Белый Пилигрим - Антон Краснов

— Н-да. Сюда парочку Гераклов бы, а не меня, который давно ничего тяжелее бутылки не поднимал.

— Тяжелее бутылки 0,5 ты поднимал бутылку 0,7… — Мрачная шутка Телятникова успеха не имела, зато немедленно возникла мысль, что делать дальше. А вы что подумали?.. Правильно. Дед Волох неподвижно стоял у стены и, похоже, с презрением смотрел на то, как два трясущихся от холода и нервного возбуждения типа передают друг другу этот омерзительный, числом дьявола помеченный раритет. Нинка молча тянула меня за руку, но я не реагировал. Тогда она скользнула между прутьями и тотчас же оказалась по ту сторону решетки. Я замер. А что, если?.. Конечно, застрянем, но терять все равно особенно нечего. Я передал бутылку Телятникову, который что-то тускло, невнятно бормотал, и подошел к решетке. Застыл в неподвижности. Непонятно, сколько я так стоял бы, не раздайся с той стороны, откуда мы пришли к злополучной решетке, глухой, далекий звук. В характере которого, однако, сомневаться не приходилось.

Это шла стража.

Я шагнул к решетке и, выставив вперед плечо, навалился на прутья. Щека коснулась холодного шершавого металла, я рванулся раз и другой, а потом, уже хватая широко раскрытым ртом воздух и понимая, что застрял крепко и безнадежно, — третий. Мощные прутья зажали меня, как капкан. Беспомощно отлетели две пуговицы от перепачканной рубашки. У меня было две таких рубашки, одну из них я отдал Макарке, и он упал в ней в реку, а потом отдал какому-то бомжу. И вот теперь — вторая рубашка, столько всего повидавшая… свадьба Лены, брызги крови веером, пятна пота, загнанное дыхание, зловонные объятия болота и разводы илистой жижи на ткани, а потом — калейдоскопическая смена лиц, морд, физиономий… невыводимый запах мускуса, тлеющий в ноздрях и сейчас. Запах, коим пропиталась и эта рубашка, от которой только что отлетели две пуговицы и потерялись где-то здесь, на сером бархате раздвинувшейся тьмы… Две одинаковые рубашки, две такие разные судьбы. Что же тогда говорить о людях, живых людях. А-а-а!

…Наверно, я просто не думал о том, что у меня есть возможность вырваться, протиснуться; ведь у верблюда тоже нет шансов пройти в угольное ушко, правда? Я просто рванулся, потому что слышал приближающиеся шаги охраны, приглушенные голоса и звяканье оружия. Я рванулся, потому что Нинка вцепилась своими тонкими ручками в мое запястье и тянула на себя. Рванулся, бросив отчаянный взгляд на Макарку. Круглое серое лицо, похожее на недопеченный блин, плавающий на еще не разогревшейся сковороде. Перед глазами мелькнули какие-то косые белые полосы, напоминающие о разорвавшейся кинопленке и о старых фильмах. Белые полосы, белые, как свадебное платье Лены. Вам не кажется, что все эти сантименты просыпаются во мне в самый неподходящий момент?..

— Илюшка! Он… ты сломал её!..

Машинально я схватился за собственную руку, которую в запале вполне мог если не сломать, то серьезно повредить. Я еще не осознал, что нахожусь по ТУ сторону решетки. «Ты сломал ее!» Речь шла не о руке, нет, а как раз о решетке. Потому что каменная кладка вокруг нижнего гнезда одного из прутьев треснула, и одним концом прут чуть отошел в сторону. Что и дало мне возможность протиснуться. Я смотрел на глубокую трещину в древнем камне и прекрасно понимал, что только что произвел усилие, на которое не способен ни при каких условиях. Но если мне удалось одно такое усилие, быть может, получится и еще раз?.. Я перехватил отогнутый прут обеими руками и принялся его расшатывать. Нижнее гнездо хоть и было уже разболтано, но еще держало конец прута. Я ободрал себе все ладони, прежде чем с глухим лязгом и противным, по коже продирающим скрежетом прут вышел из гнезда. Я потянул тяжеленную железяку на себя.

