Мой Рагнарек - Макс Фрай

— Тебе не следует волноваться по пустякам, Владыка. — Мягко заметил Джинн. — Одно из двух: или ты ничего не можешь изменить, и тогда волноваться бесполезно, или можешь — в этом случае тебе следует браться за дело, а не тратить свою силу на беспокойство и гнев.

— Хорошо быть старым, мудрым, да еще и джинном впридачу! — Усмехнулся я.

— Я тебе смертельно завидую, дружище.

— Не стоит. — Печально улыбнулся он. — Не уверен, что тебе понравилось бы в моей шкуре…

Рассвет мы с Джинном встретили дружно склонившись над толстенным двухтомником «Энциклопедии мифов»: составляли подробный список богов, которым поклонялись индейцы Центральной Америки — с описанием их внешнего вида, особенностей характера и маленьких милых привычек. Я еще сам не знал, зачем мне это нужно. Но сосредоточенное копание в книгах здорово меня успокаивало: по крайней мере, я нашел себе занятие, которого с избытком хватило на эту бессонную — и почти бесконечную! — ночь… Время от времени я оглядывался в темноту и громко предлагал злодейке Уиштосиуатль явиться с повинной и продиктовать нам «имена, адреса и явки ее сообщников» — я торжественно заявлял, что суд примет во внимание ее сотрудничество со следствием. Джинн снисходительно посмеивался, слушая эту чушь, а темнота и Уиштосиуатль отвечали мне равнодушным молчанием. Тем не менее, собственное дурачество понемногу подняло мое настроение — что мне и требовалось! Мой фирменный рецепт от всех бед: немного повыпендриваться, и все как рукой снимет…

— Смотри-ка! — Изумленно сказал я Джинну, добравшись до буквы «Т». — Кажется, я уже знаю, кто этот загадочный убийца с веретенами. Слушай:

«Тласольтеотль, другие имена — Тоси (наша бабушка), Талалли-Ипало (сердце земли), Ишкуина, Тетеоиннан.

Пожирательница грязи, богиня плодородия, сексуальных грехов и покаяния», — на этом месте я не удержался от неуместного хихиканья. Дамочка та еще, конечно… Моя мама не одобрила бы такое знакомство, это точно!

— Но с чего ты взял, что это именно она? — Удивился Джинн.

— А вот послушай, как здесь описывают ее внешность: желтое лицо, в носу украшение в виде полулуния… ага, и самое главное — головной убор из перьев с куском ваты и двумя веретенами. Вот они, веретена! Очень удобно носить оружие в прическе, тебе так не кажется?

— Да, довольно практично. — Одобрительно согласился Джинн.

Утро все-таки наступило, как ему и было положено. Уиштосиуатль наконец-то оставила меня в покое (по крайней мере, я больше не ощущал ее обременительное присутствие), мое войско благополучно проснулось, заспанный Анатоль ехидно спрашивал у еще более заспанной Доротеи, как она, бедняжка, обходится без своих сигарет во сне, она терпеливо объясняла ему, что если не встречать утро чашкой кофе и сигаретой, то и просыпаться не стоит, князь Влад хлопотал, водружая свой ненаглядный гроб на спину бедняги верблюда, Мухаммед торопливо заканчивал утренний намаз — обычное утро в генеральном штабе Антихриста! Я немого поболтал с ними и удобно устроился на спине Синдбада, чтобы продолжить путь.

Примерно через час мне пришло в голову, что следить за нашими противниками можно не только по ночам: наверняка днем у них тоже происходит немало интересного. Так что я потребовал вернуть телевизор. Джинн пришел в восторг от моей предусмотрительности: почему-то он был совершенно уверен, что я собираюсь разнюхать планы противника. Я не стал его разочаровывать и признаваться, что их драгоценные планы мне до фени. Просто мне было ужасно интересно: как дела у этих ребят. Навестил ли этой ночью кого-то из Олимпийцев загадочный убийца, удалось ли героическим валькириям отбить его атаку, и все в таком духе. Честно говоря, я уже за них переживал… кому сказать — не поверят!

