Найденыш 2 - Валерий Гуминский

— Когда мне доложили об отъезде Тамары, я сразу начал подозревать именно тебя в плохих намерениях. Будем честны: ты же всегда хотел манипулировать процессами в стране, прячась за моей спиной. Да и хрен бы с тобой — я нашел бы возможность нейтрализовать твои выходки. Каюсь, была мысль, что племянница станет некой разменной монетой в игре. Но ты ведь души не чаешь в Тамаре. Девушка умна, красива — чем не партия для какого-нибудь высокородного аристократа? Я даже фамилии знаю, готовые породниться с нами, и аплодирую тебе, что ты не поддаешься на их давление. Ибо нехрен их впускать в наш клан. Не заслужили.

— Стараюсь, — кисло улыбнулся Великий князь.

— Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы понять истинный смысл твоих эволюций между мной и Мишкой. Ты же никому из нас душу не открываешь, о своих проблемах не говоришь…

— У меня нет проблем…

— Есть, Костя, есть, — густой ароматный дым частью ушел в открытое окно, а часть заползла в помещение. — Проблема в твоей дочери. Ты почему мне не сказал, что Тамара имеет потенциал Берегини?

«Какая сука сдала? — мелькнула быстрая мысль. — Здесь вариантов немного. Отто, немецкая рожа, вполне мог. Вон, как сморщился, когда узнал, кем станет дочка. Кто-то из иерархов мог приложить руку. Через них проходят все инициации. Или домашние языком чесали, где не надо. Проклятье! Как теперь выкручиваться?»

— Боялся ошибиться, — глухо произнес Константин Михайлович. — Сам же знаешь, какие плюсы и минусы несет такое открытие. Думаешь, я прыгал до потолка, узнав потенциал Тамары?

— Конечно, прыгал. Да, теперь тебе вдвойне трудно, — усмехнулся Александр. — Надо найти подходящую партию для дочери, да еще и с таким Даром, который позволит твоему роду занять стратегическую позицию в политических раскладах страны в долгосрочной перспективе.

— Саша… — начал было Великий князь.

— Помолчи, а!? Думаешь, я не соображу, для чего ты затеял возню? Убираешь Тамару из светской жизни Петербурга, и знатные господа начинают толпами досаждать своими вопросами о странной ситуации в семье моего брата! Я уже в курсе, что ты в Албазине приглядел какого-то мощного носителя Дара. Можешь не говорить, все равно узнаю его имя. Пойми одно, Костя, я не могу допустить за своей спиной заговор, который разрушит страну! Не лезь ты в эту клоаку, не нужно поддаваться сладким речам! Трон я тебе не уступлю, потому что у меня есть три сына, и право престолонаследия еще никто не отменял. Или ты думаешь, что с помощью Берегини и иерарха Силы сможешь нагнуть меня или моих наследников?

— Ты о чем говоришь? — возмутился Константин. — Даже слушать тебя противно! Да, я нашел подходящего молодого человека с мощным потенциалом. А кто мне запрещает улучшить качество Дара у моих потомков? Я не иду против законов и традиций!

— Формально — нет, — спокойно ответил император, возвращаясь в свое кресло. — Я же не обвиняю тебя, а даю расклад, в котором ты можешь направить Силу своего рода против меня. Вот я и хочу спросить: ты на моей стороне или нет?

— На твоей, брат.

— Хорошо, я верю. Единственный момент, вызывающий недоумение. Если ты нашел подходящую партию для Тамары, почему не вызвал одаренного в столицу? Зачем такое громоздкое решение? Значит, есть чего бояться? Молчишь? А я боюсь за племянницу. Если иностранные резиденты пронюхают про нее — башку тебе сверну. Ты же понимаешь, что даешь дополнительный козырь в руки наших врагов. Шантаж, давление на Кабинет, и требование каких-нибудь уступок, вплоть до территориальных. А Россия территориями не торгует. Запомнил? Повелеваю тебе вернуть дочку обратно. И можешь своего будущего зятя в Петербург забрать. Пристроим к общему делу, чтобы зря хлеб не ел. Ну, если только ты и в самом деле видишь его в этой почетной роли.

Константин Михайлович уже выходил из кабинета, когда услышал спокойный голос брата:

— Как зовут парня, ты можешь сказать?

— Нет, — покачал головой Великий князь. — Извини, Саша, пока не могу. Слишком много непонятного творится вокруг его персоны.

— Ладно, ступай.

Император колюче посмотрел в спину Константина, и как только закрылась дверь, раздраженно оттолкнул от себя сигарную коробку. Снял с «базы» радиотелефон, набрал нужный номер, дождался вызова и бросил невидимому собеседнику:

— Предоставьте мне всю информацию по Назаровым. Да, по тем самым. Всех: родственников, побочные линии… По Патриарху и по его прямым наследникам — особенно. «Вологодский отшельник» еще жив? Узнайте. В двадцать один ноль-ноль бумаги должны быть на моем столе. Все, действуйте.

Заглядывая в разные помещения, Григорий понял, что слишком рано прибежал в «Гладиатор» — в ту самую секцию, неподалеку от клуба. В гулких пустых залах крутились всего несколько человек. Кто-то занимался штангой, парочка пацанов оседлали тренажеры. На боксерском ринге в спарринге бились незнакомые Гришке ребята. Проскочив мимо, он направился в самый дальний, просторный зал, ради чего, собственно сюда и заглянул. Именно здесь занимались «руссбоем». Сегодня особенно хотелось подраться. Агрессия никуда не делась, она как лава под застывшей коркой магмы стремилась прорваться на поверхность. Загадкой оставалось вчерашнее чужое вмешательство в выравнивание его ауры. После недолгих раздумий он пришел к выводу, что это Тамара решила подлатать эмоциональный фон. Кстати, получилось неплохо, куда лучше, чем у Оли. Чувствовался опыт и мощь магического лечения. Надо потом поблагодарить соседку при случае.

— Здорово, Григорий! — увидел его торчащую из дверей голову молодой мужчина в спортивных штанах и с голым торсом. Он ходил босиком по матам и что-то объяснял коренастому низкорослому незнакомцу, которому было лет сорок. Гришка успел его рассмотреть. Короткая стрижка, лоб покатый, лицо округлое, обветренное. Нос с легкой горбинкой, словно когда-то у человека был перелом, который неудачно сросся. Несмотря на массивную кость и мышечную массу, он двигался легко, по-кошачьи. Парня-инструктора Григорий хорошо знал. Именно Василий был постоянным спаррингом молодого волхва на площадке. А вот второй посетитель здесь никогда не появлялся. И точно. Инструктор махнул рукой.

— Заходи, чего торчишь, как морковка на грядке? Знакомься, Глеб Донской, офицер, пограничник, разведчик-пластун.

— Сколько много достоинств, — уважительно проговорил Григорий, нисколько не иронизируя. Подал руку и словно в тиски попал. Мужик сжал его кисть слегка, но и этого ощущения хватило понять: дядька серьезный. Ладонь что лопата против детского совочка.

— Бывший, Вася, бывший, — усмехнулся Донской.

— Такие спецы бывшими не бывают, — возразил инструктор. — Давай-ка, Гришка, скидывай свою обувку — и на ковер. Это тот самый парень, о котором я тебе рассказывал.

Это уже к Донскому.

— А где служили, Глеб? — поинтересовался Григорий.

— Будем на «ты». Дальний Восток. Хасан.

— О! Жаркое место! — кивнул парень. — Читал, что там постоянно провокации со стороны Китая идут.