Девушки после пятидесяти - Ирина Мясникова

Когда она вернулась к открытому окну, Шурале сидел на подоконнике и о чём-то шептался с деревом.

– Хватит сплетничать, – сказала Ольга, беря кота на руки. – Думаете, я не знаю, что кто ушёл, тот дура?

Дерево захихикало, а Ольга закрыла окно.

Зазвонил телефон. Это оказался Кирилл, у Светки начались роды.

Современные гаджеты – великое дело! Бабушки, несмотря на место их пребывания, даже за тридевять земель, где-нибудь в Тоскане, могут наблюдать первые часы в жизни своего внука. Ольга плакала, Марго плакала, Лёнчик плакал, Светкин папаша тоже плакал, громче всех плакала Дама. Оказалось, жалела себя, что скоро помрет. Ольга себя не жалела и о смерти не думала. Ведь дерево же ясно сказало ей, что смерти нет. Это Ольга хорошо поняла. Конечно, смерти нет, но потом, не сейчас. Сейчас еще столько дел! Кроватку вот надо купить. Они с Марго заранее распределили, кто, что покупает. Ольга настояла на кроватке. Так что остаток лета прошел в счастливых хлопотах.

Ольга все выходные торчала у Светки и при любой возможности целовала нежные пяточки нового человечка. Брать на руки столь хрупкое существо она еще побаивалась. Всё-таки немало лет прошло с того момента, когда она брала на руки новорожденную Светку. Причем делала это легко, не задумываясь, настолько всё было естественно. Внук же представлялся ей существом волшебным и драгоценным.

Марго срочным порядком покинула свое Тосканское логово и кинулась глядеть на внука. Брать его на руки она тоже побаивалась. Так и сидели они около кроватки то вместе, то попеременно. Светка фыркала и говорила, что они сумасшедшие бабки. Никто с ней не спорил. Сумасшедшие бабки, правда, иногда поругивались между собой, так как не сходились во взглядах на будущее своего прекрасного внука. Марго видела внука министром, а Ольга больше склонялась в сторону банкира, а еще лучше лётчика.

– И вообще, Марго, если бы ты всё же избавилась от усов да бросила, наконец, курить, внук понял бы, что ты всё-таки бабушка, а не дед! – сказала Ольга при первой встрече с Марго около их общей драгоценности.

– Что? Опять?! – Марго выпучила глаза и принялась ощупывать верхнюю губу.

– А ты, как думала?

– Но ты же всё выдрала?

– Марго! То когда было? Ты богатая женщина… – начала Ольга.

– Не такая уж и богатая, – вставила Марго.

– Очень богатая женщина, просто вопиюще богатая, – продолжила Ольга, – а не можешь позволить себе лазерную эпиляцию.

– Я боюсь!

– Тогда не подходи к ребёнку, а то уже он будет бояться. Представляешь, что за парень вырастет, если с детства будет бабушку бояться?!

– Я пойду, завтра же, куда ты скажешь.

– Я?! Еще скажи, что я парикмахерша и мне видней!

– Так и есть.

– И начёс вон опять у тебя на всю башку.

– Ну, ты же отказалась меня стричь!

– Потому что ты родственница, я родственников не стригу, ты же знаешь, даже Светку! Я ведь дала тебе телефон хорошего мастера?

– Дала. А вдруг испортит?

– Хуже твоего начёса испортить сложно.

– Вот что ты сейчас сказала? Ты неграмотно говоришь. Тебя же ребенок слушает. Что значит, хуже начёса испортить сложно?

– То и значит! В зеркало на себя посмотри, сразу поймешь.

– Хорошо, убедила. Давай, лучше думать, как назовем нашего мальчика.

– Нашего мальчика мы назовем так, как скажут его родители.

– Что они понимают?

– Всё понимают!

– А вот если б Артур, – Марго мечтательно закатила глаза.

– Еще скажи Роберт, – фыркнула Ольга.

– Нет, а чем тебе Артур не нравится?

– Всем! Имя нерусское. Лучше Фёдор!

– Федя съел медведя!

– Артур гоняет…., – Ольга на секунду задумалась, – дур!

– Мы решили назвать нашего мальчика Филиппом, – строго сказала Светка, вынимая драгоценность из кроватки. – Шли бы вы, бабушки, по делам.

– Что?! – хором воскликнули бабушки и ушли по делам. Кто за ботиночками, а кто за шапочкой. На прощанье, разумеется, расцеловались. Марго торжественно поклялась избавиться от усов и начёса, а до того момента даже на пушечный выстрел не подходить к драгоценному ребенку.

За всеми этими важными занятиями и вопросами одиночество со своим крутым характером опять от Ольги отступило. Зато наступила осень. Дождь лил сплошным потоком, в городских домах за толстыми каменными стенами стало холодно и сыро, как в склепе. Ну, в квартире-то у Ольги ещё можно было включить тёплый пол. В салоне же во время работы особенно замерзали ноги, там теплого пола не предусматривалось изначально. Приходилось включать кондиционер на тепло, это, конечно, помогало, но не так чтобы очень. Особенно это не помогало тем, кого в силу возрастных физиологических особенностей периодически кидало в жар, несмотря на волшебные таблетки. С головы пот течет, а ноги всё равно ледяные. Дополнительный расход электричества опять же. Разумеется, к этому моменту городские власти предусмотрительно повысили и расценки. Особенно это било по карману в салоне, где расценки были особые, для коммерческих предприятий. Можно подумать, где-то существовали предприятия некоммерческие. Хотя последнее время некоторые государственные корпорации можно было бы смело назвать именно некоммерческими предприятиями, так как они постоянно находились в убытках и субсидировались из бюджета. Ну, это так, к слову. Руководство города пообещало питерцам периодическое протапливание и регулярно чем-то бурлило в ледяных батареях.

Ольга делала укладку очередной клиентке, последней в эту смену, слушала вполуха её рассказ об отдыхе на Сардинии и размышляла, стоит ли идти на широко разрекламированный семинар по золотым нитям для волос или сэкономить и поехать любоваться внуком. Фен ровно гудел, радио негромко пело на иностранном языке об иностранной любви, Сергунька, закончив рабочий день, собирал инструменты, Оксанка, высунув язык, подсчитывала остатки и сочиняла заявку на новые материалы. Алёна уже ушла домой. Клиентов больше не ожидалось.

Когда дверной колокольчик возвестил о том, что дверь открылась, Оксанка, не отрывая головы от бумаг, сообщила вошедшему:

– Мы уже закрываемся, нам ничего не надо.

– Зато мне надо, – раздался знакомый голос. – Простите, что не позвонил и не записался. Не было никакой возможности!

– Ой! – пискнула Оксанка, Сергунька резко обернулся и разинул рот, а Ольга чуть не выронила свой бесценный американский фен.

Посередине парикмахерского зала собственной персоной стоял Николай. Вернее не совсем Николай. А еще вернее совсем не Николай! Худой, какой-то весь серый и помятый. Волосы космами торчали в разные стороны, на изможденном лице какими-то рваными клочками кустилась борода. Если бы не дорогая одежда, его запросто можно было бы принять за бомжа. При взгляде на него у Ольги начисто вылетели из головы все ранее заготовленные язвительные колкости. Захотелось если уж не взять его на ручки, то хотя бы обнять, пожалеть и поплакать. Сергунька предусмотрительно перехватил у Ольги фен и занялся её клиенткой. Ольга благодарно кивнула и подошла к Николаю.