Оскал фортуны - Юрий Иванович

– Применяйте свою власть в полной мере…

Со стороны дороги послышался отчетливый стук копыт. Вскоре на плато выехал вначале десяток, а потом и еще около четырех десятков разношерстно одетых всадников. Но при виде их губернатор облегченно вздохнул:

– Наши… – И отдвинулся от входа в расщелину. – Может, хоть кого-то из раненых отыщут.

– Пусть твоя светлость руководит оставшимися людьми, а мне срочно нужна помощь для подъема моего устройства, – сразу предупредил Виктор. – Думаю, десятка самых сильных удальцов мне вполне хватит.

Прибывшая подмога слушалась губернатора беспрекословно. И вскоре уже десять крепких воинов пыхтели под командами гостя, вручную и с помощью веревок затаскивая дельтаплан на удобную для старта возвышенность. На это ушло еще часа полтора, но иначе ничего бы не вышло. После грозы ветер внизу почти стих, и набрать нужную высоту не получилось бы с более низкой возвышенности.

Зато потом все пошло как по маслу. Взлет, набор высоты и легкое покачивание корпусом в знак прощания с новыми знакомыми. А вскоре и встреча с передовым отрядом. Идущие на одном уровне с береговым войском корабли видно было на глади залива преотменно, и переговоры с ними не заняли много времени. Монстры на них нападали редко и беспорядочно. Видимо, подсоленная вода их сильно раздражала, отбивая желание охотиться. Было дано одно задание: высадить десант вне пределов цепи, потом взорвать преграждающие проход цепи и атаковать противоположный край моста. Одновременно с ними по сигналу взрыва с этой стороны на штурм пойдут и кавалеристы.

Как раз за время этих переговоров подтянулись и остальные сухопутные силы «ударного кулака». По убеждению их командира они уже отчаялись дождаться на горизонте появления белого дельтаплана и собирались действовать на свой страх и риск. Новые сведения и целехонький Менгарец, заразили всех энтузиазмом и верой в победу. И под покровом ночи кавалеристы двинулись в свой последний в этом рейде переход.

Как ни странно, не обошлось и без казусов. Как только адмирал Ньюциген осознал, что его святость остается на берегу, так сразу спустил бот на воду и отправил двух денщиков Менгарца с полным комплектом вооружения. Больше всего Виктора удивило то, что денщики приволокли ему тот самый, уже ставший знаменитым двуручник. Глядя на тяжеленную полоску металла, его святость решительно провозгласил:

– Отныне вы не только мои денщики, но и почетные оруженосцы. Так что носите мое оружие всюду за мной и подавайте мне его при первом требовании.

Недавние моряки явно обрадовались такому повышению. Но вот во время пути Виктор обратил внимание на странную закономерность: ни один из денщиков долго не мог таскать тяжеленное оружие. Поэтому они частенько подменяли в этом нелегком деле друг друга. На одном из коротких привалов Менгарец об этом сильно задумался, попросил ему подать двуручник, подержал его в своих руках и даже с недоумением крутанул пару раз, с фырчаньем рассекая лезвием ночной воздух. И твердо решил, что адмирал избавил экипаж флагмана от самых явных задохликов. Если он с такой легкостью крутит этой оглоблей, то уж носить такой лом любому мужику проще простого. Но вслух этого не сказал, а только подумал:

«Надо будет какого-нибудь парня здоровей подобрать, а то позорища не оберусь, если сразу два оруженосца будут мой меч с двух сторон держать. Вот слабаки попались! Или, может, все-таки выкинуть эту оглоблю от греха подальше? Ладно, мне пока сражаться нет нужды, пусть носят себе для разминки!»

Последние минуты ночных сумерек пролетали над мостом «Радуга» как обычно, тихо и незаметно. Вот над восточным берегом небо посветлело, а вслед за ним из-за острых пиков вырвались первые солнечные лучи, ослепляя и завораживая любого наблюдателя. И в этих лучах одно из чудес этого мира действительно становилось похоже на радугу. Потому что красиво изогнутое дугой строение опиралось обоими плечами на максимально в этом месте сходящиеся берега и не имело по центру ни единой опоры. Ажурные плетения из нержавеющего блестящего металла отражали от своей поверхности миллиарды солнечных зайчиков, создавая по утрам и на закате иллюзии необычайно праздничной эйфории. Как и кто воздвиг такое диво дивное, мировая история умалчивала. Хотя в самой империи Сангремар всегда говорилось только одно: «Радугу» через пролив Стрела перекинул первый император Гранлео. Но всегда царило мнение, что Гранлео един, бессмертен и живет вечно.

По мосту во все времена передвижение было запрещено. Другое дело, что исключения для данного запрета занимали длиннющую таблицу. Упоминать самого Гранлео никто в начале этого списка и не подумал. И так понятно, что местный бог может делать что и когда ему заблагорассудится. Но первыми в списке стояли собранные на Первом Щите рабы. Причем охранники, называемые погонщиками, тоже не имели права вступать на «Радугу». Для этого из Шулпы прибывали доверенные представители императора, вдоль моста выставляли ряды элитного воинства и, ведя скрупулезный учет, перегоняли рабов единой колонной.

Дальше список продолжали некоторые лица из свиты императора, гонцы, посыльные и масса других полезных для любого государства людей. Но для каждого из них существовал свой документ, подтверждающий право на переход через мост – специальная дощечка. Если ее не было или на ней была недостаточно отчетливо выжженная печать и несколько символов, человека в родную империю не пропускали. Какой бы высокий пост он при этом ни занимал. И он порой вынужден был жить несколько месяцев в городе погонщиков, пока кто-то другой из имеющих право перехода не доставлял ему нужный пропуск.

Для несения караульной и пропускной службы у основания моста за многие века вырос небольшой, окруженный сплошной стеной и башенками поселок. Конечно, он не мог выдержать тотального штурма хорошо вооруженной и экипированной таранами армии. Но кто бы посмел нападать на такой уникальный форпост Сангремара? Правильно – только самоубийцы. Вероятно, именно по этой причине служба здесь считалась как очень почетной, так и очень… необременительной.

В это утро на «Радуге» царило умиротворенное затишье. Только несколько недель назад здесь был настоящий ад: Гранлео переводил свою многотысячную армию. А сейчас об этом напоминало лишь смиренное ожидание возвращающихся победителей из дальнего похода. Встречающие рассвет караульные с зевающими лицами переговаривались между собой и думали только об одном: чтобы время смены приблизилось как можно быстрей.

Поэтому не сразу и сообразили, что за грохот вдруг раздался со стороны пролива. И потом еще добрую минуту наблюдали, как незыблемая во все времена цепь, разорванная посредине, стремится к берегам, и величественно плывут никогда не виданные корабли с парусами. И все эти корабли в едином порыве устремились к противоположному берегу, к другому плечу моста.

Вот тут и забил тревожный колокол, который не мог заглушить истерические выкрики коменданта:

– Нас атакуют! К бою! Враг выбивает ворота и лезет на стены! За мной!

Враг опомнился и организовал отчаянное сопротивление очень быстро. Только на некоторых участках стены удалось закрепиться малочисленным группкам первой штурмующей волны. А вот внизу и такого успеха не было. Таран оказался слишком легким, а может, и ворота слишком прочными, но как брусья ни трещали под ударами, ворваться внутрь маленькой крепости пока не удавалось. Хоть под воротами и собралось чуть ли не две трети «ударного кулака».