Испытание добродетели - Чингиз Абдуллаев

Женщина снова вздрогнула. Но на этот раз не заплакала. Просто сжала губы.

— Тут-то и произошло нечто невероятное, — продолжал Дронго. — После вашего отъезда прошло два часа. В доме появились Мила Левшова и Дима Апрелев. А рядом с особняком как раз проходил охранник Хасмамедов. В это время раздался выстрел. Я обратил внимание, что свидетели в один голос говорили о большом количестве крови. А вы ведь попали ему под сердце, и пуля прошла навылет. Он не умер, через два часа пришел в себя и пополз к пистолету, который вы бросили на пол. Алексей сумел его поднять и выстрелить в стену, пытаясь привлечь внимание. Но на этом его силы закончились, и он скончался, не дождавшись помощи. Когда несчастный охранник открыл окно, получился сквозняк. Дверь с силой захлопнулась. Ваза упала на пол и разбилась. На оконной раме появилась трещина. Люди вбежали в кабинет и увидели охранника, который выпрыгнул на улицу и попытался сбежать. Слава погнался за ним, подвернул ногу и упал. В результате все решили, что убийцей был именно этот Хасмамедов.

— Я этого не хотела, — тихо произнесла Тамара.

— Конечно. Вы ведь не могли знать, что он окажется рядом с домом, когда Монахов придет в себя и пальнет в стену. Экспертиза доказала, что выстрел был сделан с пола, снизу вверх. Но следователь Вавилов решил, что ваш муж оступился, упал и сделал первый выстрел. Потом Хасмамедов его убил. Можно сказать, что здесь получилось почти невероятное стечение обстоятельств. Вы не убили своего мужа, а только тяжело ранили. Вы ведь не киллер, и рука у вас дрогнула. Алексей упал и потерял сознание от шока. А потом там, на свою беду, оказался Хасмамедов. Вот так произошло это убийство.

— Зачем вы пришли, если все знаете и сразу поняли суть дела? — неожиданно спросила Тамара. — Могли бы просто рассказать обо всем следователю, чтобы меня арестовали. Теперь мне все равно. Или вы хотели насладиться своим триумфом?

— Нет, не хотел. Я не закончил. Вы узнали о том, что беременны, почти сразу поняли, что супруг заразил вас сифилисом. Положительная реакция на эту болезнь наверняка уже была зафиксирована в вашей медицинской карте. Тогда вы приняли решение избавиться от ребенка. Конечно, вы знали, что ваш муж был большим поклонником женской красоты и при этом не любил предохраняться. Это привело к еще одной трагедии. Выяснилось, что он заразил и своего личного секретаря — Милу Левшову.

— Вы думаете, что это он? — не скрывая презрения, спросила Тамара. — А если она? Вы ведь наверняка уже с ней общались. Эта сговорчивая особа всегда готова встретиться с любым мужчиной. Меня трясло, когда я вспоминала о ней. Но она вполне устраивала Алексея. Такую мерзавку нельзя было пускать в дом. Она умудрилась даже оставить однажды свою помаду в моей ванной комнате. А может, сделала это нарочно, чтобы позлить меня. Но я все видела и понимала. Просто молчала, не хотела разрушать наш брак, хотя давно знала, что ничего хорошего из него не выйдет. Он не пропускал ни одной женщины, ни единой юбки. Говорили, что он спал со всеми женщинами, которых брал на работу. Даже умудрился соблазнить супругу своего двоюродного брата, который приехал к нам домой и устроил скандал Монахову. Я была невольным свидетелем их весьма оживленной беседы. Брат потом развелся со своей женой. Есть такие мужчины, жуткие бабники. Хотя моя тетя уверяла меня в том, что все они одинаковы, готовы изменять всегда, при любом удачном раскладе.

— Она была слишком категорична.

— Вы всегда были идеальным мужем? — зло спросила Тамара. — Кажется, в прошлый раз вы говорили несколько иначе.

