Студентка по вызову - Лючия фон Беренготт

Он подумал. Наверное, это не совсем нормально, но… где они, и где нормальность?

– Нет, – твердо ответил. – Это – хорошо. И я тебя не обижу. Я тебя люблю.

Охваченный какой-то суровой, патриархально-архаичной решимостью, он поднял ее за бедра и усадил на мраморный столик перед зеркалом, скользнув взглядом по отражению изящной спины и своего грубого лица – мокрого и красного от пара.

Ему никогда не заслужить ее полностью, подумал со всей честностью и откровенностью. Никогда не стать тем, кого Белоснежка рисовала в своих мечтах, пока ждала своего единственного и неповторимого… ради которого никого к себе не подпускала все эти годы…

Но она вернулась. Она выбрала его своим мужчиной – именно сейчас, в эту минуту, когда поняла, что не сможет жить без него, какой бы он ни был, и прибежала обратно, испуганная и почти плачущая…

А раз так, раз все точки над «и» расставлены – игры кончились, детка. И нужно взять себя в руки и перестать заморачиваться всякими новомодными идиотизмами. Перестать психовать, убегать, сходить с ума, лепить ему пощечину за пощечиной, и так далее по списку.

– Ты – моя женщина, – проговорил он отчетливо, акцентируя голосом на слове «моя». Не уточняя, что именно хотел сказать этим, но надеясь, что она и так поняла.

Она «его» – по ее собственному, личному выбору. И, если уж признаваться до конца, была его с первой минуты их встречи – просто он не успел сказать ей об этом.

А это значит, что он вправе хотеть ее. Вправе брать. Ласкать ее тело так, как ему будет угодно, так, как любой мужчина ожидает от своей женщины – той, которой он добился, той, о которой будет теперь заботиться и оберегать. Отвечать за нее финансово. Растить с ней детей.

– Твоя… – повторила она в некотором ступоре, словно отвечала не ему, а каким-то своим внутренним мыслям.

А потом придвинулась ближе, обняла его ногами за бедра, и вся его патриархальная суровость растаяла. Расплавилась от нежности их первого интимного соприкосновения.

– Рик… – почувствовав его у самого входа, она испуганно вцепилась ему в плечи.

– Тшш… – выдохнул, успокаивая себя, больше, чем ее.

Приподнял мягкие ягодицы обеими ладонями, чуть раздвинул… и надавил бедрами, проталкиваясь одним скользким движением внутрь – в вожделенное, влажное, тесное тепло.

Первое ощущение было настолько ошеломительным, настолько крышесносным, что пришлось отпустить ее задницу и схватиться обеими руками за мраморную столешницу тумбы. Зажмурившись, выругался про себя – нет чтобы до кровати донести… Хотел брутально трахнуть ее, посадив на трюмо? Вот и стой теперь, идиот, качайся! Поделом будет, если сейчас «брутально» грохнешься в обморок, не совладав с головокружением.      

Снежана царапнула по его спине ногтями, напоминая, что кроме влажного, горячего рая, в который он погрузился до мозга костей, на свете есть что-то еще.

– Не больно… – пробормотала она ему в ухо – снова будто сама себе. И вдруг впилась зубами ему в мочку.

С какого-то перепугу это заставило его сильно и глубоко толкнуться, словно по спине его хлестанули плеткой. Снежана вскрикнула и откинула голову назад. 

– Еще…

– О фффак…

Он толкнулся еще раз – сильно, обмирая от удовольствия и чуть не переворачивая тумбу навзничь. Мысли перепутались, головокружение усилилось, но теперь он знал, что делать чтобы не потерять от блаженства сознание.

Вбиваться в нее! Вколачиваться так, словно это единственная его цель в этой жизни… И пусть комната кружится вокруг них – это главнее…

Он оттянул назад, почти полностью выходя из нее, и ворвался с размаху обратно – да так что искры запрыгали вокруг глаз.

О да! Именно так…

– Рик… упадем… – рука ее судорожно вцепилась ему куда-то пониже талии, словно пыталась удержать их обоих, но он отбросил ее в сторону, потому что она мешала амплитуде толчков.

– Я держу… держу тебя…

Горячее, тугое напряжение вдруг разом скопилось в паху, и он видел – по ее поплывшим, расфокусированным глазам – видел, что и она висит на волоске.

– Хорошо… – расслабившись, девушка откинулась назад, позволяя ему заботиться об их безопасности, доверяя и отдаваясь его мощным, размашистым толчкам, сотрясающим все вокруг.

– Так хорошо… – выдохнула, закатывая глаза…

И вдруг запричитала, заныла, выгибаясь так сильно, что могла увидеть свое лицо в зеркало, если бы захотела.

– Рик… о… очень хорошо… Еще… еще так… о боже…

– Да! – в восторге захрипел он, не останавливаясь. – Так хорошо, детка… Давай… покричи для меня…

Вокруг члена все стянулось, задрожало в предоргазменных спазмах, и он отпустил себя, рыча и набрасываясь на ее шею… целуя и кусая, словно не человек, а дикий зверь… теряя себя в ней и наполняя ее своим семенем…

– Люблю тебя… – услышал ее лихорадочный шепот, как только смог снова слышать. И зажмурился, содрогаясь от совершенно невыносимого переизбытка эмоций, ощущений… всего. – Люблю тебя, Рик… так сильно люблю…

– Что будем делать с Дэниелем?

Рик лениво поднял одну бровь и слегка шевельнул плечом, на котором я удобно устроила голову.

– С кем?

– С Дэниэлем. Шантажистом.

Рука на моем плече слегка сжалась.

– Я разберусь… Забудь об этом говнюке. 

Я очень надеялась, что он не блефует и не хорохорится передо мной. Потому что опасность, исходящая от «говнюка», была вполне реальной, и с ним надо было что-то решать.

И все же я позволила себе временно поддаться на заверения, что «все будет хорошо», и расслабиться, тем более, что на данный момент, у меня действительно все было хорошо. Даже не хорошо, а охренительно! Просто обалдеть как хорошо! Так хорошо, что хотелось плакать – от счастья, разумеется.

Во-первых, я разобралась в себе и поняла, что единственная травма, которую нанес мне в тот злополучный вечер Рик, связанна была вовсе не с принуждением, а с его отношением ко мне после секса. Если бы тогда он повел себя немного иначе, если бы приласкал меня, дал понять, что видит во мне не только временную игрушку для развлечений, никакой бы травмы не было.

Уверена, я простила бы его еще тогда.

Во-вторых, перемены, которые намечались в моей жизни, были настолько кардинальными, настолько ошеломительными, что затмевали всё негативное, что со мной произошло, в том числе и Дэниэля с его угрозами.

Подумать ведь только! У меня теперь есть мужчина! Мой мужчина! Который меня любит, и я люблю его ответ! И это не какая-нибудь проходящая интрижка, это надолго, иначе бы Рик не послал компанию по переездам забрать мои вещи из общежития. Саму меня туда не пустил – не хотел, чтобы я случайно напоролась на Ванессу или этого ее… «говнюка».