Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

Может, о нем, ветхозаветном дубе, много знающем о старых кавказских войнах, к стволу которого прикасались руки Лермонтова, был один из многих, теперь забытый сон тяжело раненного лейтенанта Николая Суханова. Может, именно возле этого сказочного дуба, казачьего великана, чтобы выздороветь, и надо теперь пожить Николаю, чтобы насытиться мощью древнего дерева, которое, по легендам, поддерживало казачье здоровье, способствуя заживлению ран. Да, повыбиты в тех местах казаки, выведены дудаевцами как класс, поэтому затянулись дикими кущами, затерялись дорожки к сказочным казачьим святыням.

Бегает по маленькой челябинской квартире маленький тополёк — нежная Анастасия, радует тяжело раненного отца вопросами:

— Правда, папенька, я нарядная в этом платьице?

— Правда.

Тяжело челябинскому Илье Муромцу — Коле Суханову без руки. Хмурыми лермонтовскими тучами роятся мысли: «Как теперь будет? Неужто, как в песне, где со всей прямотой сказано, что «эскадрон не заметил потери бойца?».

— Суханов Николай — самый надежный офицер моего отделения, — сказал о нем майор Александр И. — На всех задержаниях вместе… В Чечне он со своим ПК был всегда впереди. Коля нам брат. Кто нас разлучит?

После полутора месяцев 6-й больницы и четырех операций были еще полтора месяца больницы Управления внутренних дел.

Судьбу лейтенанта милиции Суханова Н.Ю. взял на контроль челябинский филиал знаменитой Всероссийской ассоциации ветеранов спецназа «Витязь». Коле нужен хороший протез. Нужна физическая, духовная реабилитация.

Держится он героически. Почему не падает духом? Он сын мастера спорта по боксу. И сам боксер, отдавший предпочтение айкидо. Много лет Николай классно играл на трубе. Он обладатель дипломов, за сольный номер из оперы «Аида», уже студентом музыкального училища, Суханов был отмечен великолепной позолоченной чехословацкой трубой, на которой он снова собирается играть, если случится чудо и у него будет удачный протез.

Кто поможет? Любимая жена Марина, ассоциация «Витязь», родной УОП, УВД, миллионер-доброжелатель?

В Афганистане Николай, по счастью, захватил только конец войны, три месяца десантных, спецназовских операций в двадцати километрах от Кабула. В Чечне он отстоял на «смертельной вахте» сорок пять дней и ночей, оставаясь активно действующим бойцом и тонко чувствующим человеком, как назначено природой музыканта-художника. Тем мучительнее были ночные размышления о горе, случившемся на Коштатском стрельбище.

У лейтенанта СОБРа Николая Суханова теперь одна дорога — к победе над своим несчастьем. Ведь он из поколения, моралью которого было, что не служить в армии — позор. Поэтому Николай все время стремился стать защитником жизни. Таково было знамение времени — стреляющего, любящего героев, одновременно жестокого, способного забывать. Оптимистический героизм вообще дело редких талантов, и только единицы не остаются наедине со своей бедой, на распутье, дороги которого обыкновенно ведут в никуда.

Но Николай, собровец по таланту души, как любимые герои Льва Толстого, был везде хорош, чем бы ни занимался, но только на работу в СОБР он спешил с радостью, зная, что победить в борьбе с преступностью могут только лучшие, и гордился, что воевал среди лучших.

Собровцы Челябинска не привезли из Чечни ни наград, ни денег, ни званий, только свое воинское братство, которое взрывчаткой не подорвешь. И если Коля Суханов снова в начале пути, то они, собры, с ним рядом. Только ему в тысячу раз труднее. Но он из спецназа. «Мы, собровцы, сильны сплоченностью», — говорит с гордостью Николай. «Самое святое в спецназе — это не бросать своих», — сказали его друзья.

А от самого Николая Суханова и его семьи на этом этапе схватки с несчастьем требуется то, что по-чеченски называют «Собар». В переводе на русский — значит, терпение.

1995 г.

БТР Леонида Константиновича Петрова, заместителя командира сводного отряда собровцев, миновал блокпост и резко набрал скорость. В Грозном в январе 1995 года выживал тот, чья техника не ездила по улицам, а летала, чтобы не попасть в прицел чеченских гранатометчиков.

Боевиков давно оттеснили за Сунжу, но городские развалины таили в себе опасность. В ста метрах от блокпоста взорам сидящих на БТРе открылась подбитая российская БМП.

Полковник Петров успел разглядеть на поверженной броне двух убитых солдат: они лежали, словно комки серой промерзшей земли.

Когда задание было выполнено, БТР Петрова на обратной дороге остановился возле блокпоста.

— Кто старший? — спрыгнув с бронетранспортера, спросил Леонид Константинович. Подошел прапорщик…

— Сто метров отсюда — на БМП двое неподобранных. Пошлите людей, пусть заберут.

— Это не мои, — с вызывающим безразличием ответил прапорщик.

И тут все, кто был в команде Петрова, за время службы в СОБРе ГУОП впервые услышали, как кричит Константиныч — всегда ровный, доброжелательный — в эту командировку смертельно усталый, такой же, как они, простуженный, бородатый, черный от пороховой гари и пережитого:

— Как это не твои? — хрипел Петров, обращаясь к прапорщику и его людям. — Здесь все наши! И я — твой, а ты — мой!

В Грозном можно было легко потерять душу. Возле таких, как Петров, отогревали сердце: своим поведением, личным участием в боевых действиях он опровергал, что большим командирам, разочарованным творившейся в Грозном неразберихой, не до отдельного человека.

В конце концов он слег. Душила боль в горле, ломала кости температура, но на базе молзавода он разрешил себе отдохнуть только ночью. Собровцы, переживая за него, принесли шапку мандарин…

В ту ночь полковнику Леониду Константиновичу Петрову хотелось многое обдумать. А у подчиненных офицеров была возможность поговорить о нем.

В Грозный Петров летел заместителем командира СОБРа ГУОП подполковника милиции Андрея Владимировича Крестьянинова, потом Леонид Константинович был назначен на должность заместителя командира сводного отряда собровцев полковника Героя России С.И. Лысюка.

Накал боев был велик. В столице Чечни пришлось сражаться с боевиками, готовившимися к войне не один год, одурманенными дудаевской пропагандой, основной лозунг которой был месть за, якобы, столетние унижения. В спецназах Дудаева был большой процент уголовников, террористов, с которыми Петрову и его подчиненным пришлось иметь дело задолго до начала боевых действий.

Фанатическая исступленность, немотивированная жестокость — вот отличие чеченских террористов.

Петров старался понять этих людей, найти корни их ненависти к России.

Интеллектуал, окончивший с отличием Орджоникидзовское училище внутренних войск и командный факультет Академии Фрунзе с красным дипломом, Петров оценивал случившееся в Чечне как общероссийскую трагедию.

В Грозном армию и МВД встретили огнем. Таким, как подполковник А.В. Крестьянинов и полковник Л.К.Петров, пришлось исправлять ошибки политиков.