Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев

Увы, но майор Игорь Николаев и освобожденные им и его товарищами от боевиков женщины села Керла-Юрт пока по-разному смотрят на мир.

Чужие

Главная достопримечательность средней школы чеченского села Керла-Юрт – диорама в одном из классов. Называется она – «Герои газавата». Отважные чеченские воины на фоне дворца Дудаева на площади Минутка в Грозном в упор расстреливают из автоматов атакующих русских солдат. Чеченцы – один из них нарисован на картине даже с сигаретой в зубах – гордо стоят в полный рост, русские же – падают им под ноги. Картина – на всю стену класса. Наши спецназовцы, разместившиеся в этом классе, навешали на картину автоматы, гранатометы, бронежилеты, вот и получилась диорама.

Этой картиной детей в Керла-Юрте воспитывали в духе презрения к русским. В другом классе – стенд с фотографиями молодых мужчин, надпись на нем гласит: «Жертвы геноцида». О том, что эти «жертвы» как на работу ходили на железную дорогу грабить пассажирские поезда, резали глотки пленным русским солдатам и насиловали девушек-казачек, детям, надо полагать, не говорили. На другом стенде – известное изречение Александра Солженицына, восхваляющее мужественных чеченцев, статья об одном из героев чеченского «Сопротивления», памятка русскому солдату, воюющему в Чечне, которая сквозит презрением к русским.

Керла-Юрт считается ваххабитским селом. Школьникам здесь преподавали основы ислама, арабский язык и вайнахскую этику. На стене в коридоре среди правил поведения учащихся и такой пункт: «Запрещено приносить в школу огнестрельное оружие». На полу валялись тетрадки со списками учащихся, в графе «место работы родителей» попадается запись: «Сотрудник Национальной службы безопасности». То есть родители этих учеников – боевики.

Командир отряда спецназа рассказал, что в богатом доме напротив школы, где жил председатель ЗАО «Грозный-Лада», они нашли удостоверения боевиков, пропуска в Дом правительства Ичкерии, около двухсот патронов, снаряженные автоматные магазины, снайперские прицелы, три винтовки. И очень важная находка: благодарственное письмо хозяину от правительства Ичкерии, подтверждающее участие его владельца в покушении на генерала Романова. Всего же в этом селе лишь при первой зачистке в домах были найдены документы более чем 20 боевиков, несколько стволов и более пятисот единиц боеприпасов.

Солдаты показывали эти документы, похожие на водительские права, запаянные в пластик. Их обладатели – бойцы отдельного Исламского особого полка – сейчас на подлете к Аллаху. Все документы отпечатаны на русском языке.

Командир отряда спецназа рассказал, что старик в папахе, который злобно махал клюкой вслед бронемашине, когда мы объезжали село, ночью сам поджег свое сено у дома, чтобы свалить на русских. «Мы потушили пожар, но машина у него сгорела, – рассказали спецназовцы, – а соседи, когда узнали, что дед сам поджег скирду, хотели ему надавать». Во время движения российских войск по Чечне то и дело в кошарах попадались пастухи с портативными японскими радиостанциями. Эти безобидные на вид пастухи сообщали в банды о продвижении колонн российских войск.

Чеченцы презирают русских, по радио не стесняются в выражениях. «Рус Иван, болван, придет чечен – отрежет тебе член» – это еще мягкое выражение.

Фанатиков среди них – сколько угодно.

– В одном бою – стреляю в чеченца из автомата, он идет в полный рост, вижу, как у него из плеча клочки мяса летят, – рассказал солдат-контрактник. – А он, сам чуть не падая, поднял гранатомет – выстрел, и сжег нашу «бэшку».

Но фанатизм кончается, когда смерть близка.

– На Терском хребте чеченцы сами, выстрелом в затылок, убили своего командира батальона Гамзатова, когда поняли, что надо отходить, а он заставлял их вести бой, – рассказал командир мотострелкового полка.

