Свидание с вампиром - Лана Морриган

Гнев внутри клокотал, желая найти выход. Найти виновного. Сорваться. Получить разрядку. Но Александр осознавал, что имеет право злиться только на себя: на свою беспечность.

За короткое время проведенное с Элеонорой в его голове плотно отложилось, что она всегда будет с ним. Выберет его, идя наперекор семье или обстоятельствам.

Александр слишком долго ждал свое “сердце” и получив, ошибочно предполагал: боги не посмеют забрать дар обратно, ведь он и так был слишком долго забыт ими.

Но больше всего, в этой ситуации, его ярила смерть Татьяны.

Не факт самой смерти, а факт того, что он лишился возможности собственноручно свернуть ей шею.

Взгляд на обезглавленное женское тело. И князь нашел еще один повод ненавидеть Ивара.

Ненавидеть за то, что именно Ивар оказался рядом в судьбоносные минуты его пары, а не он.

Ивар принял удар на себя, а не он.

За спиной Ивара Эля наивно спряталась от опасности.

— Алекс, — тихий голос с придыханием, полный нежности и боли, выбил кислород из легких Темного.

Подхватив Элеонору на руки, князь прижал прохладное девичье тело к груди и оттолкнув плечом охотника, произнес сквозь зубы:

— Я твой должник, — и нехотя добавил: —Битвы не будет, — в самый последний момент, перед тем как раствориться с девушкой на руках.

Мужчина ошалело осмотрелся и прислонившись к стене, медленно сполз. Вытянув ноги, откинул голову и медленно вдыхал смрадный влажный воздух, выравнивая дыхание.

Ивар был уверен в своей победе. Сегодня он собирался выжить. И выжил.

Но битва оказалась опаснее чем Эйтла Ферату. Не его битва, а Александра. Битва между здравым смыслом и инстинктами Высшего вампира, слетевшего с катушек от боли.

Охотник брел по узким коридорам улья не спеша, и не скрывая своего присутствия. Оставляя рифленые следы толстой подошвы на каменном полу, покрытым слоем вековой пыли.

— Вот черт, — выругался, наткнувшись на тела трех вампиров, что спустились в заброшенный улей первыми. Останки были разбросаны по главной комнате второго уровня. И если бы охотник не знал точного количества участников, то вряд ли бы смог определить.

Переступая, а где-то и перепрыгивая, добрался до покатой лестницы. Помогая себе руками, выбрался на поверхность и, наконец, чистый и прохладный воздух наполнил легкие.

— А этого- то за что? — вырвалось, стоило обернуться и рассмотреть вампира шедшего на бой добровольно. — Он же не успел спуститься, — вопрос адресовал "огненной" вампирше и Роману- охотнику. Пара подпирала спинами деревянные панели под лестницей.

— Князь, — вампирша удостоила Ивара коротким ответом. Она поджала упрямо губы и зло стрельнула глазами. — Я так надеялась на эту битву. Пустоголовая овца! — притопнула ногой.

Мужчины переглянулись между собой и вернулись к рыжей взглядом.

— Не лестно ты о княгине отзываешься, — прокомментировал Роман.

— Да причем она. Татьяна! Что дочь, что мать! Безмозглые… — дальнейшие эпитеты шипела сквозь зубы. — Охотник, — окликнула Ивара, стоило ему кивнув головой на прощанье, оттолкнуться от стены. — Раны обработай, от тебя фонит кровью.

— Обработаю.

— И чтобы себе не думал, победа была за мной! — фыркнула, гордо тряхнув рыжей копной собранной в хвост.

— И не мечтай, — ответил в той же манере и, с легкой улыбкой на лице, шел к выходу из особняка.

— Думала, что больше не увижу тебя, — Эле было жизненно важно озвучить свой страх, сделать его не властным над собой. Она не была уверена, что происходящее реальность. Возможно, ее уже нет, и их с Иваром спасение, напряженные объятия Александра, — это последняя фантазия.

Приоткрыв глаза, ловила ответный взгляд.

Князь сосредоточенно смотрел перед собой, сжав плотно челюсти, подергивал уголком губ, собираясь сказать что-то важное, но не решаясь.

Своими словами девочка неосознанно нанесла точный и невероятно сильный удар. Удар в самое сердце. Болезненный. Жгучий. Острый.

Александр перехватил Элю словно ребенка, плотнее прижал к груди и мягко опустился на высокую кровать.

