Завод по производству облаков - Агата Санлайт

кнопка. Мне не нравилось то, что Ламбер крутил-вертел, обманывал и юлил.

В принципе, он вполне мог бы не отчитываться на счет личных средств. Он не обязан это делать. Мы взрослые люди, и у каждого своя жизнь.

А может, просто пытался привлечь таким способом вниманием моей секретарши и обещание выполнять не планировал.

Но все эти уловки: одному сказал одно, другой – другое, мне казались не совсем безобидными. Что-то меня в них всерьез напрягало. Хотя Ламбер всегда был тем еще пижоном и шапкозакидателем и вполне мог навешать девушке лапши на уши. Я совершенно не верил, что Серж позарится на провинциальную простушку, даже если она действительно хороша. Не его уровень, как думал сам Ламбер, не его полета птица. И это одинаково относилось и к Юле, и к Наташе.

Юля была для Ламбера слишком простой, как раскрытая книга, а Наташа и вовсе казалась олицетворением провинции. Женщиной, которой бы замуж, детей нарожать и все такое прочее. Ламбер искал королеву, которая блистала бы на приемах, делала ему репутацию и восхищала всех вокруг своей изысканностью и неприступностью. Для всех, кроме самого Сержа.

Я знал его предпочтения и видел женщин, с которыми Ламбер затевал длительные отношения. Поэтому мог только жалеть и Юлю, которая, кажется, уже видела себя замужем за «французом», как за глаза называли Сержа. И Наташу, которая понадеялась на счастье с заграничным принцем.

Я был практически уверен, что вскоре разразится трагедия. Юле дадут оглушительную отставку. Причем Ламбер обычно не церемонился – вываливал все честно. Это значит, что самооценка девушки упадет ниже плинтуса. А Наташе укажут на ее место. Доходчиво объяснят, почему она не могла даже в мечтах поставить себя рядом с Сержем.

Это я тоже не раз уже видел.

– Ей трудно понять, почему годы проходят, а новые отношения не удаются. Она ведь умная, с двумя высшими образованиями. А Юлька просто колледж закончила. У нее в голове только наряды и мысль, как удержать богатого мужчину, – делилась между тем Уля.

– Тут главное не возраст. Наташа выглядит очень даже ничего. Просто совершенно не умеет этим пользоваться. Во Франции женщины намного менее привлекательны в общей своей массе. Разве что эмигранты отличаются красотой. Однако там женщины умеют подать себя, умеют выглядеть так, чтобы у мужчины слюнки текли. Наташе бы выбросить Сержа из мыслей и присмотреться к кому-то другому.

– Так говоришь, будто злишься на Сержа. Иногда между вами словно искрит напряжением. Вы ведь давно с ним знакомы?

– Давно.

Я не хотел поднимать эту неприятную для себя тему. Не сейчас. Может, потом сам ей все расскажу. Наверняка расскажу… В один прекрасный момент. Потому что сейчас мне больше всего хотелось быть открытым перед Улей. Показать ей всего себя изнутри. 

Мы как раз въехали в город. А Ульяне позвонили с работы.

Наташа! Легка на помине.

Спрашивала про какие-то графики и уточняла цифры. Уля резко преобразилась. Из женщины-собеседницы превратилась в суровую финансистку. Подобралась и деловито начала объяснять Наташе, что к чему.

Сбросила звонок, когда мы уже стояли возле здания суда.

В старой постройке было немноголюдно. Эхо подхватывало звуки, разнося его по широким коридорам. Гулял сквозняк. Длинные разлапистые щучьи хвосты на подоконниках соседствовали с гигантскими кактусами.

Мы поднялись к нужному кабинету и присели на стулья в ожидании.

Вскоре появилась и вторая участница процесса. «Злая тетя Надя», как называл ее Димка. Родственница Ульяны, с которой они никак не могли поделить наследство. Ее привез сын. Но, заметив нас, поспешил выйти, чтобы даже не общаться.

Я понимал, что значит для Ульяны тот старый дом. Я и сам не раз жалел, что мать продала наш коттедж, в котором я вырос. А потом, когда решил вернуться «на родину», негде было даже остановиться. Я помнил тот дом, тянулся к нему всей душой, даже притормаживал возле него пару раз, проезжая мимо.

Потому цель Ульяны была мне вполне ясна. Тем более, что родственница действительно вела себя крайне отталкивающе. Про таких говорят, что человек с гнильцой. Зачем ей нужен дом двоюродной сестры? И как только Надежда умудрилась запудрить бабушке Ули мозги и заключить договор на содержание? Было в этой всей истории что-то очень подозрительное. 

Бабушка явно любила Улю, с чего бы ей вдруг отдавать имущество кому-то другому?

Казалось, Надежда целенаправленно несколько лет добивалась, чтобы дом достался именно ей. Такие люди обычно себе на уме. Вряд ли она испытывала жалость в одинокой старушке.

Завидев нас с Ульяной, она даже не поздоровалась. Сверкнула глазами, как старая ведьма. А потом уселась с другой стороны от двери, задрала подбородок и уставилась на противоположную стену.

Я чувствовал на себе ее внимание, хоть Надежда его и не выказывала. Но иногда ее взгляд невольно уходил в мою сторону.

Ну и пусть. Пусть знает, что Ульяна не одна. И у нее есть поддержка.

Вскоре нас позвали в зал заседаний.

– Смотрю, ты времени даром не теряла, нового ухажера нашла, – ехидно заметила тетка, когда Ульяна поднялась, а я поддержал ее за руку.

Ульяна ничего не ответила, только улыбнулась. И мы вошли в помещение.

Я не слишком любил подобные мероприятия. Мне пару раз приходилось отстаивать в суде свою правоту. И хоть за меня, в основном, говорил адвокат, я по себе знал, что чувство это отвратительное.

А Ульяна держалась молодцом. Бодро представилась судье и заняла свое место с улыбкой. Мне бы ее выдержку.

Пока судья зачитывал факты по делу, я смотрел на Ульяну и восхищался. Да ей никакой адвокат и не нужен. Она и сама неплохо справлялась с задачей. Я пытался прислушиваться к тому, что говорил судья, но мысли невольно уходили совсем в другом направлении.

– … вы ведь уехали внезапно, никому ничего не объяснив. Даже не стали задерживаться на работе, куда устроились после окончания учебы…

– Это уже совсем личное. Вам так не кажется? – Голос Ульяны вдруг дрогнул. И я почувствовал недосказанность, связанную со мной. Или мне только почудилось? – Я помогала бабушке, присылала ей деньги. Вот, есть даже копии чеков о переводах. Те, что смогла восстановить, естественно.

– Лучшей жизни хотела! Нашла себе мужика. Даже не навещала больную старушку! – подала свой противный голос тетка. – Да ее тут десять лет не было! А тут явилась, царевна…

Как я услышал, эта Надежда действительно платила за дом и давала старушке деньги, которая та наивно брала у родственницы. Да еще и