100 лет тому назад. Часть вторая - Андрей Коткин

вообще антимаг. А его подчиненные — это уже винтики государства. Уверен, совсем немного времени пройдет, и меня в свою систему встроят и посчитают, а мне, зная будущую историю, очень этого бы не хотелось.

— Ты так уверенно говоришь, — постарался я просто разговор перевести, чтобы не огорчать девушку своим прямым отказом от ее чистосердечной помощи, — неужто, сама уже, таким образом, пыталась заклинания учить.

— Ну, было дело. — Девушка сильно смутилась, даже покраснела немного, — я тогда попросила меня научить в воде дышать. Я с детства очень-очень плавать люблю.

— Это какой уровень у заклинания? — Я навскидку постарался прикинуть, сколько там разных процессов нужно одним заклинанием обеспечить. Выходило… многовато. Даже не на третий уровень похоже, а как бы ни на четвертый.

— Третий продвинутый. — Подтвердила моя симпатия мои расчеты. — Я целый месяц чуть ли не с утра и до вечера его учила.

— Погоди, ты его выучила что ли? — Не сразу даже понял, о чем мне моя радость толкует.

— Ну, да. Зато теперь летом могу плавать, сколько заблагорассудится.

— А ты не могла бы мою знакомую этому заклинанию обучить? — Сразу заработала у меня мысль, каким образом мне тоже заполучить такую прелесть себе побыстрее. Хм. Только со своим сознанием надо будет поработать. Впрочем, есть же такое вполне официальное название, «боевой пловец», — даже ничего придумывать особо не придется. Моя боевая магия, думаю, на раз это заклинание в свой арсенал зачислит.

— Это Степаниду учить что ли? — Мне показалось, или Полина на меня с каким-то подозрением уставилась.

— Ее. Она просто бредит изучением новых заклинаний. А потом еще и нас с мужем пытается обучить.

— Вот не могу я понять ваших отношений. Вы всюду втроем ходите.

— Так мы с Семеном с детства не разлей вода были. А потом Семен в Степаниду влюбился. Что мне из-за этого с другом не общаться что ли?

— А-а, ну, тогда ладно. А то в наше время вообще всякие извращения в моду входят. Ладно, пошли сейчас поищу брошюрку с этим заклинанием. Она у меня где-то в письменном столе вроде так и завалялась с прошлого года.

Ну, вот, вроде даже и повода искать не нужно, чтобы с девушкой наедине в помещении оказаться. Мать у нее, оказывается, где-то в Коминтерне работает, так что в квартире мы были совершенно одни.

— Где же она у меня? — Полина с самым деловым видом принялась шариться по ящикам своего стола. Невольно залюбовался ей. Модная шапочка, перышки волос, уложенные особым образом, из-под нее выглядывают, румянец на щечках. — Вот, держи…. Чего ты так на меня уставился, в пыли выпачкалась?

— Ты красивая, — произнес, забирая из ее рук тоненькую книжицу. Не время изучать ее, сразу в свой Карманный мирок переправил. Обхватил ладонями податливые плечи, тянусь губами к лицу девушки. Полина с готовностью подставляет свои губки. Ох, хитро Евино племя, не все так однозначно с выдачей мне этой самой брошюры с заклинанием.

Три недели мигом пролетели. Последнюю из них я вообще почти исключительно дома провел, к экзамену готовился, всякую теорию учил. Заклинания то у меня очень даже неплохо выходили, а вот в кое-какой теории пробелы в знаниях обнаружились.

И вот он, день экзамена. Как и предсказывал когда-то, внезапно среди пришедших курсантов увидел целую кучу незнакомых лиц. Не все на учебу ходили, кое-кого от всех этих курсов только корочки интересовали. Кстати, испытал легкий комплекс неполноценности, а то возгордился за последнее время. Некоторые из этих нетчиков, похоже, куда лучше наших преподавателей все эти заклинания знали. Нет, не то, чтобы опозорился, со стороны, так, наверное, ничуть не хуже других выступил, но я то считал себя не «не хуже», а много лучше среднего. Одно утешило немного: все же мой Класс далек от всего здесь демонстрируемого, а я при этом с ними наравне выхожу, так что, можно сказать, успешно отучился.

А на выходе из здания меня Полинка отловила. Мы с ней последнюю неделю не встречались, к экзаменам готовились.

— Сашка! К нам сегодня отец приехал. Я ему по телефону для тебя заказала книжки по магии, так он перед отъездом на войну тебе отдать хотел.

— Война? Какая война? — Лихорадочно попытался вспомнить, что за военные действия велись Советским Союзом в это время. Грузия? Уже присоединена. Приграничный конфликт с поляками? Так там всего лишь банды через границу время от времени шастают, на войну те стычки точно не вытягивают, басмачам же наоборот рановато еще в массовом порядке появляться.

— Прости, оговорилась. Не война пока. Просто к казахам много сторонников Троцкого сбежало, и их тамошний лидер…, как его,…

— Амангельды Иманов. — Подсказал я, желая, чтобы она поскорее продолжила свой рассказ. Очень уж он меня заинтересовал.

— Да, точно, Иманов. Он отказался тех сбежавших выдать и, вроде как, даже своих всадников собирает. Отец говорит, как степь на севере просохнет, они могут по нашей территории ударить.

— Отец не говорил, куда именно он собирается ехать.

— В Барнаул…. Ой, прости, прости, я только сейчас сообразила, что ты родом как раз из тех мест.

А я молчал, лихорадочно раздумывая, как же так, я не обратил внимания, что как раз в этом случае нынешний и прошлый мои миры серьезно расходятся. Вот кардинально прямо! В прошлом-то мире Амангельды много раньше какими-то врагами был убит, и Казахстан без своего лидера остался. А тут и этот популярный в народе батыр жив, и войско у него собирается, и беглые боевые маги будут то войско поддерживать плюсом к целому шаманскому кругу. Тут, и в самом деле, как бы дело до полноценной войны не дошло! И самое ужасное, эта война как раз по моим родным местам почти наверняка выплеснется. …Решено! Я сразу же после разговора с Фрунзе отправляюсь на родину.

Разговор с Полинкиным отцом получился коротким. Он даже запугивать меня в очередной раз не стал. Вручил одну толстую книжку и пару брошюрок наподобие той, что мне Полина передала и какими-то своими бумагами занялся. Но тут уж я проявил инициативу… или нахальство, поскольку к такому мощному персонажу со своими вопросами полез.

— Скажите, Михаил Васильевич, чего людям, живущим на границе с Казахской степью ждать в ближайшее время?

— Почему это тебя так волнует? — И тут же мотнул головой, — понятно. А я,