Любовь меняет все - Селеста Брэдли

Ей хотелось взъерошить ему волосы, и она это сделала. Так чего же ей еще хочется?

Дейдре взяла Колдера за руки и отодвинулась, побуждая его встать, что он с готовностью сделал. Тогда Дейдре, продолжая держать его за руки, широко развела руки в стороны и разжала пальцы. А потом сделала шаг навстречу ему и прижалась к нему всем телом.

– Обнимите меня, – прошептала она.

Секунду или две, показавшиеся Дейдре бесконечными, ничего не происходило. Затем медленно, словно боясь ее вспугнуть, Колдер взял ее в кольцо своих рук.

Поразительно, но Дейдре вдруг почувствовала, что слезы жгут ей глаза. Она опустила веки. Как долго она ждала этого… Как долго прозябала в одиночестве, без защиты, без крепкого плеча рядом…

Он держал ее так нежно, так трогательно бережно, но при этом надежно и крепко. Дейдре знала, что этот мужчина никогда не сделает ей больно и никому не позволит обидеть ее. Этот мужчина будет драться за нее, жить ради нее, он умрет за нее, если придется…

Если она сможет заставить его полюбить ее.

Но эта задача долгосрочная, а пока есть и более насущные дела.

Дейдре подняла голову и улыбнулась ему.

– Если вы дадите мне минуточку на то, чтобы освободить кровать…

Пусть Колдер не умел красиво говорить, но никто не мог упрекнуть его в нерешительности. Он не собирался ни на миг выпускать ее из объятий, когда она, наконец, оказалась в них. Одним быстрым движением он поднял ее и вместе с ней, не разжимая объятий, упал на кровать. К черту все эти драгоценные шелка, бархат и кружево, стоившее целое состояние. Дейдре, беззвучно вскрикнув, попыталась его оттолкнуть.

Колдер замер. Неужели он неправильно ее понял? Неужели она всего лишь бессердечно дразнила его?

– Вставайте скорее! Лементье убьет нас!

Да, Дейдре была шокирована. Но, к счастью, не его действиями.

Колдер рассмеялся хриплым смехом: он смеялся так редко, что за всю свою жизнь так и не научился это делать красиво и непринужденно. Дейдре замерла, в изумлении моргая своими невероятно синими глазами. И лицо ее было так близко, что он мог поцеловать ее.

Какая удачная мысль!

Колдер обхватил ладонями ее лицо и приблизил губы к ее губам. Они были такими нежными, такими податливыми и в то же время такими прелестно неопытными. И тогда он обнаружил, что мир сжался точно так же, как тогда, когда он впервые поцеловал свою невесту.

Дейдре замерла, моля Бога о том, чтобы это блаженство не кончалось. Время остановилось для нее.

Колдер навалился на нее всей своей тяжестью, и Дейдре не нашла в себе сил его оттолкнуть, даже если ей и было немного жаль пропадающие всуе дорогие наряды.

Она крепко обняла его. И, когда он чуть раздвинул ее ноги коленом, даже не подумала оказывать ему сопротивление. Многочисленные слои ткани не помешали ей прочувствовать возбуждение Колдера, и его желание лишь разогрело в ней ответное желание. Когда его ладонь скользнула по ее шее вниз, Дейдре выгнулась навстречу его руке. И, когда он коснулся ее груди, тело ее откликнулось немедленно и пылко. Сорвавшийся с ее губ тихий стон, казалось, еще сильнее распалил его, и он, не рассчитав силы, резко дернул за край лифа. Платье пошло по швам, и ее грудь целиком обнажилась.

Колдер провел рукой по соскам, и Дейдре застонала. Последней разумной мыслью ее была мысль о несчастном платье.

– Мой наряд…

– Я куплю вам другой, – прорычал он. – Я куплю вам целую сотню. Я озолочу Лементье.

– Ну, тогда ладно, – со вздохом сказала Дейдре. – Но на спине есть пуговицы. Это на случай, если вы захотите…

Колдер не стал тратить время на пуговицы. Одним рывком он стащил с нее платье до талии и, не дав Дейдре прикрыть грудь рукой, перехватил ее запястье и прижал к кровати.

Дейдре сначала вскрикнула от неожиданности, но сразу же рассмеялась.

– К черту платье. Вы меня поняли? – грозно рявкнул Колдер.

Дейдре трясло от возбуждения. Не стоило недооценивать этого мужчину – ее мужчину. Быстрота и натиск – вот его девиз. И в результате она лежала перед ним почти нагая до пояса, ибо тонкая батистовая рубашка едва ли могла укрыть от его нескромного взгляда ее грудь с предательски восставшими сосками. Он пожирал взглядом ее наготу, при этом оставаясь полностью одетым.

Дейдре, немного нервничая, облизнула губы.

– К черту вашу рубашку. Вы меня поняли?

Судя по глазам, чувство юмора ему все же не было чуждо.

– И чего же вы ждете?

Колдер ничего не сказал и, не разжимая объятий, перевернулся на спину, так что она оказалась сверху.

Он не переставал ее удивлять. Действуя по наитию, Дейдре оседлала мужа и, сделав это, поняла, что, судя по размерам его восставшей плоти, доминировать ей остается недолго.

Стараясь отогнать вполне понятный страх того, что ему в ней никак не уместиться, Дейдре сосредоточилась на выполнении сиюминутной задачи. Одной рукой прикрывая грудь, другой она пыталась развязать его шейный платок. Увы, одной руки для этого было мало, и Дейдре пришлось забыть о скромности.

Даже работая обеими руками, с ходу справиться со всеми этими мудреными узлами Дейдре не удавалось. Колдер тем временем успел развязать тесемку на вороте ее нижней рубашки, и налитые сливочно-белые груди в такт ее движениям раскачивались перед его восхищенным взором.

Не сразу, но Дейдре заметила, куда именно смотрит ее супруг, и, вскрикнув, отпрянула, приподняв платье так, чтобы оно прикрыло грудь. К несчастью, в результате ее манипуляций нижняя часть тела обнажилась и вошла в прямой контакт с готовым к бою оружием его мужества. Колдер, боясь, что не совладает с собой и кончит прямо в штаны, закрыл глаза.

– Это нечестно! – воскликнула Дейдре. – Сколько еще мне надо с вас снять, чтобы добраться до тела? Сюртук, жилет, рубашку и… А под рубашкой вы еще что-то носите?

– Долго ждать не придется, – чуть слышно пробормотал он и, жарко поцеловав ее в ложбинку между грудями, коротко приказал:

– Лежите смирно!

Соскочив с кровати, Колдер начал избавляться от сюртука. Сидевшее на нем как влитое произведение портняжного искусство не потерпело столь небрежного к себе отношения. Раздался предательский треск: сюртук пополз по швам.

Дейдре зарылась в шелка и из-под кипы платьев пропищала обиженно:

– Я сама хотела это сделать. Ну, чтобы швы затрещали и все такое.

Жилет, недосчитавшийся пары пуговиц, отправился на пол следом за сюртуком, затем к ним присоединилась рубашка. Колдер нагнулся, чтобы стащить сапоги. Молчание Дейдре показалось ему странным, и он оглянулся и увидел ее. Вернее, не Дейдре, а лишь одни ее сапфировые глаза. И еще лоб. Все остальное, включая нос, было тщательно прикрыто. И в этих глазах читалась немалая обеспокоенность.