Без пощады 2 - Руслан Алексеевич Михайлов

- Доступ будет – вздохнул толстяк.

- Благодарю за содействие службе федеральных дознавателей, сэр. Сейчас прибудет технический специалист и займется ваши сервером. Прошу пока оставаться на месте.

Служебный навороченный браском на запястье дознавателя мигнул экраном. Кивнув Рамиресу, молодой служака завершил разговор и быстрым шагов направился по коридору, следуя вдоль кровавого двойного следа, но не наступая на него. Рамирес проводил его взглядом и, вздохнув, принялся ждать специалиста, заодно играя в гляделки с третьим пауком, что все это время, как оказалось, сидел на потолке холла, ничем себя не выдавая, пока внезапно не свалился на пол. Вот чертовы штуковины…

Опираясь перчаткой о край квадратного вентиляционного отверстия, Фергюсон внимательно вслушивался в темноту наполненную далеким гулом работающих механизмов, писком крыс, треском коротких замыканий, шумом капающей и льющейся воды. Кровавый след уходил именно сюда – в мокрую и шумную темноту бесконечных служебных лабиринтов города под куполом. Израненный психопат шагнул сюда и исчез…

Нескольких коротких точных команд хватило, чтобы оба паука сгруппировались и прошли в отверстие, оказавшись по ту сторону стены. Через мгновение они исчезли в темноте, сканируя окружающее пространство, выискивая любые следы, могущие привести их к цели.

И это еще не все – сюда спешило еще два разведывательных дроида, часть чьих датчиков и манипуляторов была заменена на оружие, уязвимые места бронированы толстыми защитными пластинами. Мобильность и чуткость пострадали, но этих разведчиков уже не остановят никакие крысы любых размеров и свирепости.

Фергюсон постоял еще пару минут у темной дыры, следя на экране браскома за продвижением разведчиков. Убедившись, что все в порядке, он зашагал обратно к стойке. Посмотрим, что сумеет выудить из серверов технический специалист. И жирный хозяин ЖилМода знает куда больше, чем говорит. А еще, что очевидно любому, кто прошел соответствующую подготовку в академии дознавателей по чтению эмоций через мимику, жесты и интонации, Рамирес испытывает сочувствие к Вертинскому Нортису. Что ж. Ему это знакомо – еще совсем недавно Фергюсон испытывал такое же сострадание к калеке и даже восхищался его целеустремленностью и находчивостью. Но все его положительные чувства были разрушены прогремевшим взрывом принесшим разрушения и понимание – Вертинский не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Для него все способы хороши.

54.

Возмущение и ярость охватившие «внешний» сектор, позднее всего проявились в окраинных лагерях, где обитали сплошные неудачники, заработавшие этот статус либо при рождении, вместе с мутацией, либо позднее по тем или иным причинам. Бездомные и безработные люди обычно самые тихие, они как многократно битые жизнью собаки, что инстинктивно всегда стремятся уйти от проблем, не принимать участия в чужих разборках. Желания их просты и прозаичны – найти достаточно воды и еды чтобы пережить сегодняшний день. Может быть немного алкоголя. Они никогда не заглядывают в завтра. Их будущее скрыто туманом безнадежности, и они давно смирились с таким положением дел. А затем привыкли к этому образу жизни настолько сильно, что начали принимать его за нормальную жизнь. Некоторые проживали так всю отпущенную им жизнь, тихо и незаметно умирая под рваными тентами и кучами тряпья, оставляя свои жалкие пожитки следующим неудачникам – а в них недостатка не было. Новые и новые рождались и прибывали каждый день. Армия неудачников долгими десятилетиями увеличивала число своих уродливых солдат. Год за годом сюда прибывали сломленные судьбой женщины и мужчины, порой приводя за руку удивленно вертящих головами детишек, еще не знающих, что не будет больше школы и веселых игр с одноклассниками, что не будет больше игровых приставок, комиксов, сериалов и вкусных тортов на день рождения и пирожных просто так, без повода. Больше ничего этого не будет. И попавшие в холодный кошмар безнадежности, видя, как жестокая реальность прессует и убивает их родителей, дети вырастали озлобленными крысами окраин, превращаясь в воров и грабителей, в бешеных наркоманов, что ожесточенно плодились в тех же пластиковых ящиках, где умерли их родители.

Все попали сюда по разным причинам. Но у всех, кто обитал в заброшенных помещениях окраинных зон «внешнего» сектора было кое-что общее – им нечего было терять. А еще у них была общая и постоянно подпитываемая застарелая до заскорузлости перманентная ненависть к властям.

Кто виноват в том, что я родился одноруким мутантом с расплывшимся лицом похожим на выплюнутый комок жевательной резинки? Я? Нет! Власти!

Кто виноват в том, что меня вышибли с работы не из-за моих способностей, а потому что требовалось сокращение и босс просто наугад ткнул пальцем по списку фамилий рядового персонала? Я? Нет! Власти!

Кто виноват в том, что по развитию я все время отставал от сверстников, так и не сумев освоить ни одну профессию? Я? Нет! Власти!

Кто виноват в том, что я не справился со своей тягой к алкоголю и из врачей седьмого сектора скатился до пропитого бродяги из двенадцатого? Я? Нет! Власти!

Это все вина властей! Они не заботились о нас, им всегда было плевать на нас!

У очень многих из выживающих кое-как людей имелись реальные причины ненавидеть городские власти. Другие просто перекладывали собственные промахи на чужую спину. Ведь тяжелей всего человеку обвинить в своих неудачах именно себя. Ему куда проще взвалить вину за свою просранную жизнь на другого.

Я не виноват в том, что спился и потерял работу!

Я не виновата в том, что назвала начальника и бывшего любовника козлом и нулем в постели!

Это попустительство властей заставило меня принимать наркотики!

Я не виноват, что моя профессия цветовода так редка в этом чертовом городе!

Я от рождения ничего не умею и не хочу делать. Разве это моя вина?

Подобные разговоры начинали и завершали каждый день. Неудачники всегда рады потолковать о том, как кто-то загубил их жизни и сломал все надежды. Они часами готовы обсуждать эту никогда не остывающую и все столь же важную для них тему. Беззубые и вечно дрожащие старики беспрестанно вспоминали о том, как их давным-давно их жизнь была прекрасна, пока власти – без какой-либо причины – не сломали ее, лишив его будущего.

Власти! Власти! Власти! Виноваты власти!

И то, что прямо сейчас в двенадцатом секторе открылись мобильные медицинские и полностью бесплатные точки, что прямо сейчас раздают бесплатную еду и горячий суррогатный кофе, никого из бродяг не обмануло и не заставило поверить в доброту властей. Просто эти муниципальные крысы боятся