Образ смерти - Нора Робертс

Трина бросила взгляд на Рорка.

– А она, оказывается, бывает страшной, когда берет след.

– Она бывает гораздо страшнее. Считай, что ты и половины еще не видела. Поднимайся, я сейчас приду.

Рорк вернулся в столовую и положил руку на плечо Мэвис.

– Почему бы тебе с Белль и Триной не остаться у нас ночевать?

– Правда? Ты не против?

– Я, безусловно, за. Сейчас скажу Соммерсету, чтобы дал вам все, что может понадобиться.

– Спасибо. Вот это да… Вот спасибо! Знаю, это глупо… Никто нас не тронет, но…

– Нам всем станет легче на душе – при сложившихся обстоятельствах, – если вы переночуете здесь. Почему бы тебе не позвонить Леонардо? Скажи ему, что ты здесь.

– Да, конечно. Сейчас. Спасибо. Рорк?

– Да?

– Если бы Трина не перекрасила волосы…

– Да, я понимаю. – Теперь он поцеловал ее в макушку. – Мы все безумно рады, что цвет мокко ей не к лицу.

Ева прошла прямо к своему столу, указала Трине на кресло.

– Садись. Давай все это запишем. Начни с роста, веса, телосложения.

– Я думала, у тебя все это уже есть. – Трина огляделась по сторонам. Она уже бывала раньше в кабинете Евы, но не в качестве очевидицы. – А почему ты не захотела отделать тут все, как во всем остальном доме?

– Потому что это не весь остальной дом. Сосредоточься, Трина.

– Я просто не понимаю, что тебе за радость – работать в малобюджетном отделе Тадж-Махала?

– Я сентиментальная дура. Рост.

– Ладно, дай подумать. Невысокий. Меньше пяти футов восьми дюймов. Но больше, чем пять-четыре. Понимаешь, в кафетерии я сидела на высоком табурете, а он стоял и… – Трина задумчиво вытянула губы трубочкой и ребром ладони показала метку в воздухе. – Да. Пять футов шесть дюймов? Или семь? Да, я бы сказала так.

– Вес.

– Не знаю. Когда делаю массаж, люди передо мной голые. Не могу оценить, когда они одетые. Я бы сказала, он местами полноват, но не ПТ.

– Что такое ПТ?

– Плюшка-толстушка. Он был… – Трина округлила руки перед животом, а потом подняла их на уровень груди. – Он все нес впереди. У мужиков так бывает. Не трясется, как желе, но и Мистером Здоровье и Мускулатура его тоже не назовешь. Такой типичный американский дядюшка.

– Хотела бы я, чтобы у меня был дядюшка. Ладно, как насчет цвета волос?

– Соль с перцем. Зачесаны назад, на макушке густые, на висках коротко подстрижены. Но это была накладка, я же говорю.

– Значит, черные с проседью, короткие и густые.

– «Черные с проседью» – это скучно, если хочешь знать мое мнение. «Соль с перцем» звучит гораздо романтичнее. Но в общем правильно. Во второй раз, когда я видела его в баре, волосы были совершенно седые. Белоснежные. Если, конечно, это тот же человек, но я практически уверена, что это был он. Такой белый пух. Не знаю, зачем он выбрал соль с перцем, когда они у него и без того белоснежные.

– Итак, волосы седые. Ты говоришь, что это был не парик?

– Да я и видела-то его только мельком! Быстро так: «Эй, я знаю этого парня!» Но все равно на первый взгляд это были вроде бы его собственные волосы. Правда, стопроцентной гарантии дать не могу.

– Глаза?

– О боже. Слушай, Даллас, я точно не знаю. Мне кажется, светлые. Насчет цвета не знаю, может, голубые, может, серые, зеленые или светло-карие. Но я почти уверена, что не темные. Понимаешь, накладка показалась мне неподходящей с самого начала, потому что она была темной, а вот сам он темным не был. У него очень хорошая кожа.

– В каком смысле?

– Светлая, мягкая на вид. Ухоженная. Бледная. Морщины, конечно, есть, но не борозды. В смысле, неглубокие. Он заботится о своей коже, ухаживает за ней. Щеки не обвисли, второго подбородка нет, так что не исключено, что у него были подтяжки. Структура кожи хорошая, гладкая.

– Белый человек, – пробормотала Ева.

«Белые волосы, светлые глаза, бледная кожа. Пожалуй, румынская цыганка знала свое дело», – подумала она.

– Вот именно. Он подкрасил брови под цвет накладки. И смотрелись они немного фальшиво. Совсем чуть-чуть. Большинство людей не обратили бы внимания, но я-то профессионал. Это мое дело – подмечать такие вещи. А в баре, где я была с этим парнем, которого собиралась покатать в постели на карусели, волосы были совершенно седые. Белые.

– Ты назвала его Костюмчиком. Это в буквальном смысле, или он просто так выглядел?

– И то, и другое. Он был в костюме… по-моему, в сером. В темно-сером костюме, под цвет накладки и бровей. И выглядел он как парень, у которого дома полный шкаф костюмов. Костюм-тройка, – добавила Трина. – Да-да, брюки, жилет, пиджак. Платочек в нагрудном кармане, галстук. Щеголеватый, понимаешь? То же самое в баре. Темный костюм. Красиво контрастировал с белыми волосами.

Трина замолкла и потерла себе затылок.

– До меня только теперь начинает доходить. Я бы взялась за эту работу, понимаешь? Если бы он перезвонил, я бы согласилась. Работа на целый день, без спешки, хорошие деньги. Кто бы отказался? – Голос у нее задрожал, кровь отхлынула от лица. – Он казался таким милым и… Я хотела сказать «безобидным». Симпатичный пожилой господин, который хочет сделать что-то приятное для своей больной жены. Я бы запросила с него по максимуму, но я взялась бы за эту работу.

– Но ты же за нее не взялась, – напомнила ей Ева. – А вот он совершил серьезную ошибку, обратившись к тебе. Ты внимательна, ты подмечаешь детали, у тебя хорошая память. Послушай меня.

Ева наклонилась вперед. Она видела, что до Трины действительно только теперь стало доходить. Она не только побледнела, ее начала пробирать дрожь.

– Посмотри на меня и послушай, что я тебе скажу. Он сегодня захватил одну женщину. У нее есть немного времени, прежде чем он за нее возьмется. Он не торопится. Ты меня слышишь?

– Да. – Трина облизнула пересохшие губы. – Слышу.

– С тобой он совершил ошибку, – повторила Ева. – А то, что ты мне рассказала, то, что завтра расскажешь полицейскому художнику, поможет нам к нему подобраться. Ты поможешь спасти ей жизнь, Трина. А может, и не только ее жизнь. Ты это понимаешь?

Трина кивнула.

– Можно мне воды? Во рту вдруг пересохло.

– Ясное дело. Обожди минутку.

Ева направилась в кухню, и в ту же минуту в кабинет вошел Рорк.

– Ты отлично справляешься, – сказал он Трине.

– Меня всю трясет, – призналась Трина. – Я в шоке. Все время напоминаю себе, что я в замке Рорка, в палатах Даллас. Разве можно найти более безопасное место? А меня все равно трясет. Как там Мэвис?