Уроки любви от декана - Светлана Ершова

— Дон убьёт тебя, если ты это сделаешь! — прошептала я жалобно.

— Нет, он почувствует, что ты была с другим, а когда я скажу, что ты сама раздвинула передо мной ноги, он поверит мне! Ведь ты уже запятнала свою репутацию перед ним!

— Нет! Донаван поверит мне! — выкрикнула в ответ, сама сомневаясь в своих словах.

— Не смеши! Он и слушать тебя не станет, и как миленький будет всю мою жизнь платить мне за то, чтобы я молчал и не портил ему репутацию, рассказывая, что его жена шлюха!

— Ему проще свернуть тебе шею! — по моим щекам заструились слёзы отчаяния от осознания, что сегодня мне не уйти от Бреда нетронутой.

— Это если бы он знал, что я тебя изнасиловал, а так как будет уверен в том, что всё произошло с твоего согласия — будет платить! Я в этом уверен!

Резко толкнув, зять прижал меня спиной к стене и упёрся коленом между моих ног, послышался звук рвущейся ткани, и грудь обдал холодный воздух, приводя меня в ужас от понимания, что она обнажена.

— Нет, прошу, не надо, не трогай меня, — зашептала, пытаясь его оттолкнуть и обливаясь слезами.

— Я слишком долго этого ждал, малышка, сегодня я наконец-то возьму тебя, и никто не сможет этому помешать! — стиснув одной рукой мои запястья и прижав руки высоко над головой, он бормотал, покрывая поцелуями мою шею, не обращая внимания на мои рыдания.

Послышался вжик молнии, и в моё бедро упёрся влажный член, заставив передёрнуться от отвращения и осознания, что насилия не избежать. Почувствовав, как порвались трусики, я зажмурилась и закричала от охватившего меня ужаса, но крик тотчас был прерван грубым поцелуем.

ДОНАВАН.

В деканате я засиделся до начала девятого — возвращаться к себе совсем не хотелось. Там всё напоминало о супруге, и лёжа в ночи, не в силах уснуть, я вспоминал проведённые с ней дни. И ночи… Должен признать, сорвался я уже через двое суток. И измотанный бессонницей и тоской перенёсся к жене. Наложив на неё сонные чары, я почти до утра сидел на полу возле кровати, держа фею за руку и любуясь нахмуренным личиком. Но и это продлилось недолго, спустя ещё ночь, осторожно лёг рядом и наконец смог уснуть. Так и повелось: весь день, казня себя за слабость и обещая, что больше это не повторится, в два часа ночи я вновь забирался в постель к Раде и с облегчением засыпал, осторожно прижимая к себе хрупкое тело и уткнувшись носом в фиолетовую макушку. Как успевал ретироваться поутру не замеченным — для самого загадка, а в прошлую ночь вообще испытал жгучий стыд от того, что у моих вылазок появился свидетель. Сварг смотрел на меня так выразительно, что и без слов было ясно: он считает меня редкостным идиотом!

Войдя в свою спальню, не глядя сел на кровать, отчего в зад что-то больно впилось. Удивлённо покрутив в руках странный предмет, причинивший неудобство, выполнил выведенную аккуратным почерком просьбу и нажал кнопку. Комнату тут же заполнила мелодия, а прозвучавшие слова песни заставили выронить диковинку из рук. Затаив дыхание я вслушивался в текст, боясь поверить и вновь открыть своё сердце:

Цветочек замерзает без тебя,

Без теплых рук, без твоего тепла.

Ты никому не отдавай меня!

Цветочек замерзает на ветру,

И капли слёз росой по лепестку,

Холодно мне, я без тебя засохну и умру!

Мы с тобою, я и ты, так похожи на цветы,

Но моей любви не замечаешь ты.

Лепестками белых роз опадают капли слёз,

И в чужих руках цветочек твой замёрз.

Цветочек замерзает без тебя,

Без теплых рук, без твоего тепла.

Ты никому не отдавай меня!

Цветочек замерзает на ветру,

И капли слёз росой по лепестку,

Холодно мне, я без тебя засохну и умру!*

— Да заткнись ты! — не выдержав раздирающей душу муки, запустил огненный фаербол в странный предмет, отчего он оплавился и замолк.

Вскочив на ноги, я зарылся пятернёй в волосы, заметавшись по комнате. Что это, как не признание, что я ей дорог? Возможно, ещё не любовь, но для начала ведь и это немало? Осознав, что так больше продолжаться не может и пора уже выяснить наши отношения, поговорив начистоту, я открыл портал, настроенный на супругу.

РАДМИЛА.

Я уже не надеялась на избавление от мерзких ласк, когда раздался яростный рык, а моё лицо окропили тёплые вязкие капли, медленно по нему стекая, и я неожиданно оказалась свободна. Распахнув зажмуренные глаза, натолкнулась взглядом на откатывающуюся в угол голову Бреда, и лежащее у моих ног тело. Жалости не было, только облегчение, что он не успел завершить начатое. Посмотрев на стоящего в дверном проёме полуобнажённого трёхметрового демона, явно пребывающего в бешенстве, я, неловко пытаясь стянуть края разорванного платья, скатилась спиной по стене.

Но опуститься на пол Дон мне не позволил. Шагнув, вздёрнул меня за подмышки вверх, одним движением сорвал оставшиеся на мне лохмотья, потом поставил под душ и включил почти обжигающую воду. Переведя взгляд вниз и заметив струившиеся по телу розовые ручейки, поняла, что он смывает с меня кровь.

— Дон, — позвала, пытаясь привлечь его внимание.

Словно не услышав, супруг молча закрутил вентиль и, взяв с полки полотенце, бережно меня в него закутал, потом достал из кармана брюк что-то круглое и, нажав, вновь убрал. Тут же подхватывая меня на руки, он замер. Открывшийся портал и вышедшая из него девушка с огненными волосами, дали понять, что ждал он именно её.

Обведя карими глазами представшую картину, она остановилась на мне и зло прищурилась, изучая. Заметив, как она на меня смотрит, Донаван обнял меня крыльями, пряча от столь пристального внимания незнакомки.

— Приберёшься за мной? — спросил он отрывисто.

— Конечно, что написать в причине казни? — согласилась девушка мгновенно.

— Попытка изнасилования жены кронпринца! Думаю, это достаточное основание!

— Как ты, ребёнок? — шагнув к нам, она погладила ладонью его щёку, обеспокоенно заглядывая в искажённое яростью лицо.

— Всё нормально, сестрёныш, не переживай за меня, — ответил демон и перенёсся в собственную спальню в академии.

Так и не выпустив меня из объятий, он лёг, крепко прижимая мою тушку к себе и пряча в коконе из перьев. Почувствовав себя в безопасности и осознав, что любимый рядом, расслабилась. Сейчас, произошедшее в родительском доме, казалось страшним сном, и волновало меня лишь то, поверит ли мне муж?

— Дон, я этого не хотела, он сам… — попыталась я оправдаться.

— Я знаю.

— Он не успел ничего сделать!

— Я знаю, — переклинило его, что ли?

Супруг отвечал резко, не отрываясь глядя в одну точку за моей спиной.