— Не был, — признался Дронго. — Но это не повод для убийства.

— Это должна решать ваша жена, — ответила Тамара. — Я ведь долго терпела все его выходки и очень хотела детей. Когда тест на беременность подтвердил, что я жду ребенка, мне казалось, что я самая счастливая женщина на свете. А потом я узнала, что заражена этой гадостью. Я не могла даже смотреть на мужа. Как он посмел такое сделать? Тогда я твердо решила, что не стану рожать и разведусь с ним. Но потом я нашла помаду Левшовой и поняла, что развода будет недостаточно. Он даже после этого встречался с женщинами. Я решила поставить точку. Чтобы он больше не смог сделать кого-то несчастной точно так же, как и меня. Испытать чью-то добродетель. Да, твердо решила поставить точку, — проговорила Тамара с нескрываемым ожесточением.

— Вы решили за вас обоих и за вашего ребенка.

— Да. Именно так. Решила за всех нас. Сама не знаю почему, но я надела медицинские перчатки. Не хотела оставлять отпечатки пальцев на пистолете. Может, решила, что подумают на кого-то другого. Не знаю. Но я понимала, что меня все равно разоблачат. Ведь в доме не было никого, кроме меня. Я просто хотела немного оттянуть этот миг. Сделать аборт, а потом отправиться в тюрьму.

— В прошлый раз я обратил внимание на то, что здесь нет его фотографий. Все они остались в его кабинете. Причем та, на которой вы сняты вдвоем, была разбита. Следователь решил, что она упала на пол при хлопке двери, когда разбилась ваза. Но теперь я понимаю, что это вы столкнули ее вниз.

— Да. Я не могла видеть эту фотографию, убрала отсюда все его карточки. Что еще вы хотите узнать?

— Вы выбрали неправильный путь, — мрачно произнес Дронго. — В результате вашего решения погибли еще двое людей.

— Что вы сказали? — Тамара подняла голову. — Каких людей? Кто еще погиб? О чем вы говорите?

— Бывший секретарь вашего мужа Мила Левшова, — сообщил Дронго. — сегодня ее убил Леван Солагашвили.

— Как это убил? Что вы такое говорите?

— Он тоже был ее близким другом. Очевидно, ваш супруг умудрился заразить свою секретаршу, которая затем передала эту грязную болезнь господину Солагашвили. А тот решил поступить точно так же, как и вы. В общем, эта история закончилась трагически дважды, даже трижды. Узнав о том, что болен, Солагашвили устроил ей скандал и в порыве ярости задушил бывшего секретаря вашего мужа. Сказался его бешеный темперамент.

— Не вижу в этом ничего трагического, — заявила Тамара и пожала плечами. — Не нужно путать. Я была законной женой Монахова и хотела родить ему наследника. А он умудрился перепутать семейное ложе с хлевом, заразил меня и нашего будущего ребенка грязной болезнью. Что же касается этого неизвестного мне грузина, то он просто не должен был связываться с такой дрянью. Вот и получил по заслугам, как и она. Бог его наказал. Я не вижу здесь ничего трагического. Скорее это дешевая мелодрама. Напрасно вы говорите о трех трагедиях, очевидно, имея в виду меня и эту парочку. Они не вызывают у меня никаких чувств, кроме полнейшего презрения к ним.

— Нет, — сказал Дронго. — Я упомянул о трех погибших. Первым был ваш муж, которого вы застрелили, решив отомстить ему столь страшным способом. Второй оказалась Мила Левшова, которая стала жертвой праведного гнева темпераментного Левана Солагашвили. Но была еще третья жертва.

— Я вас не понимаю.

— Сегодня в тюрьме повесился охранник Хасмамедов. Несчастный парень узнал о том, что его дело будет вторично передано в суд, и понял, что на этот раз не дождется оправдания. К тому же следователь угрожал ему пожизненным сроком. Вот молодой человек и решил покончить жизнь самоубийством.