Прятки на осевой - Владимир Васильев

«Маленький шаг маленького цитолога, — с непонятной грустью подумал Сиверцев, ступая на пыльную обочину. — А человечеству привычно похрен…».

Снаружи было светлее, чем можно было предположить, глядя на экран. Но все равно сумрачно, ещё сумрачней, чем в городке. Над городком хоть иногда случалось свободное от облаков небо, чаще всего на юго-востоке — голубое-голубое, до неправдоподобия. Сиверцев за четыре года начал забывать этот цвет. Тут небо было умеренно-серым. Отдельные облака практически не выделялись, словно над головами завис гигантский матовый светофильтр. Странно, но в научном лагере Сиверцев на небо никакого внимания не обратил. А тут — засмотрелся.

— Шевелись, Ваня! — нетерпеливо окликнул его Тараненко.

Сиверцев встрепенулся, перехватил дробовик поудобнее и двинулся вслед за шефом.

У вынесенного окна дожидался солдат; второй уже был внутри здания. Максиму Тараненко помогли влезть в окно. Потом помогли Сиверцеву.

— Я заглядывал наверх, — предупредил солдат, который первым забрался в пост-башенку. — Там безопасно, только к стеклу, за которым растет жгучий пух, лучше близко не подходить.

— Ясно, — кивнул Тараненко. — Лестница там?

— Да. Я проведу. — Солдат повернулся и, хрустя подошвами по стеклянной крошке, пошел к двери. Сиверцев не удержался, кашлянул — невзирая на выбитое окно, удушливый дым ещё не успел толком улетучиться из помещения.

Наверху ничего интересного не нашлось. Тараненко бегло осмотрел комнату, заброшенный пульт, мертвые экраны. Дольше всего он почему-то пялился в пустой угол, откуда, по всей видимости, давным-давно вынесли какую-то мебель.

— Так-так, — пробормотал Тараненко себе под нос. И громче: — Все! Уходим.

Из поста выбрались так же, как и забирались, — через окно. Тараненко не задержался ни на секунду, сразу ринулся к вездеходу и запрыгнул в люк. Сиверцеву ничего более не оставалось, как хвостиком следовать за шефом. Люк задраили, солдаты снова забрались на броню, и вездеход поехал назад, на восток.

Через несколько минут проскочили мимо места, где стреляли к псевдогиганта: собаки пировали вовсю, но судя по нескольким кровавым пятнам на земле, безногий монстр так просто не дался — ворочался, давил собак, пока хватало сил. Но собак было слишком много.

Потом асфальтовая лента дороги отклонилась влево, на север, и пропала из виду. Вездеход дотянул до железнодорожной ветки, перебрался через нее и тоже отклонился к северу.

Сиверцев с неподдельным интересом неофита глядел на экран. Зона умела завладевать вниманием начинающих исследователей, даже если вокруг ничего особенного не происходило.

«На то она и Зона», — подумал Сиверцев и глубоко вздохнул.

Кекс вынырнул из беспамятства, словно аквалангист из моря. Вынырнул, огляделся. Вокруг царила приглушенная полутьма, толь ко выход из щели сиял ослепительной вертикальной чертой.

«Я что, уснул?» — недоуменно подумал Кекс и шевельнулся.

«Автомат!» — всполошился он секундой позже, лихорадочно ощупывая все рядом с собой.

Неrstal’а нигде не было.

«Рюкзак!» — Кекс вскочил и зашипел сквозь зубы — правая нога затекла и совершенно потеряла чувствительность, от чего он чуть не рухнул.

Рюкзака не было тоже. Ни за плечами, ни рядом, на земле.

В двух шагах, привалившись к бетонной плите, в позе, занимающей промежуточное положение между «сидел» и «лежал», спал Псих. Тихо посапывая. Дальше, почти в самом тупике, в откровенной горизонтали, беспечно храпел Батон. Насколько мог разглядеть Кекс, ни рюкзака, ни автомата подле Батона тоже не было.

Тут же обнаружилось, что рюкзак с автоматом — ещё не вес. Исчез нож с пояса. Исчез ПДА из нагрудного кармана… Или нет, не из кармана, перед тем, как отключиться, Кекс, помнится, держал его в руках. Но так или иначе, шнурок обрезан, ПДА отсутствует.

Кекс стиснул зубы и для начала принялся массировать ногу. Чувствительность быстро возвращалась, ещё не до конца восстановив в ноге нормальное кровообращение, Кекс переместился вплотную к Психу и потряс его за плечо.

— Эй, Псих! — прошептал Кекс. — Просыпайся!

Псих вздрогнул и с усилием разлепил глаза. Поглядел на Кекса очумелым взглядом, затем повернул голову — направо, налево.

— Во блин, — просипел он недоуменно. — Я заснул, что ли?

— Все заснули, — угрюмо сообщил Кекс.

Псих потряс головой, медленно провел ладонями по лицу, а потом встал. Кекс бесцеремонно пнул Батона в бок:

— Батон! Вставай!

— А? — вскинулся отмычка. — Что? Опа! Что за отруб?

— Автомат твой где? — жестко спросил Кекс.

Батон беспокойно заерзал, заозирался. Озирался он секунд десять-пятнадцать.

— Уй-йоо… — протянул он ошеломленно. — И рюкзака нету…

— Нож? Пистолет? Пэ-дэ-а? Давай шуруй по карманам!

Напрасно Батон хлопал себя по груди, бокам и бедрам. Было уже ясно: оружия и снаряжения при нем тоже не осталось.

— Хана нам, — упавшим голосом констатировал Кекс. — Без стволов в Зоне…

— Типун тебе на язык, — сердито выдохнул в его сторону Псих. — И чиряк на жопу!

Батон, не в силах поверить в произошедшее, продолжал судорожно хлопать себя по карманам.

— Как же так? — бормотал он в отчаянии. — Срубило, блин, как кувалдой по башке…

Псих первым взял себя в руки:

— Так, мужики! Хорош ныть, начинаем шевелить извилиной! Автомат и кое-что к нему в довесок у нас есть, лежит в паре километров отсюда. Спасибо Диме Шухову. Вопрос только в том, чтобы вернуться на пост.

Псих говорил зло, но злость его была обращена не на спутников, а на неожиданные проблемы. Правильная это была злость, сродни спортивной.

— А снаружи у нас праздник, — заключил Псих. — Слышите?

И правда: только теперь Кекс прислушался. И обмер.

Собаки. Снаружи, совсем недалеко от их укрытия, кого-то пожирала собачья стая. Эти звуки не спутаешь ни с чем. И если от псевдогиганта их укрытие спасало прекрасно, то собака в щель просочится без малейших проблем. А у них ни одного ствола. Ни одного ножа. Ничего, что можно счесть оружием.

— Глядите, дырки в катакомбы больше нету! — удивленно произнес Батон.

Псих с Кексом синхронно поглядели на него. Потом туда, где недавно зиял ведущий в подземелья пролом.

Строго говоря, дыра в бетонной плите никуда не подевалась. Просто ее закупорили — со стороны подземелий. Такое впечатление, что вплотную к стене поставили лист металла или придвинули к пролому железный шкаф. Батон попытался сдвинуть железо, ногой его пару раз пнул, плечом налег — тщетно, преграда не подалась ни на сантиметр.