— Тише. Не трать силы. Минута, и Константин тебе поможет, — по шее все еще стекали липкие капли крови, пачкая белоснежную сорочку.

Константин мерцал. То исчезая, то появляясь. Молча, механически выполнял действия, бросая тревожные взгляды на девушку.

— Клади Элю набок и сцеживай кровь, — отдал четкие распоряжения. — Твоя поможет быстрее, — нехотя пояснил. — Так, — обратился уже к Эле, — сейчас я тебя быстро подлатаю. Но волосы придется состричь.

Расчет был разговорить и девушка взволнованно прошептала:

— Что, прям налысо?

— Можно и налысо, ты хочешь? — несколько неловких движений головой сказали собой “нет”. —Говори, но не шевелись. Обезболивающее подействует через минуту, — ощутила укол- прикосновение абсолютно безболезненный. —Чем же тебя так?

— Я не знаю, — чуть отдышавшись, продолжила: —Не видела.

— Это хорошо, что не видела, — Константин говорил не замолкая, практически о всех действиях, что совершал. Слушал тихие ответы и продолжал обрабатывать и зашивать рану.

Девушка наблюдала за Александром. Клыки вгрызались в запястье, оставляя глубокую рваную рану, кровь сливалась в широкую емкость и все повторялось вновь. За считанные секунды рана затягивалась без следа.

— А нельзя шприцом или как-то еще? — девушка кривилась, при каждом остервенелом укусе. — Это же больно, наверное.

— Ничего, наш князь очень сильный и терпеливый мужчина, — ответ Константина прозвучал, как издевательство. — Поверь, он и сам откажется, так ведь? — холодный взгляд послужил наградой на выпад. — Иногда полезно заниматься самобичеванием, — едкая ухмылка, и Константин, тихо позвякивая, собрал инструменты. — Достаточно. Принеси девочке чистую одежду.

— Зачем ты так? Я чувствую, он себя корит, — прошептала, чуть приподнимаясь на локте.

— Полезное чувство. Ложись удобнее, шею обработаю.

Перед глазами мелькали окровавленные бинты. Эля прикрыла глаза. Слишком много крови для одного вечера.

Веки наливались тяжестью, потеряв нить разговора с Константином, она не реагировала на вопросы, а погружалась в долгожданную дрему.

Сквозь сон доносились звуки разрывающейся ткани, ощущались бережные прикосновения чего-то теплого, аккуратные гладящие движения вдоль шеи и ключиц.

Александр с особой тщательностью смывал запекшуюся кровь, убирал грязь, разбирал пряди волос, промывая локоны, окрашивая воду в грязно-бордовый цвет. Застыв с губкой в руках, тихо произнес:

— Не знаю, смогу ли я тебе сказать в глаза. Как оказалось, я— трус, — прополоскал губку и продолжил смывать. — За свою слишком долгую жизнь, привык заботиться только о себе. Нет, я, конечно, занимаюсь проблемами улья. Выполняя функцию палача. Функцию, которую никто не хочет брать на себя. А еще, ответственность. Ответственность за сотни жизней вампиров и… тысячи людей. Но только сегодня понял по настоящему, что такое бояться. Не бояться потерять единицу в своем улье, которую легко восполнить. А потерять то, что никогда не сможешь вернуть. Потерять тебя. Потерять смысл жизни. Когда я не увидел тебя в холле, могу поклясться, сердце ушло в пятки. Это не просто выражение, а ты чувствуешь, как оно ухает, со всей силы. И лишаешься самообладания. Мечешься. Кричишь, но ничего не можешь исправить. И теряешься еще больше, осознавая, что, возможно, ты опоздал, — Александр поднялся, сменил воду в емкости и молча продолжил промывать локоны. Эля спала поверхностно. Напряженное лицо, стоны и неразборчивые слова, слетали с губ. Она морщилась от боли, когда поворачивала голову на затылок, приоткрывала глаза, искала взглядом князя и проваливалась в забытье. — Я бы ушел вслед за тобой, — рука застыла в воздухе, Александру показалось, что девушка проснулась. — Ушел, — отбросил губку и прижался лбом к девичьему плечу. Горький тихий смех разлился по комнате. Тишина давила, а эмоции были готовы разорвать мужскую грудину на части. Раскурочить, обнажая сердце. — Прости. Прости, мое “сердце”. Прости.