Молодые и красивые. Мода двадцатых годов - Ольга Хорошилова

Флиртующая сладкая парочка 1920-х годов

Раскрашенная фотооткрытка. Архив О. А. Хорошиловой

Оптимизм, умноженный лучистой красотой зеркального отражения, развил уверенность в себе, расковал желания и чувства. Флиртовало целое поколение – калеки-ветераны и флапперы, гостиничные мальчики и дамы-викторианки, юркие официанты курортных ресторанов и монолитные спортсменки. Амурными грезами захлебывались в ресторанах, дансингах и бассейнах фешенебельных гостиниц.

Любовь была повсюду, ее хватало всем. Но тем, кто был броско одет – сногсшибательно, как флапперы, обворожительно, как британские аристократки, или вызывающе роскошно, как американские богачки, – таким любви доставалось чуть больше. Умение обратить на себя внимание стало залогом успеха в личной и светской жизни.

Двадцатые культивировали молодость. Всем хотелось быть свежими, загорелыми, звонкими. Молодежь громко заявила о себе университетскими клубами и ассоциациями, развязными манерами и разгульным поведением, музыкой, алкоголем, безудержной половой жизнью, то есть всем модным. Не в шестидесятые, а именно в двадцатые появился феномен молодежной культуры, вдохновлявшей артистов, писателей, режиссеров, композиторов, кутюрье. Шанель и Пату посвящали юности восхитительные коллекции, модники посвящали ей жизни, стараясь, во что бы то ни стало, обмануть время.

Спорт и культ молодости поторапливали мир. Скорости росли. Пешеходы проворнее перебегали улицы, увиливая от быстрых автомобилей, в дансингах тряслись под учащенный ритм африканских барабанов, с горных склонов мчались на лыжах нового скоростного типа, а в небе шумно соревновались друг с другом стальные бипланы. Модельеры не отставали. Они изобретали костюмы, один ловчее другого, чтобы ничто не мешало активно бежать по жизни, работать, крутиться, везде успевать. Дневная одежда стала удобнее, проще. Кое-что ее авторы заимствовали из спорта, кое-что из военного обмундирования, в которое успели влюбиться еще в Великую войну.

Умели работать, умели отдыхать. После Первой мировой отменили ограничительные законы и началась настоящая текстильная оргия. Парча, бархат, расшитый золотом и серебром, сказочный атлас прямиком из Поднебесной с райскими птицами и какаду из пестрого шелка, дамаст, тафта, газ. А какие меха – песец, куница, рысь, русский медведь, оцелот, зебра, ягуар и даже обезьянки – для манто, сорти-де-баль и платьев grande soiree. Вечер был самым главным событием в светском ежедневнике двадцатых, и для него ничего не жалели. Стали популярны длинные трены, барочные драпировки, тюники и платья robe de style с воронкообразными юбками, автором которых была Жанна Ланвен.

Мужчины тоже приняли участие в текстильной оргии. В 1924 году студенты Оксфорда надели широченные фланелевые брюки с манжетами, названные «Оксфордские мешки» (Oxford bags). Тенденцию подхватили студенты американской Лиги плюща, а вслед за ними все остальные юноши Старого и Нового Света.

Никто не пытался запретить такие штаны и такие роскошные вечерние платья – просто потому, что текстильная оргия способствовала развитию легкой промышленности, обогащению компаний, домов моды и в итоге влияла на общий уровень достатка, добавляя красок и лоска эпохе «просперити».

Миссис Хендерсон и Дечизде Мачадо на открытии казино «Central Park», Нью-Йорк

1929 год.

Архив О. А. Хорошиловой

Спорт и секс формировали новую телесность. В начале двадцатых девушки еще стыдливо прятали все то, что даровала им природа. Они носили мешковатые костюмы и мешковатые платья, блузки с жабо и жакеты с воланами, широкополые шляпы и панамы, затенявшие игривый блеск глаз. Но вскоре им на смену пришла, вернее пришел, garçonne, девочка-мальчик с плоской грудью, стройными ногами, бесполым телом гуттаперчевого акробата. Длина юбок сократилась, оголились шея и руки, одежды стало меньше, и она висела на худосочных «гарсонках», словно на вешалках. «Мальчишки» не желали быть объектами мужского желания и купировали все то, что могло его возбудить, – грудь и бедра надежно скрывали каучуковые корсеты и пояса, плечи – драгоценные меха или матросский воротник. Части тела оставались видны, но самого тела будто бы не было под пестрым авангардным текстилем.

Белое вечернее декольтированное платье от Жана Пату

Журнал Femina, 1928.

Архив О. А. Хорошиловой

К 1928 году острые бесполые фигурки и отвислые костюмы надоели. Словно предвидя экономический кризис (а любой масштабный кризис возрождает традиционные ценности), девушки одамились. Они стали самолюбивы, независимы, властны, прекрасно знали цену себе и своим первоклассным нарядам, они переняли у «гарсонок» умение разоблачаться, не краснея. Но делали это не ради себя, а ради мужчин. Женщина эпохи экономического кризиса стала объектом, великолепным и развращенным.

Декольте обрушилось в конце двадцатых. Длинные вечерние платья, сшитые по диагонали, выгодно подчеркивали грудь, мягко облегали бедра, увеличивали рост, возводили даму на пьедестал. Мода, и особенно вечерние туалеты, стала телоцентричной. Черный более не волновал. Самыми популярными цветами grande soiree стали пастельные (телесных оттенков) и белый (цвет античных богинь).

Натали Палей в вечернем платье от Люсьена Делонга

Журнал Femina, 1928.

Архив О. А. Хорошиловой

В двадцатые годы больше исключений, чем правил. Царствовал плюрализм – в политике, общественной жизни, экономике, искусстве, моде. Царили многостилье и многоцветье. Демократы сражались с ультраправыми, чернокожие с куклуксклановцами, уродцы Новой вещественности с суперменами новой фигуративности, ориентализм с античностью, пуризм с роскошью, Шанель с Пуаре.

Актриса Глория Свенсон в роскошном вечернем платье

Фотооткрытка,1929.

Архив О. А. Хорошиловой

Бо́льшую часть двадцатых годов девушки боролись с лишним весом и чрезмерной женственностью. В моде были стройные мальчишеские фигурки, сформировать которые помогали не только спортивные игры, жестокие электрические тренажеры, но и нижнее белье корректирующего характера, представленное в двух вариантах – корсетом и комплектом из бра и пояса. Корсет (иногда называемый «корселет» и «пояс-корсет») шили из сатинового батиста, тика или трико телесного цвета со вставками из каучука. Он закрывал тело от груди до бедер, уплощал все выдающиеся части и нивелировал талию, если такая вообще имелась. Надев его, девушка превращалась в эдакий супрематический прямоугольник, на котором прямые платья с авангардными геометрическими узорами смотрелись великолепно.