Подводный флот Муссолини. Итальянские суб- марины в битве за Атлантику. 1940—1943 - Николай Николаевич Баженов

командование, находившееся в жесточайшем цейтноте. Флажок на его часах продолжал неудержимо подниматься…

Утром 8 сентября большое союзное десантное соединение, состоявшее из множества транспортов под мощным прикрытием боевых кораблей, находилось уже на полпути между Палермо и Неаполем. Итальянский флот был готов выйти в море во второй половине этого дня и двинуться навстречу своей гибели. Но в этот момент итальянское верховное командование отдало распоряжение флотскому руководству об отмене выхода до особого распоряжения. По утверждению историка итальянского флота Брагадина, это решение было обусловлено тем, что итальянцам стало известно о том, что союзники хотят объявить о перемирии именно 8 сентября.

Действительно, внезапная отмена рокового приказа по флоту была вызвана заявлениями американского генерала Тейлора, прибывшего в Рим 7 сентября. Для этого случая корвет ему не понадобился. Генерал предпочел прибыть в Гаэту на итальянском гидросамолете, а потом на санитарном автомобиле, выбранном для маскировки, был доставлен в столицу Италии.

Посланец Эйзенхауэра заявил итальянцам о том, что на 8 сентября намечены несколько возможных событий:

1) Высадка союзных войск в Южной Италии;

2) Высадка воздушного десанта в районе Рима (была потом отменена из-за опасности его разгрома немецкими войсками);

3) Объявление о перемирии.

Итальянцев данный вариант действий не устроил, и они даже попытались «отработать назад», отказавшись от заключения перемирия путем посылки соответствующей радиограммы Эйзенхауэру. Американский Главнокомандующий, получив подтверждение ненадежности итальянцев и подозревая, что его попросту пытаются нагло обмануть, очень жестко, в форме ультиматума, потребовал от маршала Бадольо объявить о перемирии «в ранее согласованные сроки».

Грозное послание американского главкома вызвало панику в Риме и заставило итальянское правительство принять вынужденное решение. В 19.45 8 сентября объявить всему миру об окончании военных действий против США и Англии.

Надо сказать, что заявление Эйзенхауэра о том же прозвучало по радио еще раньше — в 18.30. В это же время сообщение о капитуляции Италии поступило из радиоцентра Реджиа Марина в оперативный отдел штаба итальянского флота к адмиралу Джирози. Он ему не поверил, так как не был заранее проинформирован об этом важном событии. Его смог убедить только телефонный звонок адмирала Сансонетти, который подтвердил недоверчивому адмиралу правдивость полученного сообщения.

Адмирал Де Куртен был ознакомлен со статьями протокола о перемирии только после заявления Эйзенхауэра.

Из-за завесы секретности командованию итальянского флота пришлось принимать важные решения без какой-либо предварительной подготовки. Поскольку решение о перемирии было принято законным итальянским правительством, руководству Реджиа Марина оставалось только выполнить приказ, о содержании которого их даже не проинформировали заранее.

Условия перемирия были составлены весьма дипломатично и предусматривали «перевод» итальянских военных кораблей, под своим флагом, со своими экипажами, сохраняя оружие, в соответствующий порт, принадлежащий союзникам. Для того, чтобы «подсластить пилюлю» итальянцам, в документе о перемирии не упоминалось не только о передаче кораблей, но и о капитуляции. Конечно, итальянские моряки могли бы и затопить свои корабли, что ранее сделали французы в Тулоне в ноябре 1942 года. Это было бы красивым жестом. Тем более что на итальянских кораблях имелся секретный приказ о затоплении в случае получения специального зашифрованного сигнала из Рима, либо без оного, по собственной инициативе, при возникновении опасности захвата кораблей немцами. Естественно, затопление кораблей было бы грубейшим нарушением условий перемирия, что могло бы привести не только к последующей оккупации Италии, но и к жесточайшим санкциям к нарушителям согласованных условий сдачи итальянского флота.

Для союзников итальянские корабли представляли собой вполне реальную силу, которую они хотели бы использовать в своих целях в дальнейшем. Итальянский историк Брагадин писал, что все мероприятия при подготовке к сдаче происходили «в обстановке морального подъема». Причина этого «подъема» была вполне объяснима: резкий переход от возможного массового самоубийства к почти мирной жизни. Для итальянцев наконец-то заканчивалась всем надоевшая бессмысленная борьба с намного превосходящими силами союзников без каких-то понятных перспектив.

В ночь объявления о перемирии штаб итальянского флота был переведен из радиоцентра в Санта-Роза (18 км от Рима) назад в столицу, где продолжал активно работать. Через 3 часа после сообщения о перемирии им были отданы не только обобщающие приказы, но и много специальных приказов отдельным кораблям и торговым судам, выполнявшим различные задачи как в Средиземном море, так и в океане. Отданные приказы запрещали экипажам передачу кораблей и спуск флага. Командованию Реджиа Марина удалось даже добиться от союзников некоторого изменения условий сдачи. Было получено разрешение о переводе малых итальянских кораблей в Палермо.

Кроме того, командирам кораблей, находившимся в ремонте или имевшим повреждения, из-за которых они не имели возможности покинуть место стоянки, было выдано распоряжение об их затоплении при угрозе захвата немцами.

Действительно, такая угроза реально существовала. Еще в конце июля немецкое командование разработало план захвата итальянского флота (план «Аксис») при помощи части его личного состава, являвшейся членами фашистской партии. План предусматривал также блокирование итальянских военно-морских баз немецкими подводными лодками, которые должны были бы топить каждый итальянский корабль, пытающийся выйти в море без разрешения немецкого командования. Однако в дальнейшем из Рима поступило сообщение о том, что в связи с падением Муссолини настроения на итальянском флоте приняли явный антифашистский характер. Стало понятно, что захват итальянских кораблей в этой ситуации потребует привлечения значительных сил. Таким образом, план «Аксис» отпал сам собой. Намерение немцев захватить с суши итальянскую военно-морскую базу в Специи также осталось неосуществленным.

Адмирал Бергамини даже за несколько часов до выхода своих кораблей на остров Мальта был убежден в том, что он должен будет повести их «в последний бой». Когда заместитель начальника штаба адмирал Сансонетти сообщил ему по телефону условия перемирия, Бергамини поначалу отказался поверить этому сообщению. Только после долгих увещеваний упрямый адмирал согласился выполнить устный приказ о переходе итальянских кораблей на Мальту.

После этого разговора Бергамини позвонил военно-морской министр Де Куртен с очень странной просьбой. Смысл ее заключался в том, что Де Куртен просил Бергамини уговорить (?!) англичан разрешить перевести корабли на остров Ла-Маддалена, куда итальянцы хотели сначала перевезти своего короля и правительство. Для этого из Специи в Чивитавеккио были направлены два эсминца («Вивальди» и «Да Ноли») для перевозки короля и его окружения. Поэтому Де Куртен и приказал Бергамини следовать на остров Ла-Маддалена и уже там ожидать дальнейших распоряжений. Подобная версия событий, происходивших на итальянском флоте, изложена в работе итальянского историка Брагадина, который в то время являлся сотрудником оперативного отдела штаба ВМФ и мог буквально «держать руку на пульсе» развития ситуации.

Но в таком случае получается, что командующий итальянским ВМФ адмирал Бергамини практически в одно и то же время получил от своих непосредственных