Охота на изюбря - Юлия Латынина

Замминистра в ответ заметил, что он, Вячеслав Извольский, не в первый раз действует силовым структурам на нервы, и в доказательство вспомнил историю с Конгарским вертолетным заводом, когда Вячеслав Аркадьич «ни за что ни про что обидел уважаемых людей». Извольский в долгу не остался, и кончилось тем, что оба собеседника забили на завтра стрелочку на нейтральной территории и договорились обсудить накопившиеся разногласия.

Другой звонок был из той же черной серии: позвонил сунженский губернатор, до которого донесли вести об эпопее с Заславским. Какая-то наушная сволочь представила дело так, что Заславского замочил чуть ли не сам Сляб, и Извольскому долго пришлось уверять, что он сделал все для спасения засранца, который запутался в собственных мошенничествах.

Историей о восемнадцати миллионах губернатор был чрезвычайно недоволен, все спрашивал, нельзя ли их выплатить. Видимо, его подначивал его собственный зам, дядя Заславского, справедливо полагавший, что чем меньше дерьма в этой истории повиснет на племяннике, тем лучше будет для областной администрации. Впрочем, за наскоками губернатора скрывалась одна крайне прозаическая мысль – не считает ли уважаемый Вячеслав Аркадьич, что к случившемуся как-то причастна областная администрация, и не последует ли из этой истории осложнений для швейцарских счетов вышеупомянутой администрации? Извольский сказал, что администрацию он ни в чем не винит и что в хорошем стаде всегда найдется паршивая овца, и дело кончилось тем, что губернатор Дубнов согласился забыть о том, что существовал такой Николай Заславский.

Зато губернатор буквально полез на стенку, услышав о высказываниях замминистра, и обещал Слябу всемерную поддержку и обличение зарвавшейся московской ментовки, которая охраняет бандитов. Правда, как намекнул губернатор, поддержка была не безусловной и зависела от взаимной признательности директора.

Да, кстати, звонил еще и третий человек – председатель влиятельного думского комитета. Парламентарий шпынял Извольского за покупку АЭС и советовал ему не иметь дела с новым председателем «Атомэнерго», который, по его словам, разыскивался правоохранительными органами Казахстана за какие-то таможенные дела.

За всеми этими делами московский офис Извольский покинул в четверть одиннадцатого вечера, что было по его меркам чрезвычайно рано.

В представлении Ирины Григорьевны Денисовой вечер наступал после шести часов, а рабочий день заканчивался максимум после семи.

Поэтому уже к шести она начала прихорашиваться: тщательно вымылась, уложила волосы и долго размышляла о том, не накрасить ли ресницы и губы. Но, как она инстинктивно чувствовала, косметический набор, подаренный Ирине два года назад университетом, еще в бытность ее аспиранткой, был из самых дешевых. И кроме того, Ирина совершенно не умела краситься. Она даже было обвела губы и заглянула в зеркало. Губы оказались какого-то распутно-алого цвета, и вдобавок неровно и вызывающе окрашенные.

Ирина поскорее стерла помаду, вздохнула и принялась одеваться.

С одеждой тоже была проблема. Единственный костюм, который можно было считать выходным, был куплен в прошлом году на вещевом рынке за семьдесят долларов. На костюме значилось, что он сделан в Италии, но так как в слове «Италия» было сделано сразу две ошибки, Ирина предполагала, что костюм сшили либо в Китае, либо в Турции.

У выходных туфель отвалился каблук; даже целой пары колготок, и тех в доме не было за совершенной ненадобностью. Ира всю жизнь ходила в джинсах, в университете ей сначала делали замечания, а потом перестали. Теперь Ирина растерянно перебирала старые, изодранные колготки и вспоминала слова секретарши кафедры Лидочки: Лидочка неделю назад говорила, что изо всех деталей женского туалета мужик больше всего балдеет от черных стильных чулок. Бог его знает, так это было или не так, но Лидочка в этом отношении была несравненно опытней Ирины. Вот только черных чулок у Ирины не было.

В конце концов Ирина рассердилась и надела джинсы и новые, но отчаянно дешевые туфли. Она не была уверена, что в рестораны пускают в джинсах, и решила спросить об этом у самого Извольского.