«Быстро гоните сюда баб и детей: русские мочат нас «Градами!» – эту радиограмму перехватила наша радистка из разведбата. Потом трупы убитых русскими ракетами чеченских женщин и детей снимают на видеокамеру, а пленку отправляют на Запад, чтобы там публика могла воочию увидеть, как русские артиллеристы убивают мирное чеченское население.

– Трясутся, как собаки, – рассказали разведчики о попавших в плен чеченцах.

Когда одному пленному всего лишь предложили почистить зубы напильником, он охотно рассказал, где в районе Грозного расположены склады и места скопления боевиков, показал по карте примерное местоположение Хаттаба.

На стороне чеченцев, по различным данным, воюет до полутора тысяч наемников из разных стран.

– Я сам видел трупы двоих арабов, – рассказал один из контрактников. – Ребята говорили, что был и третий, но его утащили свои.

В окопах двух из пяти опорных пунктов, взятых гвардейским мотострелковым полком, судя по найденным спискам закрепления оружия, в русских солдат стреляли наемники со славянскими фамилиями. Рассказывали о капитане-птурсисте (ПТУРС – противотанковый управляемый ракетный снаряд), который воюет на стороне чеченцев. Одним точным выстрелом он подбил наш танк. Угодил под механика-водителя, его голову после взрыва танка так и не нашли. Рассказывали о танке, который вел огонь по нашей колонне на марше. Сначала подумали, что танкист ошибся. Когда танк подбили, из него вылез рыжий парень и, не очень торопясь, ушел в зеленку, к чеченцам. Эти, для кого доллары дороже Родины, – тоже чужие, хотя по крови и русские.

Спецназовцы рассказали о радиопереговорах с женщиной-снайпером по имени Маша. «Ребята, вы все такие красивые, я не буду убивать вас выстрелом в лицо…» На местах ее засад находили окурки дорогих дамских сигарет со следами губной помады. Может быть, именно эту стерву, стрелявшую с водонапорной башни, и накрыл выстрелом из миномета наш земляк Сергей Кустов. Сколько матерей обязаны этому парнишке, спасшему жизни их сыновей… Его представили к ордену Мужества.

Артиллеристы презрительно называют противника «бабуинами». В целом же везде было заметно, что российские войска ощущают свое превосходство над бандформированиями, никаких признаков страха перед чеченцами не чувствовалось. «Чичи! Вам п… ц!» – крупными зелеными буквами написано на каменном заборе одного из придорожных домов села Керла-Юрт. Эту надпись видят водители всех колонн, проходящих на Грозный.

Немногим из наших солдат довелось увидеть врага лицом к лицу. Лишь трупы в разбитых окопах. Обычно чеченцы действуют мелкими группами, не вступают в открытое огневое противодействие, боятся, потому что на каждый выстрел с их стороны летит море огня.

Те из чеченцев, кто оказался на занятой российскими войсками территории, вынуждены идти к солдатам на поклон. Рассказывали, например, о некогда гордом Саиде, который пошел на такое унижение, что попросил у солдат разрешения съездить в ближайший лес, где еще с той войны остались мины, сам нарубил дров и привез в багажнике своего «Мерседеса».

А русских, продолжающих жить с чеченцами, здесь осталось немного. Рассказывали о Ване-трактористе из Казан-Юрта. Чеченцы не убивают его, потому что должен же кто-то на них здесь работать. Прибежали к нашим солдатам два бывших раба, когда все чеченцы ушли из села после обстрела. Один – парень из Белоруссии, последний раз чеченец продал его соседу всего лишь за двух баранов. Второй – мужик с Сахалина, в рабстве провел восемь лет. Оба в плен попали в глубине России, по пьянке. Да разведчики подкармливают пятерых старух из попавшегося им на пути давно брошенного всеми врачами сумасшедшего дома где-то под Самашками.