Одна из них - Катерина Ромм

не хочу потерять. О тех, кого я уже не могу спасти, и о тех, кто рядом… И это, это в тебе есть! Просто думай о своей семье. О Мари.

Кассандра с готовностью протянула левую руку, и Нириаль принялась показывать ей, как надо правильно сгибать запястье и разжимать кулак. Оказалось, это требует определённой сноровки. У Кассандры не получалось держать руку ровно и так, чтобы пальцы при этом не дрожали.

– Важно, чтобы вот тут был почти прямой угол, – объясняла Нириаль, прикладывая палец к сгибу запястья и предплечья. – Иначе покров не удержится, а соскользнёт.

– Очень сложно, – пожаловалась Кассандра. Теперь, когда Нириаль упомянула Мари, Кассандра не могла сосредоточиться. Сможет ли она защитить Мари, если научится создавать покров?

– Ни у кого не получается поначалу – утешила Нириаль. – И Флора не один день строилась. Просто продолжай тренироваться. И думай, думай о хорошем! Твоя душа, твоя сила, энергия – они обязательно найдут выход.

* * *

Обычно Кассандра просыпалась позже всех в маленькой палатке, которую делила с тремя ливьерами. Вставать она не спешила; хоть май и выдался жаркий, вылезать из-под тонкого шерстяного пледа в холодное утро всё равно было мерзко.

Так, закутавшись в плед, она некоторое время наблюдала за сборами девушек. Бледнолицая Анель, самая старшая из них, – ей было то ли двадцать шесть, то ли двадцать семь, хотя выглядела она, как и все травники, лет на десять младше, – то и дело лазила на второй ярус за своими вещами. Шаткая кровать ходила ходуном, скрипела прямо над ухом Кассандры, и это было действеннее любого будильника. Гораздо тише вела себя Гиория: она всего лишь занимала на полчаса единственное зеркальце в их палатке, тщательно размалёвывала лицо и расчёсывала кудри – весь лагерь недоумевал, зачем она это делает. Ирель, третья соседка Кассандры, вертелась под ногами у первых двух, складывая их вещи и заправляя постели. Ирель не могла уйти на службу, не прибравшись.

Наконец девушки расходились и Кассандра оставалась одна. По-прежнему не член отряда, она не обязана была участвовать в их ежеутренних сборищах. Последние два дня она использовала это время, чтобы в тишине и покое практиковать свой покров. Кассандра старалась изо всех сил: разучила правильные движения, настроилась, казалось бы, на нужную волну, даже убедила себя, что видит призрачную дымку… Но покров не желал разворачиваться в её руке. Кассандра добилась только отчётливого покалывания в пальцах, что само по себе было неверно, потому что покров должен исходить из основания ладони, а не из пальцев, как пояснила Анель.

Сегодня покалывание снова дало о себе знать, да ещё и запястье болело от бесконечных упражнений. Разочарованная, Кассандра уныло натянула на себя штаны с футболкой и отправилась на завтрак. Никто не стал спрашивать у неё, продвинулась ли она в своём предприятии. Никто, кроме, конечно же, Гиории. Можно было вспылить и обменяться колкостями, но зачем? Кассандре хватало пререканий с Гиорией в их спальной палатке, где им некуда было деться друг от друга. Она проигнорировала комментарий.

Между завтраком и занятием с Нириаль оставалось немного времени, и Кассандра направилась к лазарету в обход основной тропы; можно было не спешить и насладиться воздушным майским утром. Но куда там! Мысли о Мари ни на секунду не оставляли её. Кассандра пыталась прислушаться к себе, почувствовать сестру, но преуспела в этом не больше, чем в раскрытии покрова.

– Кесс! – окликнули её.

Она обернулась и увидела Эльсону под одним из маленьких тентов. Девушка сидела за квадратным столом и вертела в руках какой-то деревянный предмет.

– Привет! – отозвалась Кассандра. – Я не видела тебя за завтраком…

Эльсона кивнула.

– Да я не голодная. Хотелось тут попробовать кое-что… – она поставила на стол шкатулку. Крышка была испещрена витиеватыми узорами. – Резьба по дереву, – объяснила Эльсона. – Я ещё дома научилась.

Кассандра зачарованно провела пальцем по паутинке вырезанных линий.

– Ничего себе, как красиво, – признала она. – В первый раз вижу такое. Когда ты закончишь, будет просто… волшебно!

Эльсона усмехнулась и пожала плечами.

– Это ещё не скоро. Сейчас совсем нет времени… из-за предстоящей операции, ты же понимаешь. Но иногда так тянет повырезать, хотя бы вместо завтрака! Помогает расслабиться. Этот узор – он мне недавно приснился.

– Да, у меня тоже так бывает, – произнесла Кассандра.

– Что именно? – не поняла Эльсона.

– Ну, снятся рисунки. Я рисую… – на мгновение она стушевалась, но тут же нашлась и продолжила: – Довольно неплохо. Я даже отправила свои работы на конкурс, может быть, попаду на дизайн… – постепенно её голос затих. Стало так бесконечно больно, когда она вспомнила разговор с Мари в теплице, и их общую радость, и как Мари обняла её тогда. Они не собирались расставаться. Они мечтали всегда быть вместе. Что, что пошло не так?!

Эльсона положила жёсткую ладонь на плечо Кассандры и осторожно спросила:

– Ты уже давно не рисовала, да? Хочешь, мы сейчас пойдём к Нириаль и смешаем краски?

Кассандра кивнула. Всё равно. Почему бы не смешать краски? Она потеряла Мари, она полный неудачник и уже третий день не может развернуть покров, она не часть отряда… Но она по-прежнему может рисовать, а это лучше, чем ничего.

* * *

Зябко. Кассандра подышала на замёрзшие пальцы и выглянула в окно. За плотной стеной деревьев ничего не было видно, хотя по ощущениям уже близился рассвет. Кассандра посмотрела на импровизированный мольберт; холст ярким пятном выделялся в темноте. Масляная лампа давала достаточно света, чтобы работать всю ночь, вот только сегодня масло кончилось, а Нириаль не сказала, где достать замену.

В конце концов, ну и что? Надо лишь довериться своим чувствам и позволить руке творить – это Кассандра понимала гораздо лучше, чем тонкие материи ливьер. Взяв кисть, она продолжала работать над картиной. Кассандра рисовала человека, задавленного сомнениями: идеальный сюжет для глухого предрассветного часа.

Человек выходил точно таким, как она хотела, и даже лучше: сломленным, сгорбленным, упавшим на одно колено; тучи над его головой метали молнии. Но если присмотреться, можно было заметить, что он исподлобья смотрит вверх. Там, среди туч, был виден проблеск света: то ли просто молния, то ли кусочек чистого неба. И было ясно: когда придёт время, он легко поднимется с колен… Ведь разве это так сложно? Солнечные лучи просочились в лазарет как раз тогда, когда Кассандра наносила последние контрастные штрихи.

Она сидела на кровати, опустив руки, и смотрела на законченную картину. Энергия так и бурлила в ней; хотелось продолжать, но умом Кассандра понимала, что надо поспать хотя бы пару часов. За окном вдруг послышались