Но Извольский не появился ни в шесть, ни в семь, ни в полвосьмого. Ира позвонила ему по телефону, но трубку отчего-то подняла какая-то вежливая стерва (Ирина не знала, что сотовый телефон Извольского переключен на офис). Ирина попросила Вячеслава Аркадьевича, и стерва спросила, «как вас представить». Ирина сказала, что это Ирина Денисова, и стерва ответила, что обязательно передаст.

Секретарша знала, что шеф дико занят, что в офисе полный аврал, что половина юристов спешно перетряхивает активы «АМК-инвеста», а другая – вычитывает тридцатистраничное соглашение с «Атомэнерго», имя Ирины Денисовой ей ни о чем не говорило, и она просто не передала Извольскому сообщения, чтобы тот не швырнул в нее чем-нибудь под горячую руку. Поэтому, когда Ирина позвонила второй раз, секретарша очень вежливым голосом сказала, что Вячеслав Аркадьич крайне занят и связаться с ним можно будет только завтра.

Ирина жутко обиделась и даже чуть не заплакала, что, в общем-то, было нелогично. Извольский Ирине не очень нравился.

Во-первых, он весил не меньше ста килограмм, а Ирина с детства не могла терпеть толстых людей. И хотя Славу Извольского, особенно в хорошо пошитом костюме, никак нельзя было назвать толстяком, он все же был весьма упитан и мордаст. И оттого совершенно не совпадал с представлениями Ирины о том, как должен выглядеть ее муж или любовник.

Во-вторых, и это было еще важнее – директор просто пугал Ирину. Он не был бандит, но он был из тех, под кем ходят бандиты – а также прокуроры, судьи и всякие мелкие губернаторы. Ирина несколько раз подрабатывала переводчицей, так вот: Извольский совершенно не походил на западного бизнесмена, при взгляде на которого так и мерещатся залитый солнцем офис, легкие жалюзи на окне, фарфоровозубый менеждер в белой рубашке… От Извольского пахло крепостными стенами, решетками средневековых темниц и правом первой ночи. Он не был директор Ахтарского меткомбината – он был сеньор города Ахтарска. Только сеньор может днем обещать заехать, а вечером даже не соизволит взять трубку…

Ирина грустно оглядела свою вымытую до блеска кухню со старенькой раковиной, вернулась в комнату, скорчила рожу сиамской кошке Маше, свернувшейся на ворохе перепробованных платьев, и сказала: «Ну и что!» Она переоделась в любимые джинсы и тапочки, платья бросила в шкаф и села за старенький компьютер готовиться к завтрашней лекции.

В восемь часов она включила телевизор и, перебегая с канала на канал, услышала, что сегодня в Подмосковье нашли труп директора фирмы «Ахтарск-контракт» Николая Заславского и что наблюдатели связывают эту находку со вчерашней беспрецедентной историей, когда спецподразделение, входящее в состав силовых структур города Ахтарска, взяло штурмом дачу некоего бизнесмена Александра Лосева. МВД рассматривает действия ахтарского СОБРа как не имеющее аналогов нарушение субординации. «Спецподразделения не являются частной собственностью того или иного директора, – заявила в камеру какая-то мясистая морда в погонах, – эти сибиряки не разбирались совершенно в оперативной обстановке, наломали кучу дров, поубивали людей, и против них будет возбуждено дело по превышению служебных полномочий. Достаточно сказать, что ими убит безо всякой причины сотрудник отряда специального назначения, находившийся на даче в гостях». Корреспондент попросила прокомментировать слух о том, что бизнесмен Лосев является одним из лидеров долголаптевской преступной группировки, а вышеупомянутые спецназовцы являлись членами группировки и даже за несколько часов до операции привезли на дачу похищенного ими бизнесмена Степаняна. На это мясистая морда заявила, что Степанян сейчас задержан и обстоятельства его пребывания на даче «подлежат выяснению», а ни о каких контактах между спецназом и бандитами не может быть и речи. «Это слухи, которые распространяют коррумированные коммерсанты, решающие с помощью своего СОБРа свои проблемы», – подчеркнула морда.