Бои без правил - Андрей Кокотюха

– Да, только никак не соображу почему. Тот, кого я ищу, должен иметь массу возможностей купить оружие.

– Видишь ли, ты многого не знаешь… Замир может продать винтовку, а может отгрузить несколько контейнеров. Но в любом случае доставка товара к месту назначения – это его забота, это, если хочешь, входит в стоимость. Покупатель приезжает, встречается с Замиром, смотрит на товар, убеждается в его качестве, называет адрес – и все, он может спокойно направляться туда как законопослушный гражданин. Нет необходимости изобретать хитромудрые способы провоза оружия самому – для этого есть Замир с его идеями. Вот почему он на каком-то этапе решил работать только на себя.

– Грубо говоря, сам себе албанская мафия.

– Грубо, но правда, брат.

– И теперь Замира нет. Вместо него – какой-то Бора. Тебе это имя что-то говорит?

– Нет, – признался Микич. – Зато теперь я понимаю, почему ни Замир, ни его люди не дают о себе знать уже несколько дней. Я ведь тоже ограничен во времени.

Хижняк решил промолчать о том, что свой шанс отыскать Хантера здесь, в Косово, он вообще мог упустить. Из его переписки понятно: встреча с неким Борой должна состояться через три-четыре дня после того, как письмо отправлено. Если Виктор верно считает, сегодня – третий день, четвертый наступит завтра. Но встреча вполне могла состояться и сегодня, завтра Хантера уже не будет в Косово, и остается очень маленькая надежда с помощью опасных связей Ульбера попытаться выяснить, где киллер ждет свое оружие.

Правда, чем дальше, тем все менее перспективным и четким казался Хижняку этот след. Нет, надо возвращаться обратно, садиться на загривок Кирилла Дорохова, потенциальной жертвы, и караулить Хантера там, постаравшись вычислить место и время покушения. Да, при этом надо включать мозги, и не только свои. Зато результат будет наверняка, а здесь же, как справедливо заметил американский албанец, можно бестолково нарваться…

– Исходя из собственного опыта, скажи, что значит вот это самое: «Замира нет, вместо него Бора»? – спросил Виктор.

– Я выясню, брат. Это моя работа и мой личный интерес.

– Тогда такой еще вопрос… Я смогу пообщаться с этим Борой, кем бы он ни оказался?

– Это в корне неверный вопрос, брат. Ведь на самом деле очень важно, кем окажется Бора, – поучительным тоном произнес Микич. – Фраза «Замира нет» может означать, что он все-таки нарушил канун, то есть закон и порядок в своем клане, пошел на обострение конфликта внутри него. Потому крюе , старший клана, что-то вроде мафиозного дона, приказал его убрать. Тогда Бора может оказаться либо новым руководителем группы, ставленником крюе, либо же преемником самого Замира и его соратником. В первом случае шансов договориться не будет. Во втором шанс будет, ибо Бора наверняка продолжит курс, взятый Замиром. Вот и все.

– Но ведь Замира может не быть по какой-нибудь простой причине… Уехал, например. По делам каким-то…

– Тогда бы он сам отвечал на письма. И давал соответствующие указания тому же Боре – допустим, это его правая рука, хотя, повторяю, я впервые слышу это имя.

– Или кличку.

– Или так, – легко согласился Микич. – О’кей, главное, что я теперь примерно знаю, как себя вести. Попытаюсь найти контакт теперь уже с Борой. Мне нужно хотя бы выяснить, в курсе ли он наших с Замиром договоренностей.

– Мне что делать?

– Погуляй. – Американец подарил Виктору типичную американскую улыбку, давая понять, что разговор окончен. – Приштина – интересный город. Когда еще сюда попадешь.

– Слушай, если надо…

– Не надо. Пока не нужно ничего. Меня кое-кто в городе и даже крае знает, мне легче, даже с американским паспортом. Ты – чужой, чужих тут не любят. В общем, поймешь специфику.

Предложение погулять Хижняк проигнорировал – неожиданно признался сам себе, что напрочь лишен любознательности и что ему неинтересно ходить по улицам незнакомого заграничного города, глазея по сторонам.

Марина, устраиваясь в свободное время перед телевизором, чаще всего искала каналы или программы, посвященные каким-нибудь путешествиям. Она могла слушать и смотреть, как живут люди за пределами Украины, тратя на это хотя бы час. Виктор раньше не замечал за ней такого увлечения, и она объяснила, что в детстве очень любила «Клуб путешественников», всегда мечтала объехать мир, да и вообще, это лучше, чем втыкать в криминальные сериалы, что Хижняк себе время от времени позволял. Предпочитал американские. К российским имел слишком много претензий, зная реалии, отличные от героических ментовских будней, которым посвящалось большинство из них. Обычно он отмахивался, искренне не понимая, зачем Марине смотреть, как кто-то преодолевает на пироге устье Амазонки. Но теперь, оказавшись далеко от дома, он сделал вывод: если прогулка по городу – всего лишь прогулка, а не рекогносцировка на местности и совершается не для того, чтобы проверить, есть ли за тобой «хвост» или, наоборот, оторваться от слежки, а только для удовольствия, это его не привлекает.

Не зная, чем себя занять, хотя и смирившись с вынужденным бездельем, Хижняк завалился на кровать, нашел среди предлагаемых отелем каналов какую-то англоязычную полицейскую стрелялку, за неимением ничего лучшего периодически прихлебывал минеральную воду и так, под рокот телевизора, задремал. За время, которое заняло перемещение из Варшавы в Приштину, он принял горизонтальное положение впервые.

Разбудил телефонный звонок, и Хижняк, открыв глаза, сначала не понял, что происходит: за окном серо, телевизор работает, он лежит в одежде, но часы на руке показывают шесть часов по местному времени. Шесть часов – чего? Он пришел, когда было без четверти шесть, задремал в начале седьмого, получается, время остановилось. Телефон же продолжал противно дребезжать, номер он оставлял только Ульберу, ну разве портье может позвонить, предложить девочек – в варшавском отеле такой прецедент уже имел место…

Перевернувшись на бок, Виктор дотянулся до телефона, снял трубку.

Микич.

– Me falni, nje shok…

– Чего?

– Говорю, извини, друг, если разбудил.

– Сколько времени вообще?

– Утро. Шесть часов. Ты часы не настроил на местное время?

Вот так. Получается, он проспал под телевизор почти двенадцать часов. Не слабо…

– Нормально. Так понимаю, у тебя наклюнулось что-то?

– Не по телефону. Тем более по гостиничному.

– Ну, ясный-красный…

– Что? Почему красный?

– Расслабься, поговорка такая. Понятное дело, говорю.

– Встречаемся через полчаса на бульваре Матери Терезы, это недалеко от тебя, пешком дойдешь. Я подберу на машине, там и поговорим. Хоп!

Ульбер бросил трубку, и Хижняк, послушав некоторое время короткие гудки, пожал плечами и тоже буркнул: