Роковой рейс - Иван Черных

2

Профессиональное чутье подполковника Михайленко, в которое Геннадий поначалу не очень-то и поверил, все же заставило быть осмотрительнее и осторожнее. Вскоре он убедился, что предупреждение было не напрасно: да, за ним установлена слежка. Кем — не трудно догадаться. А когда Андрей позвонил ему и дал ответственное задание, стало ясно, откуда ветер дует. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто задумал провокацию.

Для проноса контрабандного товара «патриоты» использовали ранее подкупленных аэродромных служащих. Значит, Андрей придумал коварный ход. Либо милиции его сдать, либо ФСБ. Хотя не очень-то умно и дальновидно… Нет, Андрей не такой примитивный противник, чтобы, не убедившись в своих подозрениях, подставлять сообщника. Вероятнее всего, он решил устроить Геннадию контрольную проверку. Что ж, хитри Маня, пока не подмял тебя Ваня…

Вернувшись из Комсомольска-на-Амуре и сдав полётную документацию в управление, Геннадий собирался ехать домой, когда к нему подошёл низкорослый, одетый в кожаную куртку и такую же кепку нанаец, изрядно подвыпивший, улыбающийся. Поздоровался:

— Здравствуйте, товарища капитана. Прилетела? Дым отечества нам сладка?

«И этот из партии патриотов? — опешил Геннадий. — Далеко забрался Дубосеков. Широко шагает». Как-то, будучи на рыбалке вместе с нанайцами, Геннадию пришлось немало с ними подискутировать. И советскую власть они ругали, и нынешнюю: не дают вволю ловить рыбу, налоги заставляют платить.

— Так дома же вам бесплатно строят, — возразил Геннадий. — Дворец культуры вон какой отгрохали, свет провели, радио, телевидение. Откуда же деньги брать?

— Зачем нам радио, телевидение? — возражали ему. — Нам рыба нужна. Много рыба. За неё мы всё купим, построим… Русский обижает нанайца. Корабли свои, лодки на река пустил. Заводы строит. Рыба ловит, воду портит. Плохо, плохо живёт нанайца…

Сами нанайские рыбаки вряд ли додумались бы винить во всем русских. Кто-то будоражил их, травил им душу. И вот у этого малого народа, почти вымершего до революции, стали вдруг выплёскиваться националистические амбиции. И ещё подметил Геннадий: недовольство высказывалось лишь тогда, когда аборигенов было большинство. Среди русских даже смельчаки предпочитали лебезить, угодничать. Вот и встретивший его «патриот» улыбается, дергает головой, изображая что-то наподобие поклона.

В руках у нанайца новенький кейс, судя по тому, как оттягивает руку, с нелегкой поклажей.

— Прав, прав ты, — не стал Геннадий фамильярничать и тоже кивнул: — Дым отечества нам сладок и приятен.

Нанаец тут же протянул ему «дипломат».

— Надо Южно-Сахалин отвезти. Регистрацию, однако, уже объявили. Моя туды лети, обратно лети.

— Хорошо, — понял Геннадий. — При посадке в самолёт я отдам тебе кейс. Не забудь бирку взять.

— Не забуду, не забуду. Товарища, однако, в зале сумка держит. Поменяемся…

— Вот и хорошо…

Геннадий прошел через служебный ход и направился в спецкомнату, где находился представитель службы безопасности. Но его, как назло, на месте не оказалось.

— Вышел по делам в зал, — доложил молодой солдат.

Геннадий положил кейс на стол. Глянул на замок. Наборный. Да, открыть его будет непросто. А надо. Попробовал нажать на защелку. Не поддается. Стал выщелкивать одну цифру за другой. Для специалиста такая задачка, наверное, особого труда не составляла бы, а он провозился минут десять. К счастью, нашел решение. Даже не ожидал, что так быстро получится. Поднял крышку, отвернул бумажную прокладку и чуть не ахнул: пластид. Взрывчатка! Килограммов двадцать. Не задумал ли этот «патриот» самолет взорвать? Вместе с собой? Он же летит этим рейсом… Нет, без детонатора. Кому-то предназначена. Кому?..

Осматривая внимательно кейс, Геннадий обратил внимание еще на одно цифровое табло на внутренней стороне крышки, под замком. Понял: фиксация открытия кейса… Хитри, Маня, пока не окажешься под Ваней…

Геннадий закрыл крышку и набрал номер телефона, оставленный Михайленко.

— Слушаю, — отозвался приятный женский голос.

— Это Геннадий. Я по поводу вашего объявления.

— Минутку… Привет, Гена, — услышал он густой мужской бас. — Ты откуда звонишь?

— Из аэропорта. Тут вот один подарочек надо передать нашим друзьям, а я только что вернулся из командировки. Есть один приятель, который берётся. Но… слишком поддатый.

— Я сейчас подъеду. Встретимся в буфете…

Вернулся и оперативник. Узнав, в чем дело, он дал команду поманежить на регистрации нетрезвого «патриота»-нанайца. Когда минут через десять подъехал сотрудник ФСБ, было решено не препятствовать пока полету опасного пассажира.

Геннадий подошел к нему, когда объявили посадку в самолет.

— Где ты пропал? — сказал с возмущением лётчик. — Я заждался тебя.

— Перебрал, однако, мало-мало, — виновато засмеялся курьер. Покачал головой. — Пасибо, отпустили.

— Счастливой посадки, — пожелал Геннадий и проводил «сообщника» до самого трапа.

Хотя сотрудник ФСБ и согласился с доводами Геннадия: пронос контрабандного груза не что иное, как проверка летчика, однако дать курьеру возможность доставить взрывчатку адресату отказал категорически.

— У нас слишком мало сил, чтобы гарантировать надежную слежку. Рисковать не будем…

Курьера задержали на пути из аэропорта в город. Под видом проверки автотранспорта. И, «случайно» обнаружив пластид, арестовали. Правда, понимали: Дубосеков, бывший опытный контрразведчик, в такую случайность не поверит. Ошиблись в одном — до Дубосекова информация об аресте курьера не дошла: Андрей и теперь не рискнул раскрывать карты шефу о двойной игре летуна. Сам рассчитается с ним…

Такое развитие событий сотрудники ФСБ предусмотрели: вооружили Геннадия пистолетом Макарова и пообещали прикрытие…

3

Вечер был по-весеннему тихий, с лёгким, освежающим морозцем; на небе уже высыпали звезды, яркие, озорно подмигивающие, словно тоже были навеселе, как и Лариса. Ей было очень хорошо, и она позволяла Георгию крепко обнимать себя, целовать и прижимать руки к ее набухшим желанием грудям. Сегодня он волновал ее особенно. Наверное, и весна действовала. Лариса с удовольствием отдалась бы ему, если бы было где. Возможно, это случилось бы еще восьмого марта, когда они отмечали женский праздник в ресторане, снятом для своих сотрудников Лебединским. Босс тогда не поскупился ни на выпивку, ни на закуску. Лариса чувствовала себя на том вечере королевой бала: Яков Семенович выполнил просьбу, и золотой кулон с бриллиантом на золотой цепочке будто освещал ее красивые плечи и шею, спускающиеся локоны льняных волос. Сколько мужских глаз было приковано к ней!..

Георгий первый раз провожал её домой. У дверей, когда Лариса остановилась и с грустью сказала: «Вот мы и пришли», он спросил с изумлением: