Секретные объекты Сталина - Александр Борисович Широкорад

БМД-20, созданная в СКБ Миноборонпрома под руководством В.П. Бармина.

С 25 июля по 31 августа 1950 г. на Капустином Яре прошли войсковые испытания системы М-31А.

К началу испытаний туда доставили четыре боевые машины БМ-31А (с 12 сотовыми направляющими каждая) и 1000 снарядов М-31А (ТРС-24Ф), изготовленных заводом № 67 и снабженных взрывателями В-361. Кроме того, для проведения сравнительных испытаний на полигон прибыли четыре штатные боевые машины БМ-31-12 и 325 снарядов М-31УК с взрывателями ГВМЗ-1.

Результаты, полученные на войсковых испытаниях, показали, что при стрельбе на предельную дальность под одинаковыми углами возвышения кучность при стрельбе из системы М-31А вдвое выше, чем при стрельбе из штатной системы М-31.

По результатам войсковых испытаний система М-31А была рекомендована к принятию на вооружение. Постановлением Совмина СССР № 875-441 от 22 марта 1951 г. снаряд ТРС-24Ф был принят на вооружение под индексом М-24Ф вместе с боевой машиной БМ-24. Одновременно был принят на вооружение и химический снаряд МС-24, имевший ту же ракетную часть и баллистику, что и М-24Ф.

В Капустином Яре с 1950 по 1957 г. проходили испытания неуправляемых зенитных ракет, созданных на базе германской ракеты «Тайфун». Немцы создали два варианта ракеты – «Тайфун Р» с твердотопливным двигателем и «Тайфун F» с жидкостным двигателем.

В СССР работы над твердотопливным вариантом «Тайфуна» были переданы в КБ-2 (с 1951 г. – НИИ-642) Министерства сельскохозяйственного машиностроения. Это только у нас министр сельхозмашиностроения занимался ракетами, а Никита Хрущев – работами художников-абстракционистов и фасонами женского белья.

Доработанный «Тайфун Р» получил название РЗС-115 «Стриж». Работами над ним с 1946 г. руководил Т.Б. Каменецкий, а затем А.Д. Надирадзе.

Работы по РЗС-115 с самого начала шли с отставанием от графика из-за сложностей с пороховым двигателем и перегруженностью исполнителей другими заказами. В феврале 1954 г. были успешно закончены заводские испытания, пусковые установки и снаряды доработаны, и в ноябре 1955 г. на полигонные испытания были представлены две пусковые установки и 2500 снарядов.

В марте 1956 г. в в/ч 15644 (так в совсекретном документе зашифрован полигон Капустин Яр) были закончены с положительными результатами полигонные испытания двух пусковых установок и снарядов «Стриж». Во время этих испытаний были отстреляны баллистические таблицы, которые заложили в разработанный НИИ-20 Миноборонпрома счетно-решающий прибор.

А вот «Тайфун F» дорабатывался в НИИ-88. Для этого там был создан специальный отдел № 6 во главе с главным конструктором Павлом Ивановичем Костиным.

6-й отдел или, как его называли в других источниках, 6-е специальное КБ, параллельно вел две темы – доработку «Тайфуна F» (наша копия получила название Р-103) и работы над более мощной неуправляемой жидкостной ракетой Р-110 «Чирок».

Реактивный снаряд Р-103 предназначался для ведения заградительного и прицельно-сопроводительного огня по самолетам противника на дистанцию до 10 км со стартовой установки с 30–40 направляющими.

Р-103 сохранил калибр «Тайфуна» – 100 мм, но вес его был увеличен до 24,2 кг, длина снаряда – до 2065 мм, а размах крыльев – до 220 мм. Вес боевой части составил 1,25 кг. Досягаемость по высоте – до 15 км.

