Эпидемия. Настоящая и страшная история распространения вируса Эбола - Ричард Престон

«Я должен не забыть проинформировать лаборатории, которым мы отправляли животных, чтобы уведомить CDC, если какое-нибудь животное умрет необычным образом. А как насчет воздействия на тех людей, которые работали над системой кондиционирования воздуха? А как насчет прачечной? И недавно здесь был телефонный мастер… Может быть, на прошлой неделе – не помню точно, когда это было. Святой Боже! Я что-нибудь пропустил?»

Пока он записывал на компьютер последние события дня, зазвонил телефон. На линии была Нэнси Джакс. Голос у нее был усталый. Она сказала, что ее выводы согласуются либо с ГЛО, либо с Эболой. Она добавила, что это может быть либо один из вирусов, либо оба. Результаты были неоднозначны.

30 ноября, четверг

Разведка

К тому времени, когда на следующее утро Дэн Дальгард проснулся – это был четверг, ровно через неделю после Дня благодарения, – он уже решил пригласить армию, чтобы очистить одну комнату, комнату Н, где, как ему казалось, была сосредоточена вспышка. Он позвонил Си Джею Питерсу и дал разрешение армии войти в обезьянник. Новость о том, что зеленый свет на проведение биологически опасной операции получен, мгновенно распространилась по Институту.

Полковник Джерри Джакс созвал всех офицеров своего штаба вместе с двумя сержантами. Это были майор Натаниэль (Нейт) Пауэлл, капитан Марк Хейнс, капитан Стивен Денни, сержант Кертис Клэджес и сержант Томас Амен, а также он пригласил гражданского специалиста по животным Мерла Гибсона. Эти люди составляли ядро его команды. Он просто спросил их: «Вы хотите поехать в Рестон?» Некоторые из них даже не слышали о Рестоне. Он объяснил, что происходит, сказав:

– Есть несколько обезьян, которых нужно усыпить. Мы бы хотели, чтобы вы поучаствовали. Хотите присоединиться? Поехать туда?

Все согласились участвовать. Джерри также полагал, что участвовать будет и Нэнси. Это означало, что он и Нэнси будут находиться в здании одновременно. Завтра дети будут предоставлены сами себе.

Они собирались проникнуть в обезьянник, войти в одну комнату, убить обезьян в этой комнате и взять образцы тканей обратно в Институт для анализа. Работу нужно было выполнять в скафандрах, соблюдая условия биоконтроля 4-го уровня. Команда должна была выехать завтра утром в 5:00. У них было меньше 24 часов, чтобы подготовиться. Джин Джонсон как раз собирал свое биологически опасное оборудование.

Джин поехал в Виргинию и прибыл в обезьянник в середине утра для разведки, чтобы получить представление о планировке здания и выяснить, где разместить воздушный шлюз и серую зону, а также как ввести команду в здание. Он отправился с сержантом Клэджесом, одетым в военную форму. Свернув на стоянку, они увидели телевизионный фургон, припаркованный перед обезьянником, диктора и его команду, пьющих кофе и ожидающих, что что-то произойдет. Это заставило Джина нервничать. Средства массовой информации начали кружить вокруг этой истории рано утром, но они, казалось, не могли подобраться к ней, и USAMRIID пытался сохранить ее в таком виде.

Джин и сержант припарковались под липой у низкого кирпичного здания и вошли через парадную дверь. Когда они открыли дверь, запах обезьян чуть не сбил их с ног. «Ого! – подумал сержант Клэджес. – Сюда без скафандра даже зайти нельзя». В здании воняло обезьянами. Здесь творилось что-то ужасное. Все это проклятое место могло быть горячим, каждая поверхность могла быть горячей. Рабочие перестали чистить клетки, потому что не хотели заходить в обезьянники.

Они нашли Билла Вольта и сказали ему, что хотят провести разведку здания, чтобы определить наилучший способ для завтрашнего входа группы. Во время разговора Вольт предложил им присесть в своем кабинете. Они не хотели садиться, не хотели касаться голыми руками каких-либо поверхностей в его кабинете. Они заметили, что у Вольта была привычка к сладостям. Он предложил им коробку, полную конфет Life Savers, батончиков Bit-O-Honey и сникерсов.

– Угощайтесь, – сказал он.

Сержант Клэджес с ужасом уставился на конфету и пробормотал:

– Нет, спасибо.

Он боялся к ним прикасаться.

Джин хотел пойти в обезьянник и посмотреть комнату Н, самое горячее место. Она находилась в задней части здания. Он не хотел идти в эту комнату через все здание – не хотелось надышаться воздухом внутри. Побродив вокруг, он обнаружил еще один путь к задней части здания. Офис по соседству был пуст, и его освободили относительно давно; электричество было отключено, и потолочные панели падали. Джин взял фонарик и стал кружить по темным комнатам. «Похоже на разбомбленный район», – подумал он.

Он нашел дверь, ведущую обратно в обезьянник. Она вела в кладовую, и там был закрытый коридор, который вел вглубь обезьянника. Теперь он мог все представить. Закрытый коридор будет воздушным шлюзом. Складское помещение должно было стать плацдармом. Команда могла бы разместить свои скафандры в этой кладовке, вне поля зрения телекамер. Он нарисовал карту на листе бумаги.

Когда он понял расположение здания, он обошел его спереди и сказал рабочим обезьянника, что хочет, чтобы задняя часть здания была полностью изолирована и воздухонепроницаема. Он не хотел, чтобы агент из комнаты Н пробрался в переднюю часть здания и попал в офис. Он хотел уменьшить количество загрязненного воздуха, попадавшего в офисную часть.

В обезьяньи комнаты в задней части здания вела дверь. Ее заклеили военной коричневой липкой лентой: первая линия защиты от горячего агента. С этого момента, как объяснил Джин рабочим, никто не мог рвать липкую ленту, никто, кроме армейцев, не мог входить в эти задние комнаты, пока они не будут очищены. Чего Джин не знал, так это того, что существовал еще один путь в задние комнаты. До них можно было добраться, не срывая ленту на двери.

В половине двенадцатого утра Нэнси Джакс и полковник Си Джей Питерс прибыли в офис корпорации «Хэзлтон Вашингтон» на Лисберг-Пайк, чтобы встретиться с Дэном Дальгардом и поговорить с группой сотрудников лаборатории «Хэзлтон», контактировавших с тканями и кровью больных обезьян. Поскольку CDC теперь отвечала за человеческие аспекты вспышки Эболы, Джо Маккормик также прибыл в офис «Хэзлтона» одновременно с Джакс и Питерсом.

Сотрудники лаборатории обрабатывали ткани и кровь обезьян, проводили анализы материала. В основном это были женщины, и некоторые из них были очень напуганы, почти в панике. В то утро в час пик, когда женщины шли на работу, по радио передавали, что в Африке вирус Эбола убил сотни тысяч человек. Это было дикое преувеличение. Но дикторы радио понятия не имели, что происходит, и теперь женщины думали, что они умрут.

– Мы слышали об этом по радио, – сказали они Джакс и Маккормику.

Нэнси Джакс утверждает, что Джо Маккормик делал все возможное, чтобы успокоить их, но, когда он рассказывал женщинам о своем опыте борьбы с Эболой в Африке, они, казалось, пугались еще больше.

Одна женщина встала и сказала:

– Нам все равно, был ли он в Африке. Мы хотим знать, не заболеем ли мы!