Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управлении эмоциями - Лиза Фельдман Барретт

Однако пока я еще не объяснила, как все это работает внутри мозга: биологию категоризации. Какие цепи мозга задействованы? Как этот процесс соотносится с внутренней способностью вашего мозга к предсказаниям и как это влияет на бюджет вашего тела? Это мы обсудим далее, и вы получите последний фрагмент головоломки «как мозг производит эмоции».

Вы когда-нибудь хотели ударить своего босса? Я никогда не отстаивала насилие на рабочем месте, конечно, и многие начальники — великолепные коллеги. Но иногда нам попадается начальство, олицетворяющее немецкое слово для эмоции backpfeifengesicht, означающее «лицо, по которому хочется врезать»[261].

Предположим, что у вас такой начальник и он почти год нагружает вас дополнительными проектами. После года успешной работы вы ожидаете продвижения по службе, но он только что сказал вам, что место отдано кому-то другому. Что вы чувствуете?

Если вы принадлежите западной культуре, вы, вероятно, разозлитесь. Ваш мозг выдаст многочисленные предсказания «гнева» одновременно. Одно предсказание — вы грохнете кулаком по столу и наорете на босса. Второе — встанете, медленно подойдете к нему, угрожающе наклонитесь и прошепчете: «Вы об этом еще пожалеете». Или вы можете тихо сидеть на своем месте и строить планы по разрушению карьеры начальства[262].

Эти различные предсказания «гнева» имеют ряд общих признаков, таких как начальство, отсутствие продвижения и общая цель поквитаться. У них также множество различий, поскольку крик, шепот и молчание требуют различных сенсорных и двигательных прогнозов. В каждом случае различны и ваши действия (стук, наклон, сидение), так что различны и внутренние изменения вашего тела, поскольку они являются следствиями для бюджета вашего тела, а в итоге так же различны интероцептивные и аффективные последствия. В конечном итоге при таком процессе, описанном нами вкратце, ваш мозг выбирает выигрывающий случай «гнева», который лучше всего соответствует вашей цели в этой конкретной ситуации. Выигрывающий случай определяет, как вы себя ведете и что вы ощущаете. Этот процесс — категоризация.

Сценарий с вашим начальством можно, однако, разыграть и по-другому. Вы можете разозлиться с другой целью, например изменения мнения босса или поддержания социальных отношений с коллегой, который получил повышение вместо вас. Или вы могли сконструировать случай другой эмоции (скажем, «сожаление» или «страх»), или не эмоции («эмансипация»), или физического симптома («головная боль»), или восприятия, что ваш начальник «идиот». В каждом случае ваш мозг осуществляет сходный процесс, проводя категоризацию для оптимального соответствия всей ситуации и вашим внутренним ощущениям на основании прошлого опыта. Категоризация означает выбор выигрывающего случая, который становится вашим восприятием и направляет ваши действия[263].

Как вы прочитали в предыдущей главе, для конструирования эмоций используется богатый набор понятий. Сейчас вы узнаете, каким образом ваш мозг приобретает и использует систему понятий с самых ранних моментов, когда вы были младенцем. Попутно вы также изучите нейронную основу для нескольких важных тем, упомянутых ранее: эмоциональной гранулярности, популяционного мышления, почему эмоции ощущаются инициированными, а не сконструированными, и почему зоны регуляции телесных ресурсов могут влиять на любое ваше решение и действие[264]. Взятые в целом, эти объяснения подсказывают единую структуру того, как мозг придает смысл: это одна из наиболее удивительных загадок человеческой психики.

* * *

В мозге младенца нет большинства понятий, которые есть у взрослых. Малыши не знают, что такое телескопы, морские огурцы или пикники, не говоря уже о чисто ментальных понятиях вроде «причуда» или schadenfreude. Новорожденный в значительной степени эмпирически слеп. Неудивительно, что детский мозг не умеет хорошо предсказывать. Развитый мозг управляется прогнозом, но детский тонет в прогностических ошибках. Поэтому дети должны изучать мир с помощью сенсорных сигналов, прежде чем они смогут моделировать мир. Такое изучение является главной задачей детского мозга.

Поначалу многое из вала поступающих сенсорных сигналов является новым для мозга младенца, значимость сигналов не определена, поэтому игнорироваться будет немногое. Если сенсорный входной сигнал подобен камешку, прыгающему по волне мозговой активности, то для детей этот камешек — словно булыжник. Дети впитывают входные сигналы и учатся, учатся, учатся. Детский возрастной психолог Элисон Гопник говорит, что у малышей есть «фонарь» внимания, который светит ярко, но рассеянно. Напротив, мозг взрослого умеет игнорировать информацию, которая грозит помешать вашим предсказаниям; это позволяет вам действовать, как будто вы читаете книгу, не отвлекаясь. Вы обладаете встроенным «прожектором» внимания, который высвечивает некоторые вещи, например эти слова, оставляя при этом прочие вещи в темноте. А вот «фонарь» мозга младенца не может так фокусироваться[265].

Проходят месяцы, и, если все работает правильно, мозг ребенка начинает предсказывать более эффективно. Ощущения от внешнего мира становятся понятиями в его модели мира; то, что было снаружи, теперь становится внутри. Этот сенсорный опыт со временем создает для мозга младенца возможность совершать координированные прогнозы, которые объединяют разные чувства. Бурчащий живот в яркой комнате после пробуждения означает, что уже утро, а теплая влажность с ярким светом над головой означает время вечернего купания. Когда моей дочери Софии было несколько недель, мы использовали такие мультисенсорные прогнозы, чтобы помочь ей разработать режим сна, который бы не превращал нас в страдающих недосыпанием зомби. Мы воздействовали на нее различными песнями, историями, цветными одеялами и прочими церемониями, чтобы помочь ей статистически различать случаи ночного сна и дневного сна — так, чтобы она спала побольше или поменьше[266].

Как детский мозг, снабженный кучкой конкретных понятий и захваченный прогностическими ошибками, в конечном итоге постигает тысячи сложных, чисто ментальных понятий вроде «благоговения» или «отчаяния», каждое из которых является группой разнообразных случаев? Это технический вопрос, и его решение можно найти в архитектуре коры больших полушарий. Все сводится к некоторым базовым проблемам эффективности и энергии. Мозг ребенка должен постоянно учиться и обновлять свои понятия в изменчивой внешней среде. Для такой задачи требуется очень мощный, эффективный мозг. Однако у этого мозга есть практические ограничения. Его нейронные сети могут расти только до размера, соответствующего черепу, а череп при рождении должен пройти через таз. Кроме того, нейроны — это затратные клетки с точки зрения поддержания жизни (для них требуется много энергии), и поэтому у мозга есть ограничение на количество соединений, которые он может метаболически поддерживать и при этом работать. Соответственно, мозг ребенка должен передавать информацию эффективно, пропуская ее к минимально возможному количеству нейронов.