Юные годы медбрата Паровозова - Алексей Моторов

Быстро прояснив обстановку, не обнаружив у больного признаков внутричерепной гематомы, Женя оставил запись в истории болезни и решил залатать веко.

– Моторов, ты за что деньги получаешь? – притворно заворчал он, приступая. – Давно бы уже сам зашил!

– Ага, конечно, сам зашил! Мне тут только полы мыть доверяют! – в тон ему ответил я. – А потом, ну его, Жень, еще глаз проткну!

Больной находился в прострации, то есть он, в принципе, понимал, что с ним делают, но особенно не углублялся и слабо реагировал. Так же, как и раньше, лежал и чему-то улыбался. Видно было, что наши слова доходили до него далеко не всегда.

– Жень, а что случилось? – дал я волю своему любопытству. – Где ты застрял?

– Да представляешь, – начал рассказывать Женя, делая первый стежок, подхватив веко пинцетом, – только я к вам собрался, прибегает гинеколог дежурный и как начала голосить! Оказывается, два алкаша из нашего отделения спустились в гинекологию баб снимать. И какую-то одну не поделили, взяли и подрались!

Ну дела! Хотя такое уже бывало. Нечего и удивляться, нейрохирургия на одиннадцатом, гинекология на десятом, а придуркам с проломленными черепами все кажется, что женщина, лежащая в гинекологии, как-то по-особому должна быть доступна.

– Я их больше часа растаскивал! Только растащу, как они опять друг на друга бросаются! Ну как собаки! – продолжал рассказывать Лапутин. – Они мне все пуговицы на халате оборвали!

Точно, почти все оборвали, только одну оставили. Чего только не бывает по дежурству.

– А мужики-то здоровые? – сочувственно спросил я. – Как ты один с двумя справился?

– Да не то что здоровые, нет. Просто один из них урка, весь в наколках. Он тому, другому, все время угрозы уголовные выкрикивал! Вот типа таких… – Тут Женя наклонился низко над больным, прошивая угол раны и натянутой нитью дергая веко, и практически в ухо тому проорал: – Я тебе глаз высосу, сука!!!

Тут молчавший во время всей процедуры инженер приоткрыл здоровое веко и с лучезарной улыбкой спросил:

– Что, доктор, весь???

Кстати, это не первый раз на моей памяти, когда машина въезжает прямо в голову нашему пациенту. Я еще года не отработал, когда нам привезли по “скорой” рыбака. Между прочим, капитана милиции. Ксива у него была при себе. Я вот сам и не охочусь, и рыбы не ловлю. Ну с охотой у меня более или менее все ясно. Вот вы сами попробуйте почитайте, как я в детстве, Сетон-Томпсона, поплачьте, а потом начните палить в этих зверушек из ружья. А рыбалка вроде бы не такое откровенно кровавое игрище, но уж больно занудное. Лучше тогда грибы собирать, тут хотя бы на месте не сидишь.

Так вот, привезли к нам по “скорой” рыбака. Я всегда подозревал, что в большинстве случаев рыбалка – это предлог, чтобы хорошенько надраться на лоне природы, вдалеке от опостылевшей семьи. И жизнь исправно подтверждала мой смелый тезис.

Поступивший капитан упился на рыбалке так, что даже не мог принять вертикальное положение – его буквально штормило. Он, подчиняясь древним рефлексам, опустился на четвереньки и, словно иберийский бык, рысью поскакал через лес к дороге. В болотных сапогах, плащ-палатке, с удочками и рюкзаком за спиной. Хочется верить, что по пути это новоявленное парнокопытное не встретило ни детей, ни женщин.

А когда он доскакал до шоссе и стал его форсировать с целью очутиться на той стороне, где находилась автобусная остановка, то как раз и повстречался с автомобилем марки “запорожец”. Сейчас “запорожец” – традиционный персонаж анекдотов про новых русских, где гордость украинской индустрии с завидным постоянством врезается в шестисотые “мерседесы”. Даже поднадоело, столько про это сочинили историй.

А тот случай мне представляется куда более занятным. Когда несчастный маленький “запорожец” вылетел из-за поворота и водитель увидел посреди дороги такое чудище, он, видимо от испуга, забыл про тормоза. А когда вспомнил, то было уже поздно.

Милиционер услышал шум машины и остатками сознания понял, что та не собирается тормозить. Тогда он, продолжая стоять на четвереньках, низко нагнул голову и развернулся фронтально к несущемуся на него автомобилю, чтобы, как и положено настоящему быку, достойно встретить противника.

Коррида завершилась мгновенно, причем полной и безоговорочной победой представителя животного мира. “Запорожец” левой частью бампера врезался рыбаку прямо в лоб. В результате столкновения машину подбросило в воздух, она встала на два правых колеса и на скорости съехала в кювет, где уже окончательно завалилась на бок и заглохла.

Вот какие крепкие головы у наших милиционеров! Бригада “скорой помощи” рассказала нам, что когда они приехали, то застали следующую картину. На лавочке у остановки автобуса с залитым кровью лицом сидел рыбак и, мерно раскачиваясь, мурлыкал что-то из репертуара Софии Ротару, а над смятым “запорожцем” рыдал в голос его владелец. Ремонта там было рублей на триста, а к тому же он пару ребер сломал и плечо вывихнул.

У доблестного капитана обнаружили крепитацию лобной кости, значит, все-таки она сломалась под бампером, и, учитывая оригинальность ситуации и сильное опьянение, доставили блюстителя порядка прямиком в реанимацию.

Я его помогал принимать. Меня нож, который у этого милиционера на поясе висел, впечатлил. Он был огромный, с зэковской наборной рукоятью из цветной пластмассы, с таким не на плотву, а на белую акулу ходить.

А когда я вышел на следующие сутки, он, лежа во втором блоке, не давал никому покоя. Без остановки требовал, чтобы мы ему или пассатижи дали, или отвертку. Тогда еще кто-то сказал мне: “Вот смотри, Леша, типичный случай так называемой “лобной симптоматики”. Это когда при травме лобной доли мозга человек становится полным дураком, да еще со склонностью к плоским и тупым шуткам.

Вот и мы, приняв постоянные требования пассатижей и отвертки за подобные изменения психики, привязали его покрепче к койке и седуксена не жалели. Правда, когда он очухивался, то всякий раз принимался за свое:

– Мужики, я вас как людей прошу, дайте мне отвертку! Ну или пассатижи! Поищите, не может быть, чтобы ни у кого не было!

И только под утро, когда его пришли перевязывать нейрохирурги, я понял, зачем ему понадобилась отвертка. Капитану размотали повязку на голове, и я в нескольких сантиметрах над правой бровью увидел головку винтика, которым ему сделали остеосинтез, скрепив сломанную лобную кость. А незадолго до моего выхода на дежурство врачи ему, оказывается, зеркало поднесли и дали полюбоваться на их работу. И тот еще мутной своей головой подумал совсем другое. Он спустя неделю признался:

– Я вроде помнил, как мне бампером по кумполу звездануло, ну и решил, когда в зеркало себя увидел, что у меня в башке болт от бампера застрял! Нужно ж, думаю, выкрутить, а то так и останется!

А мы его – седуксеном!

Да, совсем забыл сказать, рыбы-то он успел наловить. Целый мешок у него в рюкзаке был. По санитарным правилам, продукты у поступающих больных на хранение никогда не принимали. Для этого не было условий. Вся еда подлежала немедленной утилизации. Вот мы эту рыбу немедленно и утилизировали. Хорошо тогда посидели.