Найти в Нью-Йорке - Колин Харрисон

— Понимаю.

— Нет-нет, Ушастый, тебе этого не понять. Тебе-то отец оставил лесопилку. Тебе легко живется. Я же ничего такого не прошу. Парочка твоих ребят с ним потолкует, и он согласится ее продать. Он продаст, я куплю.

— Может, нам удастся это провернуть.

— Я уже достаточно занимался золотарским промыслом, понятно? Я готов расширить бизнес.

— Давай вернемся к другому делу. Думаю, если все будет сделано в лучшем виде, тебе обломится двадцать штук, — произнес Ушастый. Они сидели на скамейке для зрителей. — Если все сделают как положено.

— Двадцать тысяч — это так, на карманные расходы. А тебе они сколько обещали?

— Ладно тебе, Вик.

— Скажи.

— За всю работу дают тридцать пять, так что я беру себе меньше половины.

— Хочу двадцать пять.

— Черт.

— Двадцать пять, зато я свожу тебя в один клуб в центре, заплачу за пару приватных танцев, идет? И еще — объясни турку, как надо себя вести.

Ушастый помолчал, покачал головой:

— Ты сам будешь платить Ричи?

Виктор кивнул:

— Ладно, выкладывай подробности.

— Дельце легче легкого, — сказал Ушастый. — Найдешь машину, она будет возле Рокфеллер-центра. Маленькая «тойота» с номерами штата Джорджия. В ней будут сотрудники фирмы, которая занимается уничтожением документов.

— Надо бы мне вписаться в этот бизнес, — вставил Вик.

— Это сложнее, чем кажется, — заметил Ушастый. — Машины-шредеры дорого стоят, а обслуживать их хлопотно. В общем, вы поедете за этой легковушкой. Она двинется в Бруклин. Обычно они едут на пляж. Каждый раз ставят ее на одну и ту же стоянку. На одно и то же место на стоянке. Почти каждую ночь. Итак, они расслабляются, забивают косячок, всякое такое. И потом появляетесь вы.

— И что мы делаем?

— Передаете послание.

— Что за послание?

— Вы ничего не говорите. Вы их запугиваете.

— А кто будет в этой машине? Парни с пушками?

— Нет-нет, двое-трое мексиканцев. Никаких пушек. Не о чем волноваться.

— Я буду запугивать мексиканцев?

— Нам надо, чтобы они по-настоящему перетрусили. Мы хотим, чтобы они больше никогда не занимались этим бизнесом. Нужно, чтобы послание заставило их немедленно прекратить то, чем они занимаются.

— Но ты не хочешь, чтобы я им что-то говорил?

— Нет. Само послание передадут иначе. Ты должен только напугать их.

— А тебе важно, как я это сделаю?

— Нет.

— Тебе нужно художественное устрашение?

— Мне плевать, какое это будет устрашение, главное — чтобы потом не осталось никого, кто бы стал о нем болтать.

— Ты хочешь, чтобы потом не болтали.

— Да. Нам нужен долгий период молчания. Желательно вечный. Но это не должно выглядеть как нападение гангстеров. Никаких стволов.

— Вы хотите сделать из них покойников.

— Мы хотим вечного молчания.

— Иди к черту со своими идиотскими тайнами. Я хочу вечно получать прибыль от бензоколонки, заруби себе на носу. Кстати, об акциях устрашения и терроризме. Ты уверен, что мне не придется иметь дело с какими-нибудь исламскими ублюдками? Не собираюсь соваться в это болото, у нас тут теперь по всему Бруклину понатыканы красивенькие маленькие мечети, никогда не знаешь, где столкнешься с этими парнями. А они, я слышал, делают бомбы.

— Да нет, это просто пара мексиканцев в рабочей одежде. Ничего им не говорите, просто напугайте их до смерти. Так сказать, передайте послание для всей их организации.

Так он и поступил. Он велел Ричи приготовить старый дерьмовоз с крадеными номерами и соскоблить с него все надписи. Машина все равно еле ездила, он давно хотел от нее избавиться. Они прикатили из Квинса резервуар с жидким продуктом. Он ждал в своем пикапе на Манхэттене, на углу Шестой авеню и Сорок восьмой улицы. Ему позвонили и сообщили, что синяя двухдверная «тойота» с номером, начинающимся на «Н7М», движется по Пятой авеню в сторону Пятьдесят первой улицы. Виктор выехал на Пятую и посмотрел налево. Он увидел лишь череду горящих фар, однако в такой поздний час движение здесь вялое. Позади него никого не было, поэтому он постоял, хотя горел зеленый свет, подождал, пока машины, идущие в центр и выезжающие на Пятую, остановятся на светофоре. Дождался. Увидел «тойоту». Пара пустяков. Она проехала, и он двинулся следом, не обращая внимания на красный свет. Он проследовал за ней по центру, затем на восток по Кэнал-стрит, дальше тоже на восток, через Манхэттенский мост, потом они вырулили на скоростное шоссе Бруклин-Квинс, затем на Белт-парквей — дорогу, идущую на Бэй-Ридж, Бас-Бич, Грейвсенд. Легковушка держалась в правом ряду, ею управляли неумело, но осторожно, скорость все время колебалась. Он висел на хвосте, но потом решил проехать мимо, чтобы поглядеть. Затемненные стекла, трудно увидеть, что внутри. Но он увидел… ему показалось, что он увидел две, а может, и три фигуры, из приспущенного окна доносилась музыка. Он сбавил газ, пропустил легковушку вперед, позволил, чтобы между ними вклинилась еще одна машина, потом снова наддал и позвонил Ричи на мобильный. Ричи уже подготовил дерьмовоз и знал, как добраться до той стоянки. Ну а потом… Виктор хорошо помнил, что было потом. Да и кто бы не запомнил? Фигуры в машине, колотящие в стекло. Он не ожидал, что там будут девчонки. Ушастому следовало его предупредить, но у него хватило ума промолчать. Потому что тогда Вик бы не взялся за эту работу. Ну да ладно, дело сделано. В ту же ночь они отогнали старый дерьмовоз в Риверхэд, утром сбросили груз, а потом двинули на нем в Квинс, сняли номера и за четыреста долларов продали его скупщику металлолома. Совсем по дешевке, поэтому никаких вопросов им не задавали. Скупщику нужен был резервуар, а остальное он отправил на переработку. Дерьмовоз навсегда исчез, его разжевали на мелкие кусочки и увезли на товарняке в Пенсильванию, на завод вторсырья.

Но у Виктора было дурное предчувствие. Тот странный телефонный звонок: получалось, что звонивший знал о том, что сделал Виктор. И еще один странный звонок, когда этот якобы кузен спрашивал Ричи. А Ричи никогда не упоминал ни о каком кузене! И то, как вел себя Ричи: словно он знал — что-то затевается. И то, как некоторые из рабочих-мексиканцев поглядывали на Вика. Ему это не нравилось. Похоже, он влип.

Но хуже всего, что этой ночью в спальне горел свет. Он был в этом уверен, как и во всем остальном. Кто-то побывал в том доме. Протер все «Хлороксом», потыркался пылесосом, черт бы его побрал. Как раз после того, как он уехал с Шерон, но до того, как вернулся. Он почувствовал запах «Хлорокса». Он тщательно все обошел перед тем, как убрать Ричи в мешок. Нашел вскрытую дверь в подвал. Это его добило. Кто-то приходил, проверял, как дела у Ричи, делал что-то нехорошее, знал о том, что случилось.