Черная корона - Галина Владимировна Романова

— А вы не звонили родителям Тамары, ей самой?

— Нет, милая, не звонила. Телефона у меня их нет. Адрес, где они живут, имеется. Да не поедешь же туда. Я вам его сейчас дам… Может, съездите, узнаете, чего он так задержался. А я уж не поеду. Вдруг я уеду, а Юра вернется. А у меня даже пирогов нет. Придется хлопотать…

Мать Быкова снова спрятала лицо в носовом платке, принявшись громко плакать. А Александра, зажав в кулаке бумажку с адресом родителей невесты Быкова и наскоро простившись, поспешила уйти.

Калинкина в машине не оказалось. Он вышел следом за ней из ворот дома Быковых и со смущенной полуулыбкой принялся отряхивать легкие льняные штаны от пыли.

— Ты где был, Дим? — Александра изумленно заморгала. — Ты чего там делал?

— Подслушивал, — признался он честно и полез к ней с поцелуями, тут же пробормотав, что успел соскучиться.

— А зачем? Зачем подслушивал? — выбравшись из его горячих рук, Александра поправила сарафанчик и полезла в перегретую на солнце машину. — Ну, и духотища! Лучше бы проветрил, Димка! А он под окнами лазил, с чего, спрашивается?

— Ага, пока я буду тут машину проветривать, тебя того.

— Чего того?

— Тю-тю! Быков-то пропал. Откуда я знаю, что тут за люди! — Он сердито вцепился в ключ в замке зажигания. — Ушла — и как провалилась! А я откуда знать должен, что там вообще за этим забором?

— Беда там, Дима. — Она вздохнула, вспомнив глаза пожилой женщины. — Большая беда. Парень рвался в предприниматели. Хотел невесте угодить и ее родителям. Поехал…

— Да слышал я все, Сань. Не глухой! — Калинкин выехал на дорогу, опустил стекло, глотнув встречного ветра, который, хоть и горячей, обдал все же волной его разгоряченное потное лицо. — Теперь небось прикажешь к этим самым родителям ехать?

— Почему прикажу? Попрошу. Откажешь?

— Ага, откажешь тебе, как же! Снова придумаешь какой-нибудь завтрак на траве в музее восковых фигур. Едем. Мне уж и самому интересно, куда мог подеваться господин Быков Юрий Павлович.

— Ну откуда мне знать, куда он мог подеваться?!

Очень красивая, высокая грудастая девица, как раз из тех, от взгляда на которых у него раньше сводило все внутренности, смотрела на Калинкина, как на ископаемое. При этом она не переставала подпиливать себе ногти, громко прихлебывать какую-то мутно-серую бурду из высокого потного стакана и зажевывать ее карамельками из красивой глянцевой коробки. Принять его она соизволила прямо в шезлонге, в одном купальнике, в тени громадных лип позади их дома.

— Я же говорю, что мы поссорились в тот день. Он громко хлопнул дверью и ушел. Вернее, уехал. А куда — одному ему ведомо. А почему вы им интересуетесь, он что, натворил что-нибудь?

Ей было неинтересно, сразу понял Калинкин. Куда пропал, куда уехал ее жених, давно переведенный в разряд бывших. Она спрашивала просто так — эта роскошная длинноногая девка, — от безделья, которым маялась день за днем, месяц за месяцем. И от этого Калинкину было еще противнее.

— Да, я нигде не работаю, а зачем? — совершенно искренне изумилась она. — Сейчас меня содержат родители, потом будет содержать мой муж. А Быков… Пусть он катится ко всем чертям со своими крестьянскими корнями. Маму, видите ли, он оставить в деревне не может. А мне она в городе нужна, кто бы спросил?!

Дима начал прохаживаться вокруг шезлонга, в котором возлежала дивная Тамара с дивными формами и такими же дивными черными глазами. Прохаживался и вопросы ей задавал, один каверзнее другого. И девице поневоле приходилось задирать голову, разворачиваться, реагировать хоть как-то, когда он находился за ее спиной.

Ну очень уж ему хотелось сбить с нее спесь. Очень хотелось, чтобы она взмокла от усердия, принялась раздражаться и взгляд ее наконец перестал быть таким надменным.

— Как же так, Тамара?.. — продолжал удивляться Калинкин, стоя у нее за спиной. — Вы собирались за него замуж. Собирались рожать от него детей. Потом вы ссоритесь и…

— И что? Ну что «и»?! — Она в очередной раз повернула к нему голову, и художественно рассредоточенные по спине пряди волос смешались.

— Вы же собирались прожить с ним долгую счастливую жизнь. Собирались рожать детей, быть может, от него. И вдруг такое равнодушие с вашей стороны. Не верю! Хоть убейте, не верю! Ведь у вас был секс наверняка. Был ведь секс, Тамара? — Он взял еще и на корточки присел, чтобы заставить ее поменять вольготную позу еще раз.

— Я не обязана отвечать на ваши вопросы!

— Обязаны, представьте. — Он хихикнул отвратительно, он так умел и содержал это хихиканье в своем арсенале для таких вот подследственных штучек. — Что мне помешает предположить, что вы убили своего жениха, к примеру? Убили, а труп закопали вот под этой самой липой. Он ведь к вам сюда с деньгами приехал, я слышал.

Это было чистым блефом, игрой втемную, ни про какие деньги ему никто не говорил, но он рискнул. И не ошибся!

Тамара нервно дернулась в своем шезлонге, оттолкнула крохотный табурет, на котором у нее стоял стакан с пойлом непонятного происхождения и карамельки, вскочила на ноги и зашипела, глядя ему прямо в глаза:

— Ты мне, умник, ничего не клей, понял! Всех его дел я не знаю и знать не желаю! Что он тут мутил с партнерами моего отца, знать не могу и не хочу! В тот день, когда он приехал, с тремя сразу встречался. С тремя. — Тамара едва глаза ему не выколола, начав потряхивать перед его лицом тремя пальцами с отточенными только что длинными ногтями. — С ними и разговор веди, а от меня отстань!

Отстать Калинкину пришлось поневоле. Минут через пять на дорожке, выложенной тротуарной плиткой, показался хозяин дома. Шел он размашистым шагом уверенного в себе человека и направлялся прямиком в их сторону.

— Что вы хотели, молодой человек? — так же надменно, по примеру своей дочери, спросил он у Калинкина.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, касающихся исчезновения Быкова Юрия Павловича. — Калинкин сунул под нос хозяину свое удостоверение. — Не откажите в любезности.

— Я уже все рассказал представителям местного отделения УВД. Что еще надо?! — возмущенно воскликнул тот. — По какому праву!..

— По праву, будьте уверены. — Калинкин ухмыльнулся, кивнув в сторону попритихшей Тамары. — Дама утверждает, что никакого отношения к исчезновению Быкова не имеет. А вы?

— Что я?! Что я?! Да как вы смеете?! Я сейчас милицию вызову!

Папа Тамары принялся хлопать себя по карманам легкой клетчатой рубашки, видимо, пытался отыскать телефон. Телефона не нашел и как-то сконфуженно притих. А тут еще Калинкин, набравшись наглости, уселся в шезлонг, на манер Тамары вольготно раскинув ноги. И уходить, кажется, никуда не собирался.

Так оно и оказалось, потому что буквально через минуту Дима сонно пробормотал: