Властелин Некронда - Джейн Уэлч

Заледенев от долгого ползания по сырой листве, девушка вгляделась в черную чащу. В голове гудело. Ну вот, теперь ей не удалось даже вызвать кобольдов, а казалось бы – такая простая задача.

– Сюда! На помощь! Скорее! – взволнованно позвал Пип.

Брид подбежала к нему как раз в ту секунду, когда он высвобождал из земли руку с массивным перстнем, на котором была выгравирована рыба.

– Хардвин! – разочарованно протянула девушка, помогая Пипу извлечь тело на поверхность.

Перевернув несчастного на спину, Брид уставилась в застывшее лицо. Хардвин пребывал в глубоком беспамятстве. Девушка вновь бросилась на колени, суетливо обшаривая окрестности. Вдруг Халь где-то рядом?

Нога! Пальцы Брид наткнулись на носок черного сапога. Девушка что есть сил потянула за ногу, но тут же застыла в тревоге. В лесу протрубил охотничий рог.

Пип схватил ее за плечо и потянул прочь.

– Скорее! Спрячемся в подлеске!

Оттолкнув паренька, Брид с удвоенной энергией принялась тащить за сапог. Однако при виде появившейся вслед за сапогом тощей ноги в груботканых штанах пыл девушки заметно угас. Опять не Халь!

Промедление оказалось роковым. Лес наполнился лаем охотничьих псов, в воздухе разлился запах страха. На поляну выскочила задыхающаяся, дрожащая лань, по пятам за ней мчалась свора собак. Внезапно они дружно взвыли и развернулись, бросив погоню. Все еще цепляясь за торчащую из земли ногу, в которой она опознала ногу Ренауда, Брид замерла.

Псы разом устремились к девушке и окружили, обдавая жарким дыханием. Один из них, верно, вожак, ухватил ее за край туники и потянул. В эту секунду из чащи показались разгоряченные преследованием охотники. При виде нежданной находки они разразились громкими криками, на полном скаку останавливая коней. Высокая гнедая кобылка осадила назад, взрывая копытами землю. Всадник ее, богато одетый молодой человек в выдубленной кожаной куртке без рукавов, не успев отдышаться, наклонился с седла и ахнул, изумленно переводя глаза с Брид на Пипа и обратно. От его взгляда, любопытного и внимательного, не укрылась ни точеная фигурка девушки, полуприкрытая измазанными лохмотьями, ни ее рука, по-прежнему сжимающая сапог наполовину откопанного Ренауда. Хардвин корчился на земле, точно одержимый бесами.

«Думай! Думай!» – понукала себя Брид. Придумай и скажи что-нибудь – что-нибудь правдоподобное. Но не успела она произнести ни слова, как охотник спешился и щелкнул хлыстом, отгоняя собак. Он был смуглее большинства кеолотианцев и не такого грубого сложения.

Из-за деревьев вылетела еще одна лошадь, вся в мыле от бешеной скачки. На ней сидел охотник постарше, грузный и с виду сварливый. Стоило ему увидеть Пипа с Брид, как лицо его исказилось от отвращения.

– Демоны! Осквернители могил! – заорал он по-кеолотиански.

Каспар с Май глядели на прекрасный, мирный, полный жизни пейзаж. Вдали в небеса уходили горы, увенчанные шапками облаков. Под ногами расстилался роскошный зелено-золотой ковер трав. И всюду, куда ни кинь взгляд – цветы, цветы, цветы. Они расцвечивали великолепием красок пологие курганы, тянулись желтыми лентами, разливались озерами всех оттенков синего, танцевали и покачивались под легким ветерком.

Нарвав небольшой букет, Май с любопытством оглядела свою добычу.

– Я и половины из них не знаю, – удивилась она. Впервые после гибели Руны молодая женщина заговорила о чем-то кроме своей утраты. Голос ее звучал напряженно и глухо. – Вот этот похож на веронику-переростка.

Она показала крупный цветок с пятью лепестками глубокого синего оттенка, в тон глаз Каспара.

Юноша рассеянно кивнул, озирая золотистую равнину в поисках следов человека.

Май словно читала его мысли.

– А где же коровы? Здесь очень похоже на гигантский луг в Бельбидии, так что должно было бы пастись множество коров, – вяло проговорила она. За последние дни бедняжка очень осунулась.

Взяв руку возлюбленной, Каспар крепко пожал ее.

– Не знаю. Но погляди кругом. Как здесь спокойно!

Она раздраженно оттолкнула его, и Каспар отодвинулся, думая, что Май все еще винит его в смерти Руны. Молодая женщина шла все медленнее и медленнее, пока наконец не сдалась и не позволила ему вести ее. Каспар не переставал оглядываться, и в какой-то момент ему показалось, будто он заметил пасущегося быка. Но тот находился так далеко, что юноша не смог толком ничего разглядеть. Впрочем, естественную красоту равнины уродовала резкая линия грубой каменной стены, что тянулась слева от путников.

– Я больше не могу, – простонала Май. – Давай остановимся.

– Здесь нельзя, – возразил Каспар, указывая на стену. – Слишком близко к людям.

– Люди? Где?

Юноше показалось, что она отреагировала на его сообщение с излишним энтузиазмом. Он пожал плечами.

– Точно не знаю, но где-то неподалеку. Кто-то ведь строил эту стену. А мы же не хотим ни с кем встречаться.

– Ну да, – снова угасая, согласилась Май с сомнением в голосе и остановилась перевести дух. – Хотя…

Она не докончила фразы.

Через несколько часов они заметили, что земля потихоньку начинает подниматься. Цветы здесь доходили почти до пояса. Каспар остановился, поджидая Трога, который все еще время от времени тявкал и поскуливал, оглядываясь назад, или заливисто лаял, словно подзывая Руну. Сердце у юноши сжалось. Чтобы отвлечься от горьких мыслей, он вновь принялся разглядывать окружающий пейзаж.

К югу ясное золото луга темнело, сменяясь оттенком медового вереска, а чуть дальше над застилавшей горизонт дымкой вздымались сланцевые горы. Молодые люди устало продолжали путь по холмистой местности, покуда земля не пошла круто вниз, в, поросшую дремучим лесом долину, где не было ни троп, ни дорог. Сквозь чащи петляли и извивались пять рек. К востоку и северу до самого горизонта уходил лес, а на юге извергал клубы дыма вулкан. Черные облака самых причудливых очертаний подступали к солнцу, придавая ему багровый оттенок, и походили на парящий в небе дальний берег неведомого континента.

Внезапно открывшаяся под ногами полоса голой земли заставила Каспара резко остановиться. Май отшатнулась в испуге, а Трог подозрительно припал носом к земле. На обнаженном слое почвы были вырезаны какие-то непонятные символы. Юноша понятия не имел, что они значат, но в них ему померещилось что-то смутно знакомое, внушающее беспокойство. Торра-альтанец сосредоточился, пытаясь вспомнить, где же видел эти странные знаки.

– Урсула! – с облегчением воскликнул он. – Ну, разумеется!

– О чем ты говоришь?

– Я уже видел эти символы. На руке Урсулы.

– Что они означают?

– Не знаю. Я не спрашивал. Думал, это какие-то работорговческие обозначения, – пояснил он.