13 минут - Сара Пинборо

– Все так сложно.

– Между вами что-то есть? – Джейми вдруг осознал, что Эйден еще очень молод. Девятнадцатилетний парень и шестнадцатилетняя девушка. Впрочем, между ними могло быть и десять лет разницы.

Эйден покачал головой:

– Ничего серьезного. Один раз поцеловались, но это было давно. С Эммой все по-другому.

Что-то в его жестах говорило об обратном, но как бы Эйдену ни нравилась Эмма, Джейми не думал, что у них зашло дальше поцелуя. У него не было причин врать ему.

– Она просто не такая, как Бекс, понимаешь? Бекка какая-то неуверенная. Эмма же раскованная, взрослая. Все знает.

– Ну, если вы просто друзья, то почему бы не рассказать Бекке о ней? – «Ох, бедная Бекка, – подумал Джейми. – Этот парень разобьет тебе сердце».

– Она не поймет. – Он бросил окурок и раздавил его ногой. – Я забочусь о ней и все такое, но иногда для меня это чересчур. Я просто хочу расслабляться, веселиться и играть на гитаре.

– Тебе решать, – сказал Джейми, открывая дверь бара, – но я бы на твоем месте ей рассказал. Может, не о поцелуе, но о том, что ты дружишь с этой девушкой и вы вместе накурились в ту ночь. Правда имеет обыкновение открываться. Что, если Беннет упомянет об этом в разговоре с ней? А если журналисты раздобудут эту информацию? Они знают, что тебя допрашивали в полиции. И если Бекка разозлится, то мало не покажется. Ты не сделал ничего плохого. Вы не можете не отходить друг от друга ни на шаг.

– Не знаю, приятель, – сказал Эйден, заходя вслед за ним в теплое помещение и зарывая за собой дверь.

Джейми отметил, что, хотя его только что отпустила полиция, у него был вид приговоренного. «Что же они с тобой сделали!» – мысленно воскликнул он.

– Не уверен, что правда стоит таких хлопот.

– Я надеюсь, ты не произносил такую же фразу в разговоре с Беннет, – сказал Джейми и помахал рукой бармену.

Эйден рассмеялся:

– Я думаю, ты даже мог бы меня подставить, только бы провести с ней еще какое-то время, – сказал он.

Теперь настала очередь Джейми чувствовать себя неловко и смущаться. Значит, это столь очевидно. Чудесно! Если Эйден, который обычно был под кайфом и занят своими переживаниями, заметил это, то Кейтлин Беннет, несомненно, тоже. Он застонал про себя. День становился все лучше и лучше.

Взято из

МАТЕРИАЛОВ, СОБРАННЫХ ИНСПЕКТОРОМ КЕЙТЛИН БЕННЕТ:

ВЫДЕРЖКА ИЗ ДНЕВНИКА НАТАШИ ХОУЛЕНД

Я даже не знаю, с чего начать писать об этом. Думаю, с того момента, когда Бекка налетела на меня, как смерч, в общем зале. Я даже не знаю, стоит ли мне писать об этом. Но лучше вылить это из головы на бумагу. Я просто смогу закрыть блокнот. Пора заканчивать этот дневник, который никто и никогда не прочтет. Он исполнил свое предназначение. И я все вспомнила вовсе не благодаря этому глупому дневнику, не так ли? Что, съели, доктор Харви?

Трещины, возникшие между нами, оказались линиями разлома, который нельзя заделать, а сегодняшний день превратился в адский кошмар. Сколько ненависти! А я об этом даже не догадывалась. Случилась нечто ужасное. Я до сих пор не могу в это поверить.

Я сидела в общем зале старших классов еще минут десять после того, как прозвенел звонок, не шевелясь. А идя в зал, я с трудом переставляла ноги. Меня не волновал спектакль. Мой мир рушился. Я ощутила во рту вкус холодной грязной воды. Я вспомнила свой страх. Интересно, Бекка возненавидела меня за то, что я не захотела рассказать все полиции? Я просто хотела пойти домой, лечь спать и больше никогда не выходить из дома. Зачем нам играть в спектакле? И так все притворялись, каждый был кем-то другим. Дженни отправила то сообщение.

Первое, что я услышала, положив сумку, были пререкания. В актовом зале всегда на пару градусов холоднее, чем в других помещениях, и этот холод отлично сочетался с ледяной атмосферой между нами. Мистер Джонс с энтузиазмом обсуждал с Джеймсом Энсором, Хейли и Дженни сцену, которую они собирались читать. Я не прислушивалась, но все равно уловила несколько обрывков фраз.

…это сложная сцена, столько скрытых эмоций.Предательство. Боль. Страх.

«Да неужели, мистер Джонс? – хотелось мне воскликнуть. – Добро пожаловать в наш мир!» Хейли оглянулась и улыбнулась мне. Я попыталась улыбнуться в ответ. Дженни смотрела в пол. Она постукивала ногой, и я подумала, что она, возможно, снова под кайфом. Я чувствовала себя такой отстраненной от всех. Будто меня здесь на самом деле не было. Будто я действительно умерла в реке и стала призраком.

– Какого хрена, Ханна! – Голос Бекки ворвался в мои странные грезы. Они стояли у режиссерского стола, где лежали все бумаги мистера Джонса и стояла его чашка с недопитым кофе. Бекка ожесточенно пыталась снять ключ с тяжелой школьной связки. – Хватит капризничать. Зачем вообще делать из мухи слона? Нам что, по двенадцать?

– Я просто не понимаю, почему ты соврала мне, только и всего.

Ханна изо всех сил пыталась стоять на своем, но она неровня Бекке. Не за этим столом. И не в школе. Все, что она, по сути, делала – это цеплялась за обломки затонувшего корабля их дружбы и надеялась, что Бекка затащит ее в спасательную шлюпку. Но у Бекки опять была я. Зачем ей теперь Ханна?

– Может, если бы ты все время не выглядела такой жалкой, мне бы и не пришлось врать, – пробормотала Бекка.

Я почувствовала, что это болезненный укол, хотя он был направлен не на меня. Ханне повезло, что ей не пришлось отвечать Бекке, поскольку та развернулась и ушла в кабинку управления осветительными приборами, оставив ее с лицом, будто потрескавшимся от боли.

– Пойдем со мной на перекур, пока не начали, – сказала Хейли Дженни.

Они разговаривали тихо, но я подошла поближе, делая вид, что углубилась в текст пьесы. Но в этой сцене у меня не было реплик. Я просто должна была стоять в тени и ждать, пока на меня направят свет.

– Отвали, – пробормотала Дженни. – Оставь меня в покое. Я не хочу с тобой разговаривать.

– Джен…

– Я сказала отвали! – Это было уже шипение, но на грани слезливого крика.

– Ладно, все! – Мистер Джонс хлопнул в ладоши. – Давайте начинать.

Хейли придется подождать с перекуром.

У меня скрутило живот, и я села на стул подальше от сцены. Джеймс Энсор подошел, чтобы бросить на соседний стул свой джемпер. Он улыбнулся мне и сказал что-то, но я не слышала. Дженни купила телефон. Мне показалось, что я улыбнулась в ответ. Может, и нет.

– Делаем, как мы и проговаривали. И помните, демонстрация силы, страх, страсть – все должно быть здесь. – Мистер Джонс занял свое место. – Таша, я хочу, чтобы они сначала прогнали сцену, а потом мы поставим тебя для проверки Беккиной схемы освещения, ладно?

Я кивнула. Несмотря на то, что у меня перед глазами потемнело, я почувствовала странное облегчение от того, что не была призраком.