Египетские хроники. Кольцо огня - Мара Вульф

когда я рискую собственной жизнью ради защиты женщины, в которую ты не влюблен. Ничего подобного ты никогда еще от меня не требовал.

Я тру обеими ладонями лицо:

– Знаю, но ни одна из моих любовниц не должна была отыскать регалии.

При упоминании моих любовных приключений Энола поджимает губы.

– Мне нравится Нефертари, – признаю я. – Я не хочу, чтобы из-за этого задания с ней что-то случилось. Довольны?

– Кто именно, по твоим подозрениям, нас использовал? – спрашивает Данте, за что я ему благодарен.

– Тут только один вариант, разве нет? Осирис всегда мечтал избавиться от Сета.

– И из-за этого пожертвовал столькими бессмертными? – недоверчиво произносит Энола. – Он не самая приятная личность, но как бы Осирис это осуществил? Все признали виновным Сета.

– Вероятно, он действовал не в одиночку. В моей теории много пробелов, но мы можем их заполнить. Просто для этого придется поверить в невиновность Сета.

– Лучше я горсть иголок проглочу, – отказывается Энола. – Забудь. Все не могли ошибаться, и ради твоего же блага я надеюсь, что у стен нет ушей. Ведь если они есть, то ты очень скоро попадешь в тот же ад, в котором три тысячи лет находился Сет.

– Я вижу здесь только вас двоих.

Заставит ли ненависть к Сету ее предать меня? Ответ на этот вопрос имеет привкус желчи. Я пожертвовал нашей дружбой с Сетом, так как больше верил Нейт, чем ему. Энола – моя подруга, но она винит Сета в смерти братьев. Какая связь крепче? Хотя ее братья были взрослыми мужчинами, когда добровольно присоединились к Сету и погибли в бою. Они верили в невиновность Сета и надеялись, что он спасет их отца, который стал жертвой проклятия и превратился в демона.

– Предлагаю держать эту мысль в голове. – Данте тоже не понравилась завуалированная угроза Энолы. – Но сначала выслушаем, что обнаружила Тарис.

Данте ничего не сказал о предположениях своей матери, однако если мы думаем хотя бы приблизительно в одном направлении, то джинны сделают все, чтобы как можно быстрее вернуть кольцо. Они не могут позволить себе еще больше потерь.

Гарольд открывает дверь, и мы с Данте и Энолой сразу слышим громкий смех, который приводит нас на кухню, где Кимми, Гор, Сет и Нефертари сидят за кухонной стойкой над гигантской коробкой из «Dunkin’ Donuts». Кто, ради всего святого, ест розовые пончики с мармеладными мишками? А эта глазурь цвета индиго наверняка ядовитая. Естественно, словно услышав мои мысли, Нефертари тянется именно за ним. Данте кладет ладонь мне на плечо, когда у меня возникает желание вырвать его из женских рук. Я пронзаю пончик злобным взглядом, а она между тем с наслаждением откусывает, жует и, к моему удивлению, не падает замертво со стула. Сейчас полдень, и на Нефертари до сих пор пижамная кофта. Причем принадлежит она Кимми, судя по рисунку. Канареечно-желтая с зебрами, и я рад, что Нефертари не сидит перед Сетом в коротеньких трусиках и майке, потому что эта картинка больше не выходит у меня из головы. Хотя это не должно меня касаться, как и право решать, что ей есть.

– Если хотите пончик, поторопитесь, – говорит Гор с набитым ртом. – Тарис собирается сегодня наконец-то выиграть в соревновании, кто больше съест. Рекорд – семь штук, а сейчас она ест шестой.

Мне становится плохо от одной мысли об этом.

Сет берет пончик с шоколадной глазурью. Очевидно, они вчетвером отлично развлекались в эти дни, пока должны были искать чертово кольцо.

– Я возьму один, если к нему мне приготовят эспрессо, – заявляет Данте, не желая портить всем настроение.

Гарольд направляется к кофемашине.

– Вам тоже? – спрашивает он, но я качаю головой.

Уверен, на случай если я что-нибудь соглашусь съесть, у него всегда наготове мышьяк. Пора с этим завязывать. Стоит мне оказаться рядом с Нефертари, в голову лезет всякая ерунда, и я начинаю вести себя как пещерный человек.

Селкет тихо поскуливает возле хозяйки и умоляюще смотрит на нее.

– Если ты так поступишь, это будет жульничество, – громко протестует Гор. – И мы тебя дисквалифицируем.

– Ничего подобного. Твой седьмой пончик вчера нашелся между кулинарными книгами, – смеясь, защищается она.

Я просто не в силах оторвать от нее взгляд, но стоит Нефертари это заметить, как она мгновенно становится серьезной и похлопывает Селкет по голове.

– Это не для тебя, моя сладкая. У тебя от них только живот заболит.

Гарольд ставит кофе перед Данте, и тот выбирает пончик. Так вышло, что я знаю, где дворецкий хранит собачье печенье, и достаю одно из шкафчика. Селкет одаривает меня благодарным взглядом больших темных глаз. Кроме Данте, Энолы и Гора, она – единственное существо в этом доме, которое не желает мне смерти. Кимми, скорее всего, пятьдесят на пятьдесят. Я глажу Селкет по голове, и та сворачивается калачиком на своей лежанке в углу.

Нефертари тянется за предпоследним ярко-красным пончиком. Она ведь несерьезно? Я изо всех сил стараюсь заглушить в себе инстинкт защитника, но попытка с треском проваливается.

– У тебя тоже заболит живот, если это правда седьмой.

– Может, и так. Но разве это тебя касается? Если Гор выиграет, то сегодня вечером нам опять придется смотреть какой-нибудь тупой фильм про супергероев. Я приношу себя в жертву ради общества.

С ухмылкой глядя на меня, Сет пожимает плечами. Похоже, он вполне комфортно чувствует себя в этой компании. Во всяком случае, выглядит на удивление расслабленным. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как у него появлялось подобное чувство.

– Не смейте ничего говорить против Железного человека, – предупреждает Гор. – Он там самый крутой.

– Капитан Америка[9] гораздо сексуальней, – возражает Нефертари, и я сдерживаю улыбку.

Когда вижу ее такой, со мной что-то происходит. Она выглядит чуть ли не счастливой, и мне жаль только, что это никак не связано со мной. Я ей не нужен и должен быть этому рад.

– К сожалению, вынужден с ней согласиться, – включается в игру Данте. – Правда, никто не сравнится с Генри Кавиллом в «Супермене».

– Тоже хочешь сюда переехать? – интересуюсь одновременно с весельем и раздражением. Я ощущаю себя лишним и сам в этом виноват. – На диване не особенно удобно, но, может, тебя Нефертари пустит в свою кровать. Ты не опасен.

– Приходи в любое время, – великодушно объявляет женщина, которая больше никогда не пустит меня в свою постель.

Звучит так, словно она под кайфом. Это из-за количества сахара. Я иду к раковине и наливаю воды в стакан, который затем ставлю перед ней. Вообще-то я ожидал, что Нефертари обвинит