Гроссмейстер сыска - Алексей Макеев

– Ну, доиграетесь! – сказал он. – Да я вас по стенке размажу, менты! Только суньтесь! У меня приказ – стрелять на поражение!

– Кем подписан приказ? – почти равнодушно спросил Гуров.

Капитан только грязно выругался и недвусмысленным жестом сунул руку в карман.

– Спокойнее, капитан! – миролюбиво сказал Гуров. – У нас приказа нет, но в порядке самообороны мы тоже пострелять не дураки. Только кому это нужно? Давай лучше поговорим. Попробуем найти разумный компромисс, как выражаются наши политики. Интерес у нас общий, так, может, объединим на время усилия? А там уже как бог даст.

– У вас в ментуре все такие тормозные? – издевательски спросил Маляев. – Уходите, сказано вам, не доводите до беды!

Оперативники переглянулись.

– Пожалуй, мы уйдем, – неуверенно сказал Гуров. – Что, в самом деле, не резню же здесь устраивать? Двинули, Стас?

– Ну, если это приказ! – покорно сказал Крячко.

Они демонстративно повернулись, якобы собираясь уходить.

– Э, а пистолет? – с яростью сказал Маляев.

– Ах, да! – спохватился Гуров.

Он шагнул навстречу Маляеву, протягивая на ладони пистолет. Капитан попытался его взять, но Гуров, уронив оружие, молниеносным движением вывернул его руку и, проведя подножку, бросил Маляева лицом на асфальт. Пока он удерживал капитана, навалившись на него всем телом, Крячко ловко подобрал с тротуара пистолет.

– Самсонов! – сдавленно заорал Маляев. – Немедленно скажи нашим – пусть берут эту суку и уезжают! Бегом, я сказал!

Перепуганный Самсонов метнулся к спасительной дыре подворотни. Крячко тут же рванул за ним. Они скрылись за углом, и тут же из подворотни донеслись глухие удары, крики и шум падающего тела.

– Ну, падла, достану я тебя! – мечтательно просипел капитан Маляев. – С живого шкуру сниму, мент!

– Смелое заявление, – заметил Гуров. – Устремленное в будущее.

Свободной рукой он обшарил карманы капитана и забрал очередной пистолет. Капитан только скрипел зубами.

Из подворотни снова донеслись нестройные крики, а потом вдруг хлестко ударил выстрел. Гуров отпустил капитана и вскочил на ноги. Он увидел, как со двора выбежал Крячко с пистолетом в руках. Вслед ему грянул еще один выстрел, послышался топот бегущих ног. Крячко на ходу обернулся и выпустил в глубину двора почти всю обойму. Вдруг стало тихо.

– Залегли, говнюки! – жизнерадостно сообщил Крячко, подбегая к Гурову. – Это они пальбу подняли. Я уже поверх голов, чтобы остудить… Ва-банк пошли, мерзавцы! Что делать будем?

С земли, сжав зубы, с усилием поднимался капитан Маляев. Гуров помог ему, схватив за шиворот, и тут же приставил к его виску дуло пистолета.

– Будешь дергаться, следующую звездочку получишь посмертно, – сказал он. – Шутки кончились, капитан Маляев! Сколько там у тебя в подъезде?

– Сколько есть – все мои! – ответил упрямый Маляев.

– Двое там, – пояснил Крячко. – Самсонов не в счет – он дерьмо из штанов выгребает.

Маляев ничего на это не сказал, только ниже опустил голову и понурился. Гуров сказал ему:

– Вот что, заканчивать пора, капитан! Мы не отступим. Скажи своим людям, чтобы умерили пыл, а то как бы тебя по ошибке первого не подстрелили! И скажи, пусть один сюда выйдет! Ну, быстро!

Маляев не стал упорствовать. У него был вид человека, окончательно разочаровавшегося и в жизни, и в людях. Он хрипло заорал:

– Веселов, ко мне! Бегом, мать твою!

Веселов появился незамедлительно. Опасливо косясь на вооруженных противников, он медленно приблизился. В руке его тускло отсвечивал вороненый ствол. Он молча остановился шагах в пяти.

– Вот что, Веселов! – обратился к нему Гуров. – Командир твой себя неважно чувствует. Поэтому приходится брать руководство на себя. Сделаешь сейчас вот что – поднимешься в четвертую квартиру и прикажешь открыть. Представишься милиционером. Производи побольше шуму. Можешь даже разок выстрелить в потолок. Мне важно, чтобы женщина, которая там скрывается, навострила лыжи, а мы ее тут встретим. Остальное пусть тебя не заботит.

Веселов на это ничего не ответил и вопросительно посмотрел на своего командира.

– Ладно, выполняй! – прохрипел Маляев. – Сделай, как он велел. Только пусть Уткин на подстраховке, понял?

– Есть! – как-то вяло сказал Веселов и попятился задом в подворотню.

– Проследить? – предложил Крячко.

– Обойдемся, – сказал Гуров. – Народ больно ненадежный – как бы они тебя там под шумок не завалили. Дамочка все равно сюда побежит – через окно. Нет у нее выбора.

– Ладно, ковбой, убери пушку! – неожиданно покладистым тоном сказал Маляев. – Дело ведь сделано – зачем этот цирк?

– Живи пока! – любезно ответил Гуров, отпуская капитана на свободу. – Только походи пока без оружия. И тебе облегчение, и мне спокойнее будет…

Маляев встряхнулся, точно пес, вылезший из воды, и расправил воротник плаща. Правая рука у него действовала плохо, и, поднимая ее, Маляев кривился от боли. С головы до ног капитан был перепачкан грязью. Не обращая внимания на оперативников, он отошел в сторону и остановился в задумчивости, будто пытался вспомнить что-то важное.

Гуров был уверен, что его задумка должна сработать, и она сработала. У Евсеевой действительно выбор был небольшой.

Что происходило на лестничной площадке возле четвертой квартиры, оперативники слышать не могли. Но зато они вдруг услышали, как у них над головами раздался осторожный скрип открываемой оконной рамы. Они прижались к стене, моля бога, чтобы сверху их не увидели.

Но наверху было не до них – там происходила небольшая паника. Свет в окнах внезапно погас, а в оконном проеме вдруг появилась легкая подвижная фигурка, которая с кошачьей ловкостью перемахнув через подоконник, мягко спрыгнула вниз.

Теперь Гуров совершенно отчетливо видел, что это женщина. На ней были кожаная короткая куртка, утянутая в талии, и черные джинсы в обтяжку. Русые волосы собраны в узел на затылке. Сейчас трудно было сказать, похожа ли эта женщина на ту, чья фотография лежала у Гурова в кармане. И оценить, насколько она привлекательна, тоже не получалось – ее лицо было искажено отсветами ртутных фонарей и каким-то неистовым, почти безумным выражением. Она быстро оглянулась по сторонам – хищным и зорким взглядом – и, конечно, тут же увидела Гурова и Крячко. И бросилась бежать.

Оперативники сорвались с места и помчались за ней. Беглянка обладала недюжинной энергией, а опасность придала ей дополнительные силы – она летела как птица. Крячко, который физическим тренировкам всегда предпочитал лежание на мягком диване, довольно быстро отстал. Гурову, который постоянно поддерживал форму, было легче, но и ему с трудом удавалось сохранять дистанцию. Если бы женщина прибавила сейчас скорость, неизвестно, что из этого вышло бы.