Санта-Хрякус - Терри Пратчетт

– Может, найдем какую-нибудь фейку и зададим эти вопросы ей? – предложил о боже. – У нас есть время?

– Время – это вообще не проблема, – усмехнулась Сьюзен.

Есть люди, которые считают, что знания приобретаются. Добываются, как драгоценная руда, из серых пластов невежественности.

А есть люди, которые считают, что знания можно только вспомнить, – будто бы в далеком прошлом существовал Золотой век, когда все было известно и камни подгоняли друг к другу так плотно, что между ними нельзя было вставить лезвие ножа; и люди летали в специальных летающих машинах, ведь земляные рисунки лучше всего видны сверху. Кстати, а еще я читал о музее, в котором хранится карманный калькулятор, найденный под алтарем очень древнего храма, ну, вы понимаете, о чем я, но правительство все замолчало и…[20]

Впрочем, возможной причиной тут может являться нежелание самих инопланетных цивилизаций обнародовать правду о своих сомнительных контактах с людской расой.

Неизвестным остается и то, почему большинство освоивших космические полеты разумных рас, населяющих нашу вселенную, так страстно желают покопаться в грязном земном белье, прежде чем осуществить формальный контакт. Как бы там ни было, представители доброй сотни инопланетных рас посещали самые разные уголки нашей планеты (втайне друг от друга), дабы по ошибке похитить в целях пристального осмотра и изучения других таких же, как они, похитителей. Причем некоторые из вышеупомянутых представителей были похищены, пока выжидали удобного момента, чтобы похитить пару других инопланетян, которые в это время (по причине неправильного истолкования спущенных сверху инструкций) пытались согнать в правильные круги домашний скот и надругаться над полями с полезными злаковыми культурами.

Сейчас планета Земля объявлена запретной территорией для посещения какими бы то ни было инопланетными цивилизациями, и запрет этот будет действовать до тех пор, пока все цивилизации не сравнят свои разведывательные данные и не выяснят точно, сколько настоящих людей за это время они похитили. Согласно одной довольно мрачной и циничной теории, за все это время был похищен только один настоящий человек – большой, волосатый и с громадным размером обуви.

Ну а Наверн Чудакулли был искренне уверен, что знания можно получить, только если как следует наорать на человека, и частенько практиковал данный метод.

Волшебники собрались за заваленным книгами столом в магической зале.

– Сегодня как-никак страшдество, – с укоризной в голосе произнес декан, перелистывая толстенный древний том.

– Страшдество наступает в полночь, – возразил Чудакулли. – А работа пробудит в вас здоровый аппетит.

– Кажется, я что-то нашел, аркканцлер! – воскликнул заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – У Воддли, в его «Справошнике по основным богам». Тут много говорится о ларах и пенатах.

– О ларях и пеналах? А при чем тут они? – удивился Чудакулли.

Истина, возможно, где-то рядом, но в головах у нас слишком много всякой ерунды.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся заведующий кафедрой.

– Что – «ха-ха-ха»?

– Очень удачная шутка, аркканцлер, – похвалил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– Правда? – нахмурился Чудакулли. – А когда это я шутил?

– Ну, начинается… – едва слышно произнес декан.

– Ты хотел что-то сказать, декан?

– Нет-нет, аркканцлер. Я нем как рыба.

– Понимаешь, я подумал… Лары и пенаты – это домашние божества, ну, или были таковыми. Кажется, они исчезли довольно давно. Отвечали за всякие домашние мелочи, типа сундуков, кладовок, ларей и прочего… А у нас тут пеналов множество! Гм, ну да… в общем, они были… маленькими духами дома, такими, например, как…

Три волшебника с поразительной для них скоростью метнулись к заведующему кафедрой и зажали ему рот ладонями.

– Аккуратно! – закричал Чудакулли. – Болтун – находка для мелкого бога! Я ко всем обращаюсь. Хватит с нас этого жирдяя с несварением желудка. Сколько он уже сидит в нашем туалете? Кстати, а куда подевался казначей?

– Тоже пошел в туалет, аркканцлер, – сообщил профессор современного руносложения.

– Что? А тот толстяк?…

– Да, аркканцлер.

– Надеюсь, с казначеем все будет в порядке, – уверенно сказал Чудакулли. Что бы ни происходило в университетской уборной, это происходило не с ним, а значит, и переживать по данному поводу не стоило. – Но нам не нужны эти… как ты там их назвал, а, заведующий?

– Лары и пенаты, аркканцлер, однако я не высказывал предположения…

– Мне все ясно. Что-то нарушилось, и эти мелкие дьяволы начали возвращаться. Осталось только понять, что именно нарушилось, и все исправить.

– Как я рад, что все так удачно разрешилось, – съязвил декан.

– Домашние божества… – задумчиво произнес Чудакулли. – Так, кажется, ты их назвал, а, заведующий?

Он открыл ящик в шляпе и достал трубку.

– Да, аркканцлер. Здесь говорится, что они были местными духами. Следили за тем, чтобы тесто поднималось и масло сбивалось правильно.

– А карандаши они ели? И как насчет носков?

– Они существовали еще во времена Первой империи, – пояснил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Тогда носили сандалии и тоги, больше ничего.

– Ага, понимаю. В те времена люди были довольно отсталыми и носков не носили.

– Совершенно верно. И это было за девятьсот лет до открытия Озриком Пеннициллием в богатых графитом песках на далеком острове Сумтри низкорослого кустарника, который в результате тщательной культивации…

– Не надрывайся. Мы видим, что у тебя на коленях лежит энциклопедия, – перебил его Чудакулли. – Осмелюсь сказать, с той поры жизнь несколько изменилась. Чтобы соответствовать времени. Эволюция не стояла на месте. Раньше эти твари следили за тем, чтобы тесто поднималось, а теперь жрут карандаши и носки, зато чистого полотенца как в те времена, так и в эти днем с огнем не сыщешь…

Откуда-то издалека донесся звон. Чудакулли резко замолчал.

– Я сказал что-то не то? – Волшебники мрачно кивнули.

– И я был первым, кто это заметил? – Волшебники снова кивнули.

– Проклятье, но чистое полотенце действительно невозможно найти, когда оно…

Что-то засвистело, и на высоте плеча мимо волшебников плавно скользнуло полотенце. Вроде бы у него была добрая сотня маленьких крылышек.

– Это было мое полотенце, – с укоризной в голосе произнес профессор современного руносложения.