Тревожный Саббат - Алина Воронина

— То, что происходит со мной — страшнее любых наркотиков. Я могу попросту сойти с ума.

— Я еще раз предупреждаю тебя об опасности, — сказал Чайна.

— Время очень удачное, — улыбнулся Асмодей. — Как раз накануне сакрального дня Саббата.

— Чем это вы тут занимаетесь? — спросила подошедшая Ингрид. — Уже пол тренировки прошло.

— Перед Саббатом мы вызовем духов, — сообщил Заратустра. — И введем Ким в транс. Это для ее же блага. Нужна твоя поддержка. И сила. Ты же ведьма. Так забудь о прошлых обидах и покажи свои колдовские штучки.

— Мне страшно, — тихо сказала Ингрид.

— Мне тоже, — прошептала Ким.

— Не нагнетайте. Давайте лучше проведем древнее зороастрийское гадание на огне, — предложил Асмодей. — Так мы поймем, стоит ли вызывать духов.

С ним все согласились, и фаерщики поехали в ближайший лес. Чайна и Заратустра быстро собрали дрова и разожгли костер. А после с невозмутимым видом разулись и пробежали по углям. Было ли им больно — Ким так никогда и не узнала. Затем, отряхнув пепел, потерли ступни и попытались интерпретировать рисунки.

Асмодею выпал меч: «Моя внутренняя битва еще не закончена».

Чайна разглядел оленя: «Вечно бегаю от своего счастья. Да и вообще олень я по жизни». Девчонки захихикали и переглянулись.

Затем по углям прошлась Ингрид. Что она увидела, не сказала никому, но заметно погрустнела.

— Может, мы за все свое бывалое разожгли последний наш костер, — задумчиво проговорил Чайна.

Ким шла по огню и мучительно хотела, чтобы Асмодей подал ей руку. Неожиданно это сделали Ингрид и Чайна. Ким вздрогнула, но без колебаний взяла руку Ингрид. Вздохнула:

— Почему мы не были друзьями…

— Потому что не могли. Верь мне.

— Как я могу тебе верить? Мои лучшие годы проходят рядом с тем, кого я не люблю. Из-за твоей детской выходки я прикована к Еретику до конца дней.

— Если найдешь свой Шаолинь, все будет хорошо, — загадочно говорит Ингрид.

— Да где искать-то? На Тибете? В священных горах Китая? А может, где-то во Вьетнаме затерян замок Шаолинь? Не монастырь, где учат боевым искусствам, а нечто другое. Счастье в чистом виде. Беда в том, у каждого Шаолинь — свой. Каждый сам возделывает свой сад и режет пирог судьбы.

— Есть и другой Путь, — тихо сказала Ингрид. — Победить свой страх. Пройти через Тревожный Саббат. Тогда получишь то, о чем мечтаешь. Но желание должно быть истинным.

— А ты видела людей, нашедший свой Шаолинь? — спросил подошедший Чайна.

— Нет. Но Асмодей видел. Двух. И он их не забудет никогда.

— Ладно, хватит травить байки, — усмехнулся Чайна. — Лучше чаю попейте. Сегодня у меня кошачьи лапки, мята и жасмин.

— И все-таки Шаолинь существует, — упрямо сказал Ингрид, но чашку взяла.

— Возможно, — улыбнулся Чайна. — Но наших ли это умов дело? У нас своя цель — крутить, пока не умрем. Крутить в жару и в холод, во славе и забвении, в любви и ненависти, для людей и для себя самого. Молиться духам, прыгать через огонь. А также пить чай. И верить.

— Как все просто. Даже противно. Чувствую себя в колл-центре, — поежилась Ким. — Наши ценности: клиенты, дружба, взаимовыручка, инициатива. Тошно и скучно. Так что же выпало мне? О чем сообщил огонь своей непутевой дочери?

На небольшой ступне девушки явственно проступил череп.

Утро принесло невысказанные вопросы. Ким проснулась от ощущения, что кто-то гладит ее по плечу. Не открывая глаз, она прошептала: «Не уходи, позволь поговорить с тобой». Затем резко села. Сбоку мелькнуло нечто. Девушка зажмурилась, отчетливо ощутив холодок.

— Вы так похожи с правнуком. Оба не любите просить. Оба боитесь выглядеть слабыми. Я больше тебя не боюсь и готова услышать.

Впрочем, когда Ким открыла глаза, в комнате никого не было. Даже Еретик убежал куда-то с утра пораньше. В последнее время он изменился, ничем не напоминая измученного и несчастного инвалида.

Девушка сварила кофе по-турецки и добавила к нему щепотку ванили. В кухне сразу запахло праздником. Ким сделала себе пару тостов с сыром в микроволновке и задумалась. Как жить дальше? Что хотят от нее призраки? И каким будет Тревожный Саббат, если Ницшеанец так и не сможет достучаться до нее?

Ким вдруг стала задыхаться и бросилась к окну.

В ужасе отпрянула, истерично всхлипывая.

На подоконнике лежал клок черных волос.

— Долбанная Аглая. Как же я ее ненавижу!!!

И вдруг девушке стало смешно.

— Призраки пугают и пугают, а я с истошными криками бегаю от них, — громко произнесла Ким в пустоту. — И при этом утверждаю, что готова к контакту. Пора с этим заканчивать. И, кажется, я знаю, где смогу услышать их вкрадчивый голос.

Фаерщица спокойно допила кофе и сделала себе еще один тост. Неспешно помыла посуду, протерла пол и только после этого позвонила Чайне.

— Привет, друг. Извини за беспокойство. Ты сейчас занят? Нужна помощь.

— И тебе привет. Нет, не занят, все-таки на дворе утро субботы. Но почему ты звонишь мне, а не своему обожаемому Асмодею? — процедил Чайна.

— Потому что ему нельзя доверять в таких вопросах. В вопросах воды. Заратустра слишком близок к стихии огня. А ты такой разносторонний!

— Подумать только, а я-то думал, что ты вдруг оценила мои чувства, — продолжал издеваться парень.

— Я никогда о них не забывала, — начала закипать Ким. — Да только взаимностью ответить не могу. И зачем тебе такая? Я даже обнять тебя не могу. Роботетка, а не человек.

— Ты мне нужна. Когда же в это поверишь? — вздохнул Чайна. — Ладно. Я помогу. Видимо, тебя совсем прижало, раз ко мне обратилась.

Ким не стала ему говорить, что просто не выдержала бы очередного разочарованного взгляда от Асмодея, если их попытки найти клад и поговорить с привидениями, опять закончатся ничем.

И тогда девушка слукавила:

— Ты мне очень нравишься, просто со всеми этими кладами и потусторонними явлениями, я не могу ни о чем таком думать. Я хочу поехать на Веренское водохранилище, ведь вода знает все.

— На дне которого затоплен город? — поинтересовался повеселевший Чайна.

— Именно. Но одна я боюсь. Мне нужен кто-то, на кого можно опереться.

— Поехали сегодня, — предложил фаерщик. — Водохранилище находится недалеко от города. Но будь внимательна и заткни уши, чтобы не слышать голоса…

Ким собралась за считанные минуты. Вся ее неприметная одежда идеально подходила для походов и приключений. Она быстро сделала бутерброды и налила в термос цейлонского чая из провинции Ува.

«Почти как на кладбище собираюсь, — усмехнулась про себя фаерщица. — А ведь и правда, на кладбище».