Почти родные - Слава Доронина

под колени, разводит их широко и смотрит между ног, вызывая внутри вихрь самых разнообразных эмоций.

Поднимает голову. Взгляд дикий, безумный. Пусть я не могу каждый раз бежать за камерой или держать ее при себе, чтобы запечатлеть тот или иной момент, но моя память умеет это делать ничуть не хуже.

Андрей наклоняется и ведет языком мокрую дорожку от живота к лобку и до самого клитора, оставляя в чувствительной точке горячую влажную метку.

Я вздрагиваю, когда он повторяет это движение губами. А потом еще. Подключает пальцы. Раздвигает складки и лижет вход во влагалище. Я завожусь моментально и не в состоянии себя контролировать. Особенно после того, что Андрей вытворяет с моим телом своими умелыми ласками. С каждым разом это запредельнее и мощнее.

За мгновение до обрушившегося оргазма, почему-то ощущаю вкус Андрея на своих губах. Если Ковалёв меня бросит, то в моей жизни больше не будет никаких других мужчин. Никогда. Никого к себе подпущу, если не буду испытывать и сотой доли того кайфа и тех ощущений, которые дарит Андрей. Они ярче, чем любая из моих смелых девичьих фантазий.

Блаженно смотрю в потолок, пока мягкие волны не отпускают тело. Я дезориентирована, эмоционально выпотрошена. Это было очень приятно и ничуть не уступает обычному нашему сексу.

Андрей ложится лицом на мой живот и обнимает. Жду, что опять начнет приставать, но спустя несколько мгновений понимаю, что он уснул. Запускаю руки в его волосы и вспоминаю этот длинный и насыщенный день.

Известие об отъезде Андрея, безусловно, огорчило, но я буду ждать его возвращения. И дам согласие на обучающие курсы. Ковалёв с таким восхищением смотрел на меня, когда прочитал приглашение. Неужели ему и впрямь не безразлично все, что со мной связано?

Несмотря на то что тоже устала, долго не могу заснуть. Наслаждаюсь близостью Андрея, прислушиваясь к его размеренному и спокойному дыханию, и широко улыбаюсь. Он, оказывается, очень даже может вырубиться и без бубнежа из телевизора. Нужно будет спросить у Яниса, почему Ковалёву необходим сопутствующий шум. За всеми этими мыслями я не замечаю, как сама проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь словно по щелчку. Не помню, что снилось, но совершенно точно не прабабушка Варя. Подскакиваю на диване как ошпаренная. Сонно тру глаза и не сразу понимаю, где я.

Андрея рядом нет, в квартире тишина. На подушке лежит записка:

«Буду скучать, Яна. Твой А.»

Сначала не верю, что Ковалёв мог уехать вот так, не попрощавшись и не поцеловав, а потом накрывает разочарованием и тоской. Сердце сжимается от боли, в глазах собираются слезы. Не хочу думать, что наша разлука надолго. Пусть это окажется не так!

Почти до обеда я нахожусь в квартире Андрея, не могу заставить себя подняться. Потом прибираюсь и, закрыв за собой дверь, еду домой. Всю дорогу порываюсь написать Ковалёву, спросить, как он долетел, но Андрей сам присылает сообщение, что на месте. Я включаю аварийку и останавливаю машину на обочине, звоню ему по видеосвязи. Андрей просит прощения, что не разбудил, говорит, что я сладко спала и кидает мою фотку.

Опять становится тоскливо и хочется расплакаться. Почему-то я уверена, что Андрей просто не захотел видеть грусть в моих глазах. Отчасти понимаю его. Но все равно! Мог бы разбудить и попрощаться.

Мы немного болтаем, а затем я еду домой.

Первые несколько дней пытаюсь отвлечься на учебу, работу и будничные дела, а спустя неделю — едва не лезу на стену от тоски. На душе муторно, я никому не могу поплакаться, как соскучилась по Андрею.

В выходные собираемся с девчонками в клубе, но уже через полчаса я жалею, что согласилась. Лучше бы осталась дома, в тишине. Там хотя бы не нужно притворяться, что все хорошо, и натягивать на лицо улыбку.

— Гордеев опять улетел? — спрашивает Вика.

— На тебе лица нет, — подхватывает Катя.

— Не совсем все гладко. Давайте не будем о нем, — нехотя отзываюсь я.

Залипаю в телефоне — жду от Андрея сообщения или звонка, Он третий день молчит. Я не знаю, что происходит, но этот игнор дико ранит. Последний раз мы нормально разговаривали на прошлой неделе. Решаю написать Андрею еще раз. Он долго не отвечает, а потом перезванивает сам.

Я отхожу в тихое место и нажимаю зеленую кнопку. Всегда надеюсь, что Андрей скажет: «Привет, я лечу к тебе» или «Приезжай в квартиру, я уже в Москве» — но чуда не происходит. Мы перекидываемся несколькими фразами, он интересуется, как у меня дела и сказала ли я родным о своем решении учиться в Школе кино и фотографии. Отвечаю, что ничего никому не говорила, и спрашиваю о том, что не дает мне покоя.

— Когда ты прилетаешь?

Повисает долгая пауза.

— Я не скоро приеду, Яна.

— Почему?

— Обстоятельства так сложились. Нужно побыть здесь какое-то время.

Кажется, я улавливаю горечь в его голосе.

— Месяц? Два? Три? — шепчу одними губами.

— Пока не знаю. У тебя шумно. Ты где?

— С девчонками в клуб выбрались. А ты?

— Дома. Ладно, отдыхайте. Завтра созвонимся. — Андрей отключается.

Несколько минут смотрю на погасший экран, чувствуя, как меня шатает от воспоминаний и желания увидеть Ковалёва. Часто-часто моргаю, не позволяя слезам выкатиться из глаз, а потом возвращаюсь за столик.

— Вот ты где! Смотри, что мы обсуждаем. — Вика тычет мне в нос свой телефон. — Что я и говорила! Они сошлись! Поздравляю, Яна! Первенец в вашей семье, да? — возбужденно тараторит подруга.

Ничего не понимая, беру ее телефон и пробегаюсь глазами по заголовку. В ушах нарастает гул. По мере того, как я вчитываюсь в текст, все сильнее становится дурно. Это неправда. Это не может быть правдой. Поэтому Андрей сказал, что не вернется?

— Яна, ты чего? — не на шутку пугается Вика, когда я резко вскакиваю с места, уронив ее телефон.

— Мне… Мне нужно домой. — Срываюсь в толпу, глотая душевную боль.

Не хочу показывать девочкам, насколько мне плохо. Господи… Как же это несправедливо!

Выбегаю из кафе, ничего не видя от слез. Перед глазами фото Натали и ее интервью, что они с Андреем ждут ребенка. Якобы она не собиралась афишировать свое положение до того, как оно станет заметно, но в сеть слили ее походы в центр планирования семьи, и они с «Эндрю» решили не скрывать, что снова вместе и скоро станут родителями.

Около часа я сижу в машине на парковке клуба и смотрю в одну точку, чувствуя себя ни живой ни мертвой. Сначала думаю, что все это ложь, какой-то