Живые. Книга 4. Мы будем любить всегда - Варвара Еналь

– Знаем, – кивнул Ник. – Программируемые люди.

– Вот они и назвали так реку. Они же иногда приходят к самому руслу, когда надо выполнить работу на энергетических установках. Их там несколько. В реке полно крокодилов, и она очень широкая. Разливается так, что в некоторых местах с одного берега не видно другого. Вот они и называют ее Большой рекой крокодилов. Это же просто.

– Покажи на карте, где могут быть люди, – потребовал Ник.

– Вот здесь. – Даниэль быстро запустил функции обозначения, и на карте тут же пролегли тонкие пунктирные линии, за которыми, как пояснил мальчик-робот, находился могильник роботов.

– Вам туда не надо. Там полно всяких плохих роботов. И глюченые там же водятся. Вам надо на Первую станцию. Понимаете?

– Еще как, – ответила ему Эмма.

– Тогда и отправляемся.

И они отправились.

3

Они отправились через густые зеленые джунгли, непроходимые, пронизанные солнечным светом и наполненные птичьими и звериными криками. Металлические мощные ноги модуля проламывали себе дорогу через заросли, врубались в них с настоятельной и непоколебимой решительностью, подминали их под брюхо машины и топтали, топтали, топтали.

Лес поддавался, хотя и не сразу, и впускал в свое нутро непонятный и незнакомый объект.

Теперь, когда их стало трое, внутреннее помещение модуля стало казаться еще меньше. В нем было только два кресла, и Даниэль стоял около пультов с неутомимым выражением лица. Первым порывом Эммы было пристроить где-нибудь мальчика-робота, но после она вспомнила, что, по сути, он тоже машина и отдых ему не требуется. И он вряд ли обидится, если будет стоять, когда они с Ником усядутся в удобные кресла.

– Хорошая скорость. Я думал, что эта железка будет шагать гораздо медленнее. Давно уже не встречал таких допотопных машин, – рассудительно заявил Даниэль и легким движением переключил рычаги скорости. – Лучше двигаться быстрее. Иначе наше путешествие затянется до ночи, а у разлива реки глюченые встречаются так же часто, как и обезьяны. Нам надо до речной развилки добраться. Там удобнее всего перебраться через реку.

– Почему там? – тут же спросил Ник. – Особенно если в тех местах встречаются роботы.

– А больше нигде не переберетесь. В тех местах, чуть выше разлива, бешеное течение и пороги. Вас унесет вместе с вашим модулем и разобьет в лепешку. Хлоп, и все! – И Даниэль выразительно хлопнул сжатым кулаком о раскрытую ладонь, словно бы желая наглядно показать, как разбивает в лепешку.

– Покажи на карте, где разлив, а где пороги, – потребовал Ник.

– Да пожалуйста. Я эту реку знаю так же хорошо, как свои пять пальцев, плавал по ней вместе с Шереметьевым, и не раз.

– И зачем вы по ней плавали?

– Лес нужен был, хороший лес. Вот и высматривали. После рубили и сплавляли по реке.

– А лес зачем? – задала вопрос Эмма.

– Дом строить. Делали подземные бункеры, стены обшивали деревом. Бетон здесь мы не найдем, это дорого и сложно. А леса полно, растет себе и растет. Срубили и обшили стены подземного бункера.

– Чтобы жить? – уточнил Ник.

– Конечно. Первая станция сохранилась, конечно, но только одна ее часть. Там стояло серверное оборудование. Шереметьев его починил, кое-что собрал заново и перетащил все в новый бункер. Больших машин там нет, ни одной не уцелело. Ни одного крейсера. Но зато полно нужных программ, и отличное устройство для связи теперь есть, Шереметьев сделал. Вот и живем вдвоем, недалеко от реки. Ловим рыбу, охотимся. Нам хорошо.

Даниэль улыбнулся такой смешной улыбкой, что Эмма и сама растянула губы и ухмыльнулась. Как же потрясающе стали делать роботов. До чего они похожи на людей!

– Расскажи, как ты встретился с Тайкой и Федором, – попросила она.

– А что рассказывать? Я их встретил точно так же, вот как вас. Только не здесь, а гораздо севернее и дальше отсюда. На самой северной конечности острова Саб. Этот остров еще называют Мусоркой, потому что сюда свозят отработанных роботов со всей планеты. И поломанные крейсеры, и много чего другого. Все, что осталось от последней войны, и все, что осталось от людей. Людей тоже сюда свозят, как отработанный материал. Люди живут на побережье, около воды, чтобы могли ловить рыбу. Да и вряд ли люди с чипами смогут выжить в джунглях. Здесь мало кто выживает. Вот и вы бы не выжили, если бы я не убил самку ягуара.

– Да, мы уже поняли, как обязаны тебе. Рассказывай дальше. Почему ты не привел Тайку и Федора к Шереметьеву? – поморщилась Эмма.

– Потому что я тогда не знал его. Я тогда жил с другими людьми, на севере, в северных поселениях острова. Я ведь тоже утилизированный робот, меня привезли на эту свалку, чтобы уничтожить. Все роботы, созданные людьми, должны быть уничтожены.

– Почему? – заинтересованно спросил Ник, приподняв брови.

– Потому что мы всегда служили людям. Нас создали для людей. Нас уже невозможно переделать.

– Я знаю. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Синтетики живут сами по себе и воюют с людьми. А вы роботы обслуживающие. У нас тоже были такие, только мы их называем рожденными. Если люди сами рождают робота, то он служит им, – сказал Ник.

– Не рождают, а создают, – назидательно поправил Даниэль.

– Наши роботы другие. Они рождаются из плазмы нашей планеты.

– А как они рождаются? – тут же поинтересовался Даниэль.

– Никак. Рассказывай дальше. Значит, ты не знал Шереметьева тогда? А как случилось, что теперь знаешь? – перебила Эмма, которой не нравилось, что разговор постоянно уходил в сторону.

– Нашел. Уже после того, как Таис и Федор вместе с Надей и Григорием перебрались на остров Нелегальный. Я остался один, и не было смысла возвращаться в поселение людей. Меня бы там поймали роботы. Наверняка бы поймали. Поэтому я ушел в лес, добрался до здешних мест.

Не сразу, конечно. На ногах быстро не походишь, потому я какое-то время скитался по лесу. А после вдруг обнаружил следы человека. Ну, настоящие следы, на песке около реки. И срубленные пеньки от деревьев, и следы костра. Я и подумал, что это человек, потому что синтетики не станут разводить костер, он им ни к чему. Они ведь не мерзнут и не голодают. Я стал следить и встретил Шереметьева. Это мне повезло, можно сказать.

Мальчишка-робот довольно шмыгнул носом и резким движением убрал за уши длинные пряди волос. Его пальцы были покрыты цыпками, под ногтями виднелся слой грязи и сам Даниэль имел неприятную привычку дергать плечом и вертеть головой, отчего патлы его разлетались в разные стороны, открывая слегка оттопыренные, загорелые уши.

Нос мальчика-робота облупился от загара, на подбородке темнела свежая тонкая царапинка, а к правому локтю прилипло крошечное семечко какого-то растения.

Иными словами, Даниэль выглядел как самый настоящий мальчик. Не было в нем идеальности синтетических людей, не было превосходства «лучшей расы», а в ловких и быстрых движениях сквозила даже какая-то стеснительность.