Домик номер семь - Наталия Романова

- Гад! Гад ползучий! Удавила бы, удавила своими руками! - распылялась Джен, грозя выплеснуть ромашковый отвар на клавиатуру. - Под каток дорожный закатала!

- Джен, ну скажи Михаилу Леонидовичу, что у вас не складываются рабочие отношения. Альбина иногда сопровождает гостей.

- Ты что?! - взмахнула руками Джен. - Тогда не я Коулса, а меня Миша удавит!

- Почему?

- Не знаю, мне кажется, он ревнует к этому Коулсу, - горячо прошептала Джен. - Хотя, как к нему ревновать, он на человека-то не похож. Грёбаный киборг!

- Хай!

  На пороге стоял тот, о ком только что говорили. Рита машинально отпрыгнула, хотя стояла не у двери, захотелось слиться со стенами или провалиться сквозь пол. Она с семнадцати лет общалась с самбистами, боксёрами, борцами, но таких огромных людей не видела никогда.

  Помимо того, что Коулс – а его было трудно не узнать даже по описанию, а Рита же видела достаточно его фотографий, – был высоким, не меньше двух метров роста, и широкоплечим настолько, что закрывал собой дверной проём, он был лысым и покрытым татуировками даже на голове и лице. В одном из интервью он утверждал, что на его половом органе выбита змея... Говорят, в сети ходило фото этой самой «змеи», Рита никогда не задавалась целью найти эту фотографию. Видимо, словами Михаила Розенберга, это было недостаточно концептуально для Маргариты.

- Джен! - прогремел посетитель, дальше Рита не понимала ни слова, но судя по выражению лица, Джен сбежала от своего подопечного, её настигли и намереваются сожрать, никак не меньше.

- Уууооох! - грянуло сверху, Рита испытала иррациональное желание перекреститься, несмотря на происхождение и вероисповедание, а когда гигант пошёл на неё, и вовсе испустить дух. Быстро и безболезненно.

- Джен, - прошептала Рита, смотря снизу вверх на татуированное на скулах лицо. - Что он хочет? Я не знаю английского.

- Он спрашивает, кто ты? Считает, что ты красивая, и хочет, чтобы ты поцеловала его на удачу.

- Ужас какой...

- Ты не бойся, на самом деле он и пальцем не притронется, пока ты не дашь внятного согласия, они исков боятся до одури. Но не отстанет, пока не поцелуешь. Ему удача нужна!

- Куда его надо поцеловать? Надеюсь, не в губы?

- Носом потереться.

- Обо что?!

- О его нос, в Новой Зеландии такие поцелуи.

- До сих пор?

- В качестве традиции, наверное.

  Всё это время Стив Коулс стоял как огромный-огромный ребёнок и смотрел то на одну девушку, то на другую. Он демонстративно поднял руки и отошёл на полшага, показывая, что никаких насильственных действий от него ждать не нужно. Он мирный и послушный, как месячный котёнок. И почти такой же очаровательный.

- Ладно, - пробурчала себе под нос Рита. Не покусает же этот здоровяк... Это даже забавно, если смотреть со стороны.

  Она поманила пальцем, Стив нагнулся, Рита испытала желание не только перекреститься, но и зажмуриться, однако страх промахнуться носом и попасть в губы был сильнее. Она внимательно наблюдала за медленно, с осторожностью приближающимся лицом, внутренне содрогаясь. А ведь это даже не поцелуй с европейской точки зрения!

  Стив потёрся своим носом о нос Риты, замер в таком положении, вдруг вытянул руку и сделал селфи. Он сфотографировал этот злосчастный и смешной поцелуй!

- Он просит разрешения выставить в свой инстаграм, - проговорила Джен.

- Зачем? - Рита была ошарашена. Огромный ребёнок с татуировками на лице не на шутку удивлял.

- Вроде приметы у него – перед боем выбирает красивую девушку, «целует» её и выставляет фото. Говорит, приносит удачу. Спортсмены вообще суеверные, - это Рита знала. - Обычно это кто-то из фанаток, а сегодня ты. Повезло, - Джен усмехнулась.

- Скажи, что можно. Ес, да! - она ткнула в телефон и кивнула, соглашаясь. - Только покажи сначала, вдруг я там страшная, - Рита засмеялась и показала жестом свою просьбу.

  Стив понял, протянул телефон. На фотографии Рита увидела забавно улыбающуюся брюнетку, с широко распахнутыми глазами, спокойно, даже с интересом смотрящую на «целующего» жутковатого мужчину.

  Неужели это она? Когда это случилось с Ритой? Она кивнула, разрешая выложить фотографию, и отошла на полшага, смотря на по-детски счастливую улыбку гиганта.

  Почти сразу зашёл Михаил, а с ним и Альбина. Она редко приходила, чаще занималась детьми. Учитывая же объём работ, без неё в этот раз было не обойтись. Во всяком случае, по утверждению самой Альбины. Михаил Леонидович если и спорил с женой, то дома. Рита знала, что с девочками-близняшками, когда Альбины нет, находится няня, а со старшими другая.

  Наверное, финансово это накладно, только Рита, как ни странно, понимала Альбину. Она бы сама предпочла работать в двух «Ирбисах» одновременно, только бы не находиться дома с детьми. Рита и без детей всё ещё не могла долго быть дома из-за снедающей тоски по Евсееву Олегу, Красаве. Ей удалось мысленно произнести его имя впервые за долгое время. Рита посчитала это добрым знаком.

  После нескольких минут разговора, непонятно откуда взявшегося гнева Михаила в адрес Джен, чирикания Альбины с неожиданным посетителем, Стив вышел за дверь вместе с несчастной переводчицей.

- Зачем она его сюда припёрла? - спросил в никуда Михаил Леонидович, скорее огрызнулся.

- По-моему, Джен сбежала, а он сам припёрся, - парировала Альбина.

- Сбежала... детский сад какой-то. Ничего не понимаю, нормальный мужик, если абстрагироваться от частностей, - Миша выразительно посмотрел на Альбину, она лишь улыбнулась и явно поддразнила бровями. - А с Женей найти общий язык никак не может.

- Он в неё влюблён, - пожала плечами Альбина.

- В смысле?

- В прямом.

- У неё же ребёнок.

- Ах, какая внезапность! Какая преграда! Правда, Миша? – засмеялась Альбина.

- Муж!

- Муж влюблённости не помеха, это же Коулс влюблён, а не Джен в него, к тому же, она разводится, - будто между прочим, сообщила Альбина.

- Не может быть...

- Может, вот найдёшь любовницу, и я с тобой разведусь, так и знай.

- Я похож на самоубийцу, милая, изменять тебе? - легко проговорил Михаил и скрылся в кабинете, держа за руку Альбину. Риту они словно и не видели.

  Бои прошли, а вместе с ними и дедлайн на работе. Первое время Рита была как на иголках, всё время ждала аврала, недовольства, криков начальства, задержек до ночи, но всё шло мирно. Рита приходила на работу к девяти утра, иногда к десяти, к семнадцати её, как правило, уже выпроваживали домой, а то и раньше.

  Казалось бы - радуйся! Но Рита не могла. Она болталась по улицам, пока не начинала отчаянно мёрзнуть, сидела одна в кофейнях, отогреваясь чашкой горячего шоколада, бродила по торговым центрам, убеждая себя, что ей необходима юбка, какого-то несуществующего фасона и точно такой же расцветки, и с упорством искала такую юбку, платье, сапоги, что угодно. Дома находиться было невыносимо.