Петля для скалолаза - Андрей Дышев

Именно эта секретная база, – продолжал Бэл, – заинтересовала наши спецслужбы в большей степени, чем контрабанда порошка. Выяснить местонахождение базы, этого крупного центра подготовки и реабилитации террористов, перевалочной базы наркоделов и торговцев оружия, стало главной задачей.

Пятого марта здесь, на Приюте, профессиональная альпинистка Илона Гартен и ветеран дивизии «Эдельвейс» Гельмут Хагемайстер должны были передать контейнеры со стимулятором Шаттуеву и его напарнику Немовле. Незадолго до этого Шаттуев был убит Немовлей по корыстным мотивам в районе горы Большой Когутай. Если бы мы допустили передачу порошка, то довольствовались бы только тем, что задержали и обыскали бы всех обитателей Приюта. Порошок, безусловно, мы бы нашли, но доказать причастность Немовли, Илоны и Гельмута к контрабанде было бы весьма затруднительно, кроме того, мы бы теряли все шансы найти базу. Вот потому и было принято решение воспрепятствовать контакту немцев с Немовлей инсценировкой. Так появились два террориста, которые захватили немцев в заложники и потащили в горы, к перевалу Местиа, недалеко от которого, по нашим сведениям, и находится база. Единственный человек, который был посвящен в тайны операции и который помогал нам, – это Стас Ворохтин.

– Это все очень хорошо! – прервал Эд. – Это просто замечательно! Я готов аплодировать нашим доблестным контрразведчикам и слагать для них оды. Но объясните, а при чем здесь мы? При чем здесь совершенно хрупкая и беззащитная Маша Мелешкина, чью жизнь и здоровье вы подвергали серьезной опасности?

– Никакой опасности, Эдуард Апполинарьевич, ни вас, ни вашу Машу мы не подвергали, – тотчас ответил Бэл и продолжил: – По сценарию мы с Тенгизом должны были сымитировать свою гибель в тот момент, когда доведем немцев до перевала Местиа. С этого перевала, безусловно, значительно ближе до базы террористов, чем до Приюта, и мы полагали, что немцы предложат Стасу Ворохтину проводить их до базы, что, в общем-то, и случилось. К несчастью, кроме немцев и Ворохтина, с нами был человек, называющий себя Глушковым. Своим поведением он не вызывал у нас никаких опасений, однако мы недооценили его коварства. Этот человек, завладев оружием, снова взял в заложники обоих немцев и Стаса, на этот раз по-настоящему, и погнал их на Приют.

– А мотивы? Мотивы? – вставил вопрос Эд.

– Он хотел получить за них выкуп, – после секундного колебания, ответил Бэл.

– Где же этот ваш Глушков?

– Вот с этого и начинается ряд сложных вопросов, на которые мы хотели бы с вашей помощью получить ответ. Глушков, дойдя до Приюта, умер от отека легких. Его труп видели Князев и Ворохтин. Но сегодня утром тело исчезло.

– Вы перешли на другую тему, – напомнил Злой Священник. – Куда девался порошок?

– Так случилось, что Илона все же сумела встретиться с Немовлей и передала ему контейнеры с альфа-сульфамистезалом. Мы полагаем, что Немовля, находясь в состоянии алкогольного опьянения, решил испытать действие стимулятора на себе. Каковы результаты этого эксперимента – вам известно.

– Но почему вы отпустили немцев? – снова спросил Злой Священник.

– Формально у нас не было основания задерживать их. Но они не уйдут от наказания, можете в этом не сомневаться.

– Интересно бы узнать, – пережевывая дурную улыбку, промурлыкал Эд, – а куда вы дели денежки, которые вам передали, как террористам?

– Никаких денежек не было. Нам передали специально изготовленные фальшивые купюры.

– Что вы говорите! – неестественно рассмеялся Эд. – А майор Гаджиметов сказал мне, что этот миллион долларов выделил совет директоров четырех крупнейших банков. Вы сказали, что он не был посвящен в тайны вашей операции, следовательно, он говорил правду.

– Да, такова была легенда, – не моргнув глазом, ответил Бэл. – Наш оперативный центр передал эту дезу в отделения милиции, задействованные в операции.

– А чем вы докажете существование альфа-сульфамистезала?

– Я могу показать вам этот порошок. Если вы хоть немного разбираетесь в наркотиках…

– Я по профессии химик, – быстро ответил Злой Священник, – и химикат сульфатной группы смогу определить без труда.

– В таком случае, – несколько оживился Бэл, – Ворохтин сейчас принесет его из тридцать первого номера.

Я уже в готовности встал, как Эд поднял руку вверх, знаком останавливая меня.

– Господа! – сказал он, слегка повернув голову назад. – А не лучше ли сходить за порошком представителю, так сказать, нашей, незаинтересованной стороны?

Я пожал плечами и сел.

– Правильно! – поддержал Эда самарянин.

– Рудольф, голубчик, – обратился к самому инициативному представителю незаинтересованной стороны Эд. – Будьте добры подняться наверх, в тридцать первую комнату, взять со стола и принести нам то, что вы приняли за наркотик. Только обязательно возьмите с собой свечу.

– Сейчас сделаю! – обрадовался Князев, отлепил со стола свечу и, прикрывая пламя рукой, вышел из столовой.

Некоторое время мы сидели молча. Эд опустил руку под кресло, извлек из сумки ополовиненную бутылку коньяка, налил рюмку до краев, старательно завинтил бутылку пробкой, снова спрятал ее в сумку, после чего осторожно поинтересовался:

– Может, кто-нибудь хочет выпить?

Желающих выпить не нашлось, Эд облегченно вздохнул и, запрокинув голову назад, залпом выпил.

Тенгиз принялся ходить от стойки бара до подиума и обратно. Это стало раздражать Эда.

– Послушайте, уважаемый, – обратился он к Тенгизу. – У меня складывается впечатление, что вы очень волнуетесь.

– Вам показалось, – ответил Тенгиз и, чтобы в свою очередь поддеть, остановился рядом с Эдом и спросил: – Коньячок пьете? Может, угостите?

– Нет, не угощу, – ничуть не комплексуя, ответил Эд.

– Но почему?

– А потому, что не хочу.

– Но вы же сами предлагали!

– А вот когда предлагал, тогда и надо было соглашаться… Бог с вами, ходите туда-сюда, я потерплю. Отлично вас понимаю! Когда нервы на пределе, то на месте трудно усидеть. Не думали, что среди нас окажется химик-профессионал, да? Ничтожный процент вероятности, и на тебе! Выпадает именно этот мельчайший шанс… Что-то Рудик задерживается.

В самом деле, прошло уже не меньше десяти минут, как он вышел из столовой.

– Дверь в тридцать первую закрыта на замок? – спросил Злой Священник.

– Нет, она заколочена гвоздями, – ответил я. – Князев ее и заколачивал.

– Неужели теперь так трудно взломать дверь? – удивился Эд. – Надо было дать ему топор.

Прошло еще десять минут. У нас заканчивалось терпение. Эд налил себе в третий раз. Тенгиз ушел в темную часть столовой и оттуда не вернулся. Я видел смутные контуры его головы и плеч – он спал, полулежа на столе.