Рулетка судьбы - Антон Чиж

Поступок Терновской не укладывался в сознании. И в логическом, и в человеческом смысле. Жестокость и мстительность были глубоко чужды тетушке. Даже отправить телеграмму отцу-Тимашеву она не решилась. Что уж говорить о большем. Мадам Львова ходила по квартире, не в силах отогнать неприятные размышления. Звонок прервал их. Открыв дверь, тетушка обнаружила племянника. За его спиной оказалась смутно знакомая женщина.

– Какой сюрприз, – сказала мадам Львова, пытаясь заглянуть через плечо. – Какое счастье привалило. И дня не проходит, чтоб не навестил старушку-тетку. Так и надоесть может…

– Добрый вечер, тетя, – покорно сказал Пушкин. – Привел вам гостью. Позвольте войти…

– Не гнать же вас на мороз. – И она предоставила гостиную в распоряжение незваных гостей. Сама же вошла и села на диванчик. Когда племянник готовит сюрприз, лучше сидеть. Чтобы не упасть ненароком.

Нечто подобное готовилось. Пушкин встал на пороге гостиной, закрывая даму, которая держалась за ним.

– Вы желали, чтобы я навел справки о подозрительной даме, имевшей дурное влияние на барышню Тимашеву. Ваше поручение исполнено… – и отошел в сторону.

На его место шагнула мадемуазель, низко опустив лицо. Сердце тетушки тревожно сжалось. Этого просто не могло быть…

– Позвольте представить: мадемуазель Бланш… Или баронесса фон Шталь… Или Агата Керн…

Гостья подняла лицо. Улыбнулась дружелюбно и застенчиво. Как умела, когда было нужно. Тетушка еще не решила, как поступить: кинуть в племянника подушкой или расцеловать. Нечто было новым: не знала, что Пушкин склонен к театральным эффектам.

– Э-мммм, – произнесла она.

– У госпожи Керн много лиц. Может быть светской львицей, француженкой и даже воровкой, – сказал Пушкин, ожидая скорой развязки. – Позвольте представить: мадам Львова, Агата Кристофоровна. Моя родная тетя… Хотя вы имели случай познакомиться. При иных обстоятельствах.

Зная тетю, Пушкин рассчитывал, что сейчас Агате устроят взбучку или что-то в этом роде. За то, что мадемуазель Бланш оказывает дурное влияние на барышню Тимашеву. Слово за слово, Агата вспылит, произойдет скандал, который он достойно погасит. После чего Агата, обозленная до крайности, оставит попытки вмешиваться в розыск. И, может быть, покинет Москву. Раз отвести Агату в участок у него рука не поднялась. С другой стороны, тетя будет вполне счастлива, что спасла Настасью. Одним ударом будут разрублены два узла. Логически было рассчитано точно. Учтены взрывные характеры обеих. Сейчас в порох упадет искра…

Дамы повели себя странно. Одновременно склонили головы к плечу, и улыбнулись. Тетушка вскочила, раскинула руки, бросилась к Агате и заключила в объятия. Агата прижалась к ней. В довершение они троекратно расцеловались, как родные.

– Дорогая моя! – сказала тетушка, рассматривая Агату, как обретенную дочь. – Как я рада вас видеть! Вы такая замечательная! Просто великолепны…

– А вы, Агата Кристофоровна…

– Прекратите делать из меня старуху, моя милая! Для вас – просто Агата!

– Агата! – нежнейше произнесла Керн. – Вы сама мудрость и проницательность! Я сразу поняла, что вы – необыкновенная! Разгадать девиц под масками – это великолепно!

– Но и вы были просто неподражаемы: как заступились за них, как тонко вели игру!

Пушкин редко попадал в ситуацию, когда не понимал, что происходит. Сейчас он в нее попал. У него на глазах вершилось невозможное. Противное логике и расчету. Враги сделались нежнейшими подругами. С чего вдруг? Он стоял меж двух Агат, беспомощный и сбитый с толку.

– Тетя, вы понимаете, что… – начал он, но от него отмахнулись.

– Прошу тебя, не порти такой сюрприз. Раз уж сумел его устроить. Дай насладиться моментом…

– Самые незабываемые минуты в моей жизни, – сказала Агата, держа в руках его тетушку.

– Вы точно понимаете, что мадемуазель Керн…

Тетушка показал ему кулак.

– Так и знала, что испортишь! Я все поняла, только взглянув на эту шалунью. – Агата Кристофоровна любовалась Агатой. – Такая умница и в таком возрасте… Хоть нельзя говорить вслух, но я разгадала твою загадку, мой милый Пи: эта чудесная барышня – тайный агент сыскной полиции!

– Как вы его назвали? – спросила Агата с тайным злорадством.

– Пи! – повторила тетушка. – В честь великого числа π. Мой мальчик с детства делал успехи в математике. Оно так идет ему.

– П-и-и-и, – протянула Агата, смакуя каждую «и». Месть была сладка. – Как это чудесно! Буду знать…

– Благодарю тебя, что поручил Агате присматривать за Тимашевой… Это очень разумно.

– Не только присматривать за Настасьей, – подхватила Агата. – Господин Пушкин поручил мне помогать в розыске убийцы мадам Терновской…

– Что вы говорите, моя милая?! Это потрясающе! Пойдемте, расскажете мне свои версии… У меня тоже есть соображения…

Агата Кристофоровна, не отпуская рук Агаты, потянула ее к диванчику. Они уселись, как кумушки. Буквально родственные души нашли друг друга…

Про Пушкина забыли. А он чувствовал себя так, будто побывал под ведром ледяной воды. Естество его возмущалось и протестовало. Но он слишком любил тетю, чтобы разочаровать ее, раскрыв фатальную и ужасную ошибку. Нет хуже оскорбления, чем сказать: Агата не агент полиции, а воровка, хоть и бывшая. И не поручал ей Пушкин опекать Тимашеву, это вышло случайно, как поворот рулетки. И, конечно, не нуждается он в ее помощи. Это была правда, которую нельзя оглашать. Иногда правда должна оставаться в тайне. Чтобы не принести боль дорогому человеку…

Пока чиновник сыска обретал себя, дамы на диванчике щебетали без умолку. Агата Кристофоровна рассказала, что обожает разгадывать ребусы, шарады, загадки и даже имеет за это награды. Агата Керн сообщила, что владеет мастерством управления мужчинами. Чем привела тетушку в полный восторг. Мадам Львова немедленно выложила все тайны детства Пушкина, то есть Пи: про самовар, про книжки, про ранние успехи в математике. Агата тут же рассказала, какой проницательный и деятельный чиновник Пушкин, как держит преступный мир в стальном кулаке. Ну и тому подобное…

От трескотни у Пушкина побежали мурашки. Он не спал вторые сутки. Еще немного – и совершит какой-нибудь необдуманный поступок. Например, запустит вазой в окно.

– Мадам Львова! – сказал он, как говорил задержанным.

Тетушка уперла руки в боки.

– Фу-ты ну-ты! Какие строгости! А ты отведи нас в участок…

– Как не совестно влезать в разговор дам, – сказал Агата и добавила: – Пи…

– Извольте помолчать…

Тут Агата Кристофоровна поняла, что племянник не шутит, а разозлен до крайности. И круги у него под глазами. Устал, бедный, убийц ловить…

– Ладно тебе злиться, Алеша, – сказала она, взяв руку Агаты в свою.