Счастливый слон - Анна Бялко

С другой же стороны наряды фей кажутся обычным людям страшно привлекательными. Секрет тут кроется не только и не столько в фасоне и покрое этой одежды – он, как я уже говорила, как раз весьма сомнительно-специфичен, сколько в том, что на одежде, которую хоть раз надевала фея, остаются почти неразличимые следы, буквально тонкая аура этой самой волшебной пыльцы. И тот, кто надевает на себя такую одежду, даже не будучи феей, тоже ощущает ее воздействие. Ему, вернее, ей, тут же начинает казаться, что в этом наряде она выглядит гораздо стройнее и красивее, чем даже могла себе представлять – а за одно за это уже не жаль отдать любые деньги. Эффект воздействия пыльцы, надо заметить, исчезает уже после первой стирки, но, поскольку это происходит уже после того, как деньги за волшебный наряд заплачены... И, кроме того, никто никого не обманывал, разве не так?

Подруги достаточно дружно одобрили вышеописанную идею, придя к единодушному выводу, что кто-то же должен, безусловно, заботиться о том, чтобы феям было куда девать старые облачения, а если силы кого-то другого хватает как раз на это, то это может быть только прекрасно, тем более, если у нее хорошо получается. Тут же по ходу дела они упомянули, что, кажется, кто-то из фей, согласно все тем же слухам, стал искать себя на ниве кулинарии, и то ли открыл свой ресторан, то ли устроился руководить чьим-то, занимается там изящной сервировкой и пытается приучить людей есть цветы. Но это занятие обе феи столь же единогласно признали скучным и совсем не изысканным, что в глазах фей есть один из почти самых страшных грехов. А наилучшее занятие, сделали вывод воздушные создания, это, конечно же, телеэфир. В самом деле – ну что может лучше отражать фейскую суть? Ведь это почти те же самые волны, и воздух, и – эфир. Разве для феи может быть что-то более естественное, чем появляться в эфире? Вот только жаль, что туда не так-то легко попасть, все уже занято или другими феями, или даже и вовсе бесполезными людьми, в то время как каждая из них... Впрочем, ничего невозможного ведь не существует, особенно для феи. Ну, несколько завтраков в нужных местах, пара походов на ужин, может быть, немного фитнеса и волшебный крем... Каждая фея при желании способна построить собственное счастье.

«Особенно если у тебя есть для этого волшебный слон», – подумала при этом наша героиня с милой потаенной улыбкой.

По улицам слона водили,

Как видно – напоказ.

Известно, что слоны

в диковинку у нас.

Так за слоном толпы зевак ходили

И.А.Крылов

Я долго думала, идти мне в эту оранжерею с мужиком или нет. Правда долго. Весь остаток этого дня и еще целый следующий. То есть сначала-то я об этом не думала, потому что чего тут думать-то, мне было совершенно ясно, что никуда я не пойду, еще чего, но время шло, делать было особо нечего, а тут все-таки развлечение, да еще в оранжерее.

Почему бы, строго говоря, и нет? Под конец этот самый Василий вел себя вполне прилично, разговаривал вежливо, а перепутать каждый может, там темно было, в этом ресторане... Кстати, кто он хоть такой-то?

Порывшись в сумке, я вытащила визитку. На карточке скромным золотым шрифтом с завитками было вытиснено: «Редькин Василий Сергеевич. Каппа-банк». И несколько телефонов с адресами. Подумаешь, тоже мне, банковский работник. По виду больше на начальника охраны похож. Или на хозяина автобазы. Хотя, конечно, что я понимаю в этой их современной жизни, кто на кого похож. Главное, что не похож на мужчину моей мечты. С другой стороны, такого, может быть, и вовсе не существует. А если существует, то как, интересно, он должен при этом выглядеть?

Я задумалась. Как-то раньше мне не приходила в голову эта мысль. Сосредоточившись, я попыталась представить себе нужный экземпляр. Джеймс Бонд с седыми висками. Ну ладно, а если всерьез? Внешность, в конце концов, не главное. А что главное? Чтоб был умным. И не пошлым. И все же не отвратительным с виду, моего возраста или чуть постарше, лучше, если высокий, в приличной форме... не в военной, естественно, а в физической. Но главное – чтоб не дурак. Чтоб с ним разговаривать было можно. Образование не помешает, опять же... Ну, и с деньгами, а то ему же самому неудобно будет. В общем, все вместе получалось подозрительно похожим на моего собственного мужа. Бывшего, можно сказать, мужа. Стоп. Перестать об этом думать сейчас же. Подумать о чем-нибудь приятном.

Интересно, зачем этот далекий от идеала мужик приглашал меня в какую-то оранжерею? Что он хотел там делать? Нетривиальная, между прочим, идея – оранжерея. Это любопытно хотя бы из чисто этнографических соображений – узнать, зачем в современной Москве приличные люди ходят в оранжереи и чем там занимаются. Цветочки нюхают для поднятия аппетита? О, загадочная русская душа. Теперь, кстати, и моя снова тоже. Так что надо разобраться. Хотя бы ради науки. Я совершенно не вкладываю в это никаких других смыслов, кроме этнографического. А что Василий смотрел на меня, как на человека... Как на женщину... С интересом. Он ведь смотрел? Да, и даже говорил что-то по этому поводу. Впрочем, неважно. То есть важно, конечно, но не определяюще. Или определяюще? Пошла бы я изучать с ним оранжереи, если бы он на меня вообще не смотрел?

Фу, дура какая! Да если бы он не смотрел, он бы меня и не позвал, облей я его хоть двадцать раз супом. Просто я ему понравилась, вот тебе, выкуси. Потому что я прелестная. И вообще. Почему бы мне не выйти в люди, как человеку? Ничего в этом такого нет. Я перевернула визитку, которую до сих пор держала в руке, и набрала номер, написанный на обратной стороне.

Трубку сняли на втором гудке.

– Слушаю!

Нет, противный все-таки мужик. Чего он так гавкает? Может, бросить к черту трубку? Нет, назло не буду. Я ему не девочка.

– Добрый день, Василий. Это Лиза. Ну, помните, из ресторана? Я еще вас супом облила?

Да, не возьмут меня в дипломаты. Ну кто так разговаривает? Вспоминать лишний раз про этот злосчастный суп было невежливо и вообще идиотство. Хотя про суп я сказала, чтобы как-то замазать «Лизу из ресторана». Вот что было действительно ужасно, и я это поняла, только выговорив, и что мне оставалось делать? Но мой собеседник, кажется, не уловил моих душевных терзаний.

– А, да-да. Добрый день, Лиза, конечно, помню, рад слышать.

И что я должна говорить? Сама напрашиваться в эту клятую оранжерею?

– Я вас ни от чего не отрываю? Я просто подумала...

– Да нет, все нормально. Просто я работаю тут немного. Есть планы на вечер?

Он меня приглашает или что? Как это понимать-то?

– Нет, никаких определенных не было. Я...

– Тогда как насчет оранжереи? С меня причитается.

Наконец-то. Родил.

– Ну... В принципе, наверное, можно было бы...

– Тогда в девять жду на месте. Раньше я не успею.

Да что же это такое? Что я ему – солдат на плацу? И где оно, это место?