В 1948 г. на заводе № 88 были изготовлены и в декабре того же года направлены на испытания на полигон Капустин Яр 200 реактивных снарядов Р-103 типа «Тайфун». В начале 1949 г. прошли испытания снаряда, результаты которых признаны удовлетворительными. Комиссия по испытаниям признала целесообразным изделие Р-103 после устранения выявленных на испытаниях недостатков подвергнуть заводским испытаниям со стартовой установки. Отстрел экспериментальных снарядов Р-103 (202 штуки) был проведен в I квартале 1950 г., а в июне – июле того же года на полигоне Капустин Яр провели отстрел опытной партии нормальных снарядов Р-103 и опытной партии удлиненного снаряда Р-103А. Были достигнуты следующие результаты: предельная высота 15 км, максимальная дальность 18 км.

Однако на вооружение Р-103 принят не был. Нашлись умники, которые захотели как лучше – даешь Р-110, но вышло «как всегда».

Разработка ракет Р-110 «Чирок» началась летом 1948 г. Калибр Р-110 был увеличен до 122 мм, длина – до 2570 мм, вес – до 47 кг, а вес боевой части – до 2 кг. Досягаемость по высоте у Р-110 была доведена до 18 км.

Первоначально неуправляемый реактивный снаряд Р-110 разрабатывался в двух вариантах: с самоликвидатором Р-110Б, Р-110Б2, впоследствии получившем название «Чирок», и со спуском двигательной установки на парашюте Р-110А, Р-110В («Чирок П»). Затем появился третий вариант снаряда Р-110 без этих двух особенностей (полевой вариант «Чирок Н»). Во всех трех вариантах реактивного снаряда использовалось несамовоспламеняющееся горючее.

В июне – июле 1950 г. на полигоне Капустин Яр было произведено 26 опытных пусков ракет Р-110. Полученные баллистические данные оказались близки к расчетным и заданным тактико-техническими требованиями, за исключением кучности по дальности, которая была почти в два раза ниже заданной.

С 24 мая по 4 октября 1954 г. прошли испытания зенитного неуправляемого реактивного снаряда «Чирок», которые подтвердили надежность работы двигательной установки, средняя дальность при этом составила 25,4 км.

В 1957 г. правительство решило прекратить разработку зенитных неуправляемых ракет «Стриж» и «Чирок».

В свое время в «Энциклопедии отечественного ракетного оружия», рассказывая о потомках «Тайфуна», я написал: «По мнению автора, неуправляемые зенитные ракеты имели право на существование в первое послевоенное десятилетие. К сожалению, доработка ракет типа “Стриж” очень сильно затянулась. А эти ракеты могли бы сыграть существенную роль в Корее, где американские бомбардировщики Б-29 действовали в сомкнутом строю. Причем неуправляемые ракеты были бы крайне эффективны по тесно летящим большим группам “летающих крепостей”, мало того, они заставили бы рассыпаться строи бомбардировщиков, после чего те становились бы легкой добычей самолетов МиГ-15»[51].

И вот нашелся «мастистый историк» нашего ракетостроения, который в малотиражном журнальчике сравнил возможность применения неуправляемых зенитных ракет в Корее с применением пулеметов под Козельском в 1238 г.

Как говорится, с больной головы на здоровую. Наши конструкторы погнались в 1946 г. сразу за двумя зайцами – пороховым и жидкостным «Тайфуном», вместо того чтобы довести до ума хоть один из них. Мало того, у них не хватило ума оценить развитие реактивной авиации и понять, что бороться с околозвуковыми и сверхзвуковыми бомбардировщиками на высотах 15–20 км никакие «Чирки» и «Стрижи» не смогут, а вот тактика американских и британских винтовых стратегических бомбардировщиков не изменилась. В результате за 11 лет горе-конструкторы угрохали впустую миллионы народных рублей.

Наши историки авиации утирают слезы: вот, мол, «тиран» Сталин заставил Туполева сделать бомбардировщик Ту-4, «содрав» один в один «летающую крепость» Б-29. А, мол, Андрей Николаевич хотел все переработать и сделать как лучше. Бесспорно, Туполев мог сделать более совершенную «летающую крепость». Но когда? Когда реактивный восьмимоторный стратегический бомбардировщик Б-52 пошел в серию?

К сожалению, в 1946 г. никто не стукнул по столу кулаком: «Срочно доделать любой вариант “Тайфуна” и без всяких затей!» Вот тогда и американцам бы стало жарко в Корее.

Самое