Охотник на вампиров. Омут - Ольга Грибова

— Боишься? — повторила она все тот же вопрос. Но в этот раз Эмми ошиблась, приняв за признаки страха участившееся дыхание и расширившиеся зрачки. Если до этого ее предположение было стопроцентно верным, то теперь она была абсолютно неправа. Мои думы были как никогда далеки от опасности, которую представляла собой Амаранта. Я целиком и полностью сосредоточился на физическом контакте, всем телом ощущая Эмми. Мечтая о том, чтобы свести до минимума оставшиеся между нами сантиметры, застыл в болезненном предвкушении.

— Я задала тебе вопрос, — бархатистым голосом проворковала Амаранта, но я даже не думал отвечать. Не стоило портить такой прекрасный момент болтовней.

И, хотя глаза Эмми до сих пор оставались черными, а верхние резцы были длиннее обычного, она не потеряла привлекательности. Указательный палец девушки коснулся моей щеки, медленно спустился до шеи и остановился на сонной артерии, немного нажав на нее.

— Человеческая жизнь такая ненадежная штука, — прошептала Амаранта, не сводя взгляда с пульсирующей жилки. — Надавишь немного сильнее, и всему наступает конец, — Эмми говорила это с некой долей отстраненности, как будто меня не было в комнате, и она разговаривала сама с собой.

— Я не могу стать вампиром, — произнес я, чтобы обратить на себя ее внимание. Мне это удалось, и Эмми подняла взгляд на мое лицо. Она выглядела крайне задумчивой, как если бы решала какой-то важный вопрос. — Но я готов отдать тебе всю свою короткую и ненадежную жизнь. И быть с тобой до самого последнего вздоха. Клянусь, что никогда больше не брошу тебя.

Слова шли из самого сердца, и казалось, Амаранта, наконец, услышала. Она наклонилась вперед, так что ее лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего. Наши губы разделяло лишь незначительное расстояние, словно она собиралась поцеловать меня. Об этом говорили и посветлевшие глаза, и снова вернувшие нормальные размеры клыки. Кровь прилила к лицу, и я, будучи не в силах ждать, сам приподнялся к ней навстречу, но в последний момент Эмми повернула голову вправо и, склонившись к моему уху, прошептала:

— Уже слишком поздно, — каждое слово наносило сокрушительный удар, растаптывая чудом уцелевшие островки надежды.

Сказав это. Амаранта резко поднялась на ноги и несколько секунд возвышалась надо мной. В синих глазах сквозило неприкрытое сожаление, а потом Эмми развернулась и выбежала прочь из комнаты.

Опустив голову на пол, я остался лежать там, где она меня оставила. Не было ни сил, ни желания подниматься. Амаранта окончательно потеряна — эта мысль отбойным молотком стучала в голове. Совершенно непонятно, что теперь делать. Нужно как-то встать и продолжить жить дальше, но я не уверен, что знаю, как. Да и стоит ли напрягаться? Гораздо проще лежать и жалеть себя.

Не знаю, сколько времени я так провалялся, но, скорее всего, не очень много, когда в комнату заглянул Дима.

— Я слышал шум закрывающейся двери и… — заметив взломанную дверь клетки и отсутствие Амаранты, брат запнулся. — Ого! — присвистнул он. — Смотрю, вы тут неплохо развлеклись без меня.

Подойдя ближе, он протянул руку; я ухватился за нее и наконец поднялся на ноги.

— Ты в порядке? — заботливо поинтересовался братишка.

— Вроде как.

— Думаю, мы еще успеем ее догнать и вернуть, — Дима направился к двери. Я не сдвинулся с места, и он, притормозив на пороге, вопросительно посмотрел на меня.

— Мы никуда не пойдем, — заявил я устало, пригладив волосы. Попытка говорить будничным голосом не увенчалась успехом. Даже детектор лжи не заподозрил бы меня в обмане, но только не Дима. Увы, он знал меня слишком хорошо.

— Значит, ты просто отпустишь ее? — с удивлением спросил он.

— Я не могу вечно удерживать Амаранту силой. Я попробовал ее вернуть, у меня ничего не вышло. Пришла пора признать свое поражение. — Я развел руками.

— Вот уж не думал, что ты так быстро сдашься.

— Я просто вовремя остановился. Мы и так переступили черту. О чем я теперь, кстати говоря, жалею.

Дима поморщился и отвернулся, всем видом демонстрируя, что ему неинтересно слушать такие сентиментальные глупости. Вместо этого он сосредоточил свое внимание на клетке и с недоверием спросил:

— Ты что, сам ее отпустил?

— Нет. Она, наверное, сломала клетку, — предположил я.

— Это же сверхпрочная сталь! Как ей удалось?

Мы оба с интересом уставились на прутья решетки. С первого взгляда клетка выглядела абсолютно целой, и было не совсем понятно, как же Эмми удалось выбраться. Дверь оказалась приоткрытой. Но ведь у Амаранты не было ключа. Как же она с ней справилась?

Подойдя вплотную к двери и присев на корточки, я заметил на полу какие-то металлические детали. Взяв их в руки, с удивлением узнал петли, на которых еще недавно держалась дверь, и только тогда сообразил, в чем тут странность, — дверь была открыта не в ту сторону. Амаранта просто выломала петли!

— Вот пройдоха! — с негодованием и вместе с тем с ноткой восхищения воскликнул Дима, присмотревшись к петлям.

Я посмотрел на брата снизу вверх с немым вопросом в глазах.

— Они из обычного металла, — усмехнулся Димка. — Кузнец нас нагрел. Сделал клетку из высокопрочной стали, а на петлях сэкономил.

Теперь и я все понял. Разница в цвете и фактуре между петлями и решеткой была видна даже на глаз. Похоже, кузнец, желая заработать сверх предложенного, умудрился вместо петель из особого прочного сплава поставить обычные, а разницу, как водится, положил в карман.

Я опустил руку, и круглые цилиндры с металлическим звоном упали на пол. Возможно, так даже лучше: Амаранта на свободе, я снова один. Некоторые из представителей нашей профессии (например, Глеб) считают, что настоящий охотник всегда должен быть одиночкой. Что ж, у меня появился неплохой шанс стать одним из таких охотников. Думаю, Глеб может мною гордиться.

— Ты-то как? Все в порядке? — участливо поинтересовался Дима.

— Ничего страшного. Справлюсь. Не впервой, — я не особо верил в собственные слова, но старался говорить убедительно.

Выпрямившись, повернулся спиной к клетке.

— Давай лучше поужинаем. Я что-то проголодался, — заявил я спокойно, направляясь к двери и рассчитывая, что тема еды как ничто другое отвлечет Диму от насущных проблем.

Я был в отчаянии. У меня, что называется, опустились руки, и весь мир вдруг стал совершенно безразличен. Дима постоянно твердил, что мы должны уехать из Питера, так как, по моему собственному признанию, делать здесь больше нечего, но я не мог заставить себя даже выйти на улицу. Кто бы мог подумать, что во второй раз потерять любимую еще сложнее. Можно было бы уже и привыкнуть.

Окружающая действительность вдруг стала невыносимой и скучной. Даже когда Дима после очередной попытки вытащить меня из Петербурга пригрозил, что позвонит отцу и все ему расскажет, во мне ничто не дрогнуло. Признаться, просто отчаянно не хотелось покидать город, в котором жила Эмми. Конечно, не имеет значения, где именно я нахожусь, — и в Питере, и в Новосибирске она будет одинаково от меня далека — но не так-то просто распрощаться с местом, где мы виделись в последний раз.