Я кое-как установил телевизор на ритмично колышущейся спине Синдбада. Для этого Джинну пришлось хорошенько поколдовать: обыкновенная бытовая смекалка тут не помогала. Наконец телевизор временно превратился в еще один горб на спине моего верблюда — по крайней мере, теперь я мог быть уверен, что он не свалится. Экран засветился, и я увидел в его глубине настоящую Афину. Судя по всему, она только что проснулась и еще не успела придать себе внешность Марлона Брандо. К моему глубочайшему восхищению, Афина Паллада оказалась не слишком похожа на собственные классические изображения, которые мне никогда не нравились.

Радикально короткая стрижка, кожаная летная куртка, узкие штаны и высокие ботинки на толстой подошве тоже не слишком соответствовали моим наивным представлениям об облике богов-Олимпийцев. На мой вкус, она была невероятно красива — впрочем, за такую внешность звание «мисс Вселенная» обычно не присуждают: ребята вроде меня, увы, никогда не становятся членами жюри.

Высокая, с безупречно прямой спиной — настоящая леди! — неопределенного возраста с тонким мальчишеским лицом и пронзительными глазами. Она неторопливо ходила по просторной комнате, в которой я узнал то самое помещение, где они с Одином вчера ужинали: видимо что-то обдумывала. Время от времени она нетерпеливо взмахивала рукой, словно подгоняя ленивую мысль.

В ее жестах удивительным образом сочетались нервная взвинченность и равнодушное, даже немного ленивое спокойствие. Я с изумлением обнаружил, что совершенно очарован: кажется, Афина была одной из тех редких женщин, которых можно нежно любить всю жизнь после одной-единственной случайной встречи, ничего не требуя и ни на что не надеясь — до сих пор я не очень-то верил, что так бывает… «Ни на что не надеясь» — это именно то, что требовалось, поскольку надеяться мне-то уж точно было не на что! Сценарий наших отношений уже был написан, он был незамысловат, как параграф воинского устава: встречаемся на поле боя и тупо сражаемся, пока жалкие остатки этого прекрасного мира не рухнут в тартарары — вот, собственно, и все!

Несколько минут я зачарованно наблюдал за Афиной. Честно говоря, меня это совершенно устраивало: даже если бы у меня был пульт, я бы не стал нажимать на кнопки, пытаясь отыскать более увлекательное зрелище. Наконец Афина вышла из комнаты, и углубилась в освещенный факелами широкий коридор.

Вокруг нее тут же засуетился добрый десяток удивительных существ — кажется, все они были очень большими живыми плюшевыми игрушками, вроде собаки и ежика, которых я видел вчера. Через несколько секунд я действительно обнаружил среди них своих старых знакомцев и принялся рассматривать остальных. Еще две собачки, рыжий медвежонок, серый пушистый котенок и еще несколько очаровательных созданий, совершенно неподдающихся классификации.

Афина рассеянно погладила зверушек по пушистым загривкам, что вызвало неописуемый энтузиазм в их рядах.

— Ну хватит, любимчики, дайте мне пройти. — Нетерпеливо вздохнула она. Ее голос тоже мне понравился: довольно низкий, бархатистый и отлично поставленный — такой голос бывает у людей, привыкших выступать перед большой аудиторией. Кажется, она была настоящим совершенством! Впрочем, богине и положено быть совершенством, я полагаю…

Кроме плюшевых зверушек в коридоре были еще какие-то существа — темные тени, причудливые очертания которых то и дело мелькали на фоне освещенных факелами каменных стен. Эти тени показались мне угрожающими и неприятными, я понял, что инстинктивно боюсь их — наверное, по той же причине, по которой многие люди брезгливо боятся насекомых: мы слишком разные, и нам никогда не удастся прийти к взаимопониманию.