Дельта. Том VI: Нижний Мир - Борис Романовский

Капсула с шипением открылась. Врач подбежал и быстро убрал все катетеры и отсоединил липучки, считывающие состояние головного и спинного мозга, сердца.

Владислав принял форму Змея Саапу и открыл портал.

***

Адель проснулась в своей кровати. И первое, что она сделала, — сразу же проверила живот.

— Слава Господу… — из глаз Адель полились слёзы, она разревелась.

Владислав, сидящий рядом, сперва растерялся. Но затем лёг к Адель и обнял её. Она, моментально поняв, кто рядом, вцепилась в одежду Владислава и уткнулась ему лицом в грудь, не прекращая плакать.

Каждый из них испытывал сильные эмоции.

Владислав — пожирающее изнутри чувство вины.

А Адель было страшно. Она вдруг поняла, что не может потерять Владислава. Что должна всеми силами вернуть его чувства, чего бы это ей ни стоило.

Спустя несколько минут слёзы Адель иссякли. Она лежала, уткнувшись в мокрую от её слёз грудь мужа, чувствуя себя опустошённой. А Владислав медленно гладил её по спине.

За окном занимались сумерки, комната погрузилась в полумрак.

— Я буду хорошей женой, — пробормотала Адель. — Я не хотела убивать ребёнка. Я не знаю, что это было, я…

— Ты не виновата, — Владислав крепче прижал её к себе. — Это Феликс влиял на тебя ментально.

— Феликс?.. — Адель захлестнуло чувство вины. — Прости, я должна была рассказать тебе сразу. Я…

— Ты не виновата, — Владислав сжал руку Адель. — Ни в чём не виновата. Я должен рассказать тебе кое-какую историю. Про себя. Выслушай, хорошо?

— Это будет что-то плохое? — Адель поёжилась.

— Нет. Я расскажу тебе, с чего всё началось. Ты имеешь право знать.

* * *

Я говорил долго. Поведал всю правду — о том, что возвратил мир в прошлое, о Шарлотте-Адель и о своих чувствах.

Чем дольше я говорил, тем свободнее себя ощущал, тем легче мне становилось.

Адель же, после начальной слабости, успокоилась и внимательно меня слушала. То, что произошло с ней, ударило по её психике. Не знаю, что Адель видела, но она сильно изменилась. За одну ночь повзрослела больше, чем за все семнадцать лет.

Я тоже повзрослел. Точнее — постарел. Уверен, будь я обычным человеком, не Эвольвером, половина моих волос поседела бы после произошедшего. Вид Адель в коме едва не лишил меня разума.

Когда я закончил, на дворе было утро. Адель молчала, о чём-то усиленно размышляя. Сейчас она сидела напротив меня, подогнув под себя ноги, и хмурилась.

— Надо спасти Шарлотту, — вынесла вердикт она. — Если бы я знала раньше, что она — это я… В общем, теперь всё встало на свои места.

— Не злишься? — я устало улыбнулся.

— Нет, — глаза Адель упрямо блеснули. — Один раз я уже смогла влюбить тебя в себя. Получится и снова. Я помогу тебе. Мы вместе найдём и спасём Шарлотту, хорошо?

Я кивнул.

— А что будет с Феликсом? Он умер? — Адель говорила холодно, безжалостно.

— Можно и так сказать, — по привычке ответил я, не договаривая. Но перехватив взгляд Адель, продолжил: — Он сейчас без сознания. Я собираюсь подчинить его формой Кана.

— Сделать рабом?

— Мне не нравится такая формулировка, — я через силу усмехнулся.

— Говори как есть, Владислав. Ты промоешь ему мозги и сделаешь своим рабом. Если ты прикажешь — он легко умрёт за тебя. Я же правильно поняла?

Смотря в серые холодные глаза Адель, я не узнавал её. Даже Адель из первой жизни никогда не была такой хладнокровной — наоборот, она горела, как пламя.

— Да, ты права. Я сделаю из него своего раба.

— А ещё у тебя такие есть?

— Один. Ганеш. Но его я не стал калечить — подавил волю и заставил служить себе. В будущем, может быть, отпущу.

— Чтобы он потом отомстил?

— Я сделаю так, чтобы он не помнил обо мне, — мне пришло сообщение. Писала Ника.

— Что-то серьёзное? — Адель не смотрела на меня — гладила живот.

— Пожиратели Жизни взбунтовались, — вздохнул я. — Придётся их убрать. Рано или поздно это должно было случиться…

— Взбунтовались? — Адель подняла брови. — Так вы настолько близки?

— А ты знала про нашу связь?

— Глава Пожирателей посетил наш филиал в Брюсселе и забрал двадцать два Ядра Вожака. Не помнишь? Это произошло после смерти Рональда Бельгийского. Позже я подумала, что ты заказал у Пожирателей смерть моего брата. Но получается, что Пожиратели подчиняются тебе?

— Подчинялись, — я горько улыбнулся. А ведь думал, что Адель ни о чём не догадывается. — Мухитдина раньше волновала судьба сына и жены. Но похоже, слишком много времени прошло — он нашёл себе новую любовь и перестал обращать внимания на мои приказы.

— Пожиратели же все — преступники и психопаты. Что ты собираешься с ними сделать?

Несколько секунд мы с Адель смотрели друг на друга. А затем моя светлая жена по-доброму улыбнулась и сказала:

— Надо им всем промыть мозги и сделать верными воинами.

* * *

— Пощадите! Прошу! Я ничего не знал, клянусь! — Соломон Бельгийский стоял на коленях и трясся от ужаса. Перед ним на каменном троне восседал Борис Уральский.

— Я ни разу не обманул вас! Честно работал, выполнял все обязательства! — Соломон коснулся лбом пола. — Я не связывался с Феликсом, не знал о нём!

— Вам всем дали шанс, — Борис холодно смотрел на Соломона. — Но моя доброта чуть не стоила мне правнука.

Князь посмотрел на своих сильнейших воинов — Ледяного Алекса, Чёрного Клопа, Женю Пластилина, Слепого, Бум-Валеру, Виталю Невидимку. Все эти люди — одни из тех, кого когда-то порекомендовал Владислав. Верные Эвольверы, обладающие незаурядным талантом и сильными способностями.

Одного взгляда хватило, чтобы подчинённые всё поняли. Ледяной Алекс направил руку на Соломона. Тот не успел ничего сделать, как волна холода накрыла его, превращая в ледяную статую.

— Займитесь остальными, — приказал Князь и прикрыл глаза. Его трон медленно погрузился под землю.

***

Несколько месяцев спустя.

Я летел вниз по спуску, но у меня не получалось сосредоточиться на основной цели.

В ближайшие несколько дней родится мой сын.

На восьмом месяце беременность Адель начала протекать тяжело, она легла в больницу. Но благодаря Хаймам никакого риска для неё и ребёнка не было — Бессмертные морские коньки со способностью к целительству могли и мёртвого воскресить, если тот умер не очень давно. Человеческой медицине и лекарям-Эвольверам до них очень далеко.

— Тут медленнее, — бросил я.