Князья Эльдорадо - Владимир Лошаченко

– То не можно, князь, за татарами стоят османы-турки. Куда ж нам супротив такой силищи?

Кошкин привел их в чувство одним коротким вопросом:

– Вы что, мать вашу, перечить командиру вздумали? Дисциплину нарушать?

Служивые и бояре спеклись в момент, кляня себя за длинный язык. Вчерашний инцидент у всех стоял перед глазами, особенно его печальные последствия. Тем временем князь продолжил:

– Сегодня вам день отдыха, завтра выступаем в восемь утра. Готовьтесь.

С большим облегчением бояре высыпали наружу, с таким жестким подходом они столкнулись впервые. Привыкли все делать шаляй-валяй, тянуть резину, а о военной дисциплине имели весьма смутное представление.

Утром четыре полка князя, рота спецназа и рота новоиспеченных лейтенантов были готовы к выступлению. Два иноземных полка также устроились на телегах и только десятитысячный отряд кавалерии из детей, боярских мелких дворян и служилых людей колобродили в своем становище, приступая к завтраку. Некоторые и вовсе пока не проснулись. Глянув на это безобразие, Кошкин процедил в бешенстве:

– Мачо, наведи порядок.

Илья, сорвавшись с места, кликнул ординарца и тот, вскочив на коня, наметом порскнул к гвардейскому полку. Гвардейцы живо навели порядок в бестолковой и расхлябанной кавалерии. Полк на рысях прошел табор вдоль и поперек, замелькали плети, поднялся недовольный ор. Поверх голов разгильдяев застучали очереди из ручных пулеметов. Народ забегал шустрее, не прошло и двадцати минут, как многие рейтары, гусары и драгуны садились на коней. Князь подозвал ближайшего ординарца:

– Скачи в полки, передай мое повеление – выступаем через десять минут. Отставшим – расстрел.

Через десять минут сорокатысячный корпус двинулся в поход к Днепру на соединение с запорожскими казаками.

Рота спецназа зачищала тыл от ленивых идиотов, которые умудрились отстать. Слышались редкие выстрелы – князь держал свое слово и крови не боялся. Даже до тупых боярских мозгов дошло, что они попали конкретно, потому и самочувствие у таких горе-воинов было самое мерзопакостное.

Шли четырьмя колоннами, в принципе не выбиваясь из графика. Задержки возникли у рек, преодолевать которые с ходу не получалось – приходилось делать плоты, та еще морока. Так или иначе, но за две недели корпус добрался до точки встречи. Хмельницкий не подвел – тридцать тысяч конных казаков ждали князя у будущего Запорожья на берегу Днепра.

Казаки искренне радовались столь сильному союзнику, многие имели счет не только к наглой шляхте, но и к Крымскому ханству. Тем более они получили от князя Юсупова-Эльдорадо один миллион золотых гульденов. Мачо на военную кампанию притащил из Франции пятнадцать миллионов в золоте и серебре, чем в свое время обрадовал Кошкина. Его казна прилично отощала: содержание полков – дорогое удовольствие. По случаю встречи закатили пир с казацкой старшиной. Пили много, но в меру – впереди жестокая война с крымским ханством, да и о Речи Посполитой следует озаботиться.

Семидесятитысячное войско застыло в торжественном строю неподалеку от берега Днепра. Немногочисленная толпа священников с иконами, кадилами и большим серебряным крестом стояла у освященного русского знамени – триколора.

Не небольшой трибуне, напротив казаков, находились оба князя с командирами полков. Князь Кошкин-Эльдорадо, поправив эфес толедской шпаги, взял в руки жестяной рупор:

– Казаки, вот пришел ваш час. Впереди Крымское ханство во главе с ненасытным Мухаммедом-Гиреем IV. Это его орда жжет и грабит поселения на Малой Руси. А сколько несчастных страдают в рабстве у татар? Теперь вы сможете отомстить нехристям и восстановить справедливость. Сил и вооружения у нас достаточно, чтобы раскатать в блин любое войско. Казачья конница одобрительно зашумела, вверх полетели шапки, кое-кто от избытка чувств пальнул вверх из пищали.

– Тихо, тихо. Перед тем как мы вместе пойдем в бой, вы должны дать присягу с целованием креста. Предупреждаю сразу, в корпусе железная дисциплина. По законам военного времени за нарушение наказание одно – расстрел. У вас есть две минуты на раздумье, кто не согласен – скатертью дорога.

Среди казачьей вольницы поднялась паника, из строя стали выезжать отдельные всадники, потом вывалила целая толпа. В итоге ушло две тысячи казаков с куренным атаманом Гулей. Хмельницкий, стоявший рядом на трибуне, в крайнем смущении духа, кусал ус.

* * *

Одним броском объединенное войско достигло Киз-Яра, нынешнего Мелитополя. За четыре дня похода все покрылись слоем пыли, которая набилась везде, где только можно. Потому все радостно загудели, завидев местную речку со смешным названием Молочная. Берег вмиг заполнился уставшими и грязными воинами. Конница и артиллеристы, не сходя с лошадей, загоняли их в воду, чтобы смыть накопившуюся грязь и пот. Вымыв щетками верных лошадок, принялись за себя – купались, стирали одежду. На берегу ставили палатки и походные шатры, задымились полевые кухни и костры. По распоряжению князя воинство весь день отмывалось и отдыхало. Князья в поход отправились на карете, которую Мачо в разобранном виде притащил из Франции. Карета отличалась плавным ходом благодаря новинке – железным рессорам – и создавала некоторую иллюзию комфорта передвижения. До первого форпоста татар – Киз-Яра – оставалось полдня пути, в связи с чем вокруг лагеря выставили боевое охранение, а казачьи разъезды унеслись на несколько десятков верст вперед.

Князья ужинали, сидя за низким столиком, воздав должное поварскому искусству, потягивали вино из высоких кубков и вели разговор на актуальную тему.

– Знаешь, Илья, в последнее время я все больше склоняюсь к мысли о неправильности наших действий.

– Не понял.

– А чего непонятного? Не фиг нам перекраивать историю – прогрессоры, блин.

Мачо, не выдержав столь явной ереси, вскочил и забегал вокруг столика:

– Как ты можешь так говорить, Иван? Мы же делаем благородное дело – людей спасаем.

– Сядь, Илья, не мельтеши. С одной стороны, я с тобой согласен, – и Кошкин в большой задумчивости вертел опустевший кубок. – А с другой, кто мы такие, чтобы вмешиваться в естественный ход истории? Не должно так быть, я думаю.

Мачо, выпив вино, отвернулся от князя и уставился на красный закат:

– Может, ты и прав, но видеть, как измываются над русскими татары и поляки, нет мочи. Мы, Иван, единственная сила, которая может остановить этот беспредел.

В конце концов сошлись во мнении, что поезд ушел и переигрывать поздно. На этом дискуссию закончили и разошлись по палаткам спать.

В семь утра лагерь проснулся от звонкого звука горна. Наскоро позавтракав и прослушав донесения казачьих дозоров, Кошкин приказал сворачивать лагерь и готовиться к движению.

– Выступаем через час.

Ординарцы и порученцы прыснули вскачь во все стороны.