— Не так, не на себя, а в сторону, в сторону! — воскликнул старик Волох, и в его голосе ясно слышались одобрительные нотки. Хотя, конечно, в тот момент мне было не до похвалы со стороны старого козла, который завел нас в тупик. Макарка тоже приналег плечом, пытаясь расширить пространство между прутьями, и, сопя, полез сквозь решетку. Он так перебирал ногами, багровел и вытягивал шею, что немедленно напомнил мне Винни-Пуха, застрявшего в норе воспитанного Кролика. Что-то вроде дребезжащего нервного смеха вырвалось у меня. Собственно, и сам Макарка дал этакую ссылочку на мультфильм, потому что непрестанно хрипел: «Винни, тяни! Винни… тяни-и-и-и!!!»

— Ы-ы-ых!!!

— Они там, я слышу! — раскатился чей-то баритон уже совсем близко. — Некуда им деться, там тупик!

— Боря, посвети!

Старик Волох проявил прыть, сразу же воскресившую в памяти легкоатлетический забег с перепрыгиванием через ограду больничного скверика. Он ловко продел свое тощее длинное тело в проем между прутьями, а потом навалился на решетку, подавая мне пример… Прут коротко, глухо щелкнул, становясь на место. Мы шмыгнули в тесный проход, открывшийся за решеткой, и только-только успели спрятаться за поворотом в галерее, смежной с той, что прилегала к тюремным подземельям… Вот тут и подоспела стража. Мы стояли, прижавшись к стене по ТУ СТОРОНУ, и слышали, как они переговаривались:

— Никого!

— Но им некуда деться из этого туннеля! Из своей темницы они могли только налево, к лестнице наверх, там бы мы их сразу схапали… Или направо, сюда, а тут тупик. Куда ж они делись?

— Не сквозь стену же ушли!

— Те, которые влезли в свинцовую комнату, именно так и сделали, — мрачно сказал кто-то.

— Ты что, Федор, думаешь, что они… эти…

— Ну да! Оборотни!

— Да ладно тебе чушь молоть, Артюшкин! Ты это еще первому министру скажи, он тебя враз в армию спишет из лейб-гвардии, и вся карьера свинье под хвост! Смотри, тут решетка. Сквозь нее не…

— Решетка! Да уж! Ты еще скажи — щели в полу! Через эту решетку разве что кошка пролезет, да и ту неделю не кормить! Пойдем отсюда…

— Да и мне не по себе. Найдем, — не очень уверенно продолжал невидимый гвардеец, — куда они денутся. А если не найдем, то, значит, так надо. Ведь ни один человек отсюда еще не убегал…

— Вот то-то и оно, что человек…

Голоса удалились и затихли. Я облизнул пересохшие губы и сказал:

— Пока что гладко сошло. И что дальше, уважаемый гид?

— С решеткой справился, молодец. Посмотрим, как дальше.

— Дальше? — вдруг запыхтел Макарка. Толстые люди вообще злятся очень смешно, но на этот раз забавного было мало. — Д-дальше?.. Посмотришь? Тебе тут что, аттракцион, что ли, старый хрыч? Конкурс «Слабо?», а? Между прочим, если бы не Илюха, нас бы сейчас уже сцапали и тащили в местное отделение НКВД, жандармерии, или что тут у них!

Я прихватил Телятникова за плечи и потихоньку оттащил от старикана, который определенным образом напрашивался на членовредительство. Макар пыхтел и осквернял воздух непарламентскими выражениями. Нинка фыркнула:

— Во еще! Илюшка, скажи ему, чтоб он перестал, а то я сама ка-а-аак выругаюсь!.. Меня мальчишки в песочнице научили.