Библия языка телодвижений - Десмонд Моррис

Встречая людей всех этих типов на своём пути почти каждый день, мы узнаем их, и нам повезёт, если мы не столкнёмся с ещё одним проявлением Статусного Поведения, которое встречается за границей повседневного общения: когда неопримитивный тип, отчаявшийся повысить свой статус другими средствами, прибегает к первобытной мышечной силе и доказывает ею своё превосходство. Такой человек может ограбить, изнасиловать или убить, но грабит он не потому, что ему нужны деньги, и насилует не потому, что сексуально озабочен; он просто хочет ощутить восторг от доминирования над другим человеком. Тот факт, что доминирование достигается грубейшими методами, его не останавливает. Обычно это все, чего он способен достичь.

Основным мотивом насильников чаще всего является именно подавленная потребность добиться превосходства хоть над кем-то. Мужчина, изголодавшийся по сексу, может, в конце концов, найти проститутку и удовлетворить с ней свою страсть без лишних проблем. Насильник желает не столько получить сексуальное удовольствие, сколько полностью подавить жертву, унизить её и оскорбить. Лишь такой результат даёт ему на время почувствовать себя «на коне». Это Статусный Секс, и он присущ поведению не только людей. Секс как метод демонстрации доминирования можно наблюдать и у представителей многих других видов приматов, но у них подобное действие сводится зачастую лишь к внешней имитации процесса: доминирующее животное совершает несколько тычков тазом, даже не утруждая себя проникновением. «Насильник» из числа мартышек или других обезьян может быть как самцом, так и самкой, и его жертва может быть любого пола. Важно лишь одно: доминирующее животное находится сверху, подчиняющееся — снизу. Увы, у людей насилие остаётся насилием. Действие, которое по существу становится проявлением звериного инстинкта, превращается в травматический и очень жестокий акт. К счастью для большинства людей, демонстрация мускулов остаётся за рамками повседневного Статусного Поведения, которое проявляется в утончённой вербальной коммуникации и визуальных ритуалах.

Защита ограниченного пространства

«Своя территория» — это защищаемое человеком пространство. В самом широком смысле можно выделить три вида пространства: племенное, семейное и личное.

Очень редко случается, что человек, защищая эти «приобретённые» пространства, вынужден драться не на словах, а на деле, однако если довести его до предела, он пойдёт и на это. Чужая армия, посягнувшая на национальную территорию, банда, объявившаяся в «опекаемом» другой бандой районе, прохожий, забравшийся в чужой сад, вор, проникший в чужой дом, хулиган, лезущий без очереди, водитель, занявший чьё-то парковочное место, — все они рискуют получить отпор от просто энергичного до чрезвычайно жестокого. Даже если закон на стороне вторгающегося в чужое пространство человека, стремление защитить территорию бывает столь сильным, что даже спокойные люди могут перестать контролировать себя. Попытка выселить семью из дома, по каким бы причинам эта попытка ни предпринималась, рискует вылиться в осаду, вполне сравнимую с осадой средневековой крепости.

Подобные инциденты случаются редко лишь потому, что мы выработали систему территориальных сигналов, позволяющую предупреждать любые споры. Иногда люди цинично говорят, что «любая собственность украдена», но на деле все обстоит ровно наоборот. Собственность, то есть приобретённое пространство, выставляемое напоказ именно как приобретённое пространство, есть особый вид распределения благ, скорее уменьшающий количество драк, чем способствующий им. Человек любит сотрудничать, но любит он и соревноваться, и если мы хотим избежать хаоса, необходимо ввести борьбу за социальное превосходство в какие-то рамки. В числе этих рамок — установление прав на территорию. Оно ограничивает доминирование географически. Я доминирую на своей территории, вы — на своей. Другими словами, доминирование распределяется пространственно, и каждый получает свой «кусок». Даже если я слаб и неумён и вы можете подчинить меня себе, когда мы встречаемся на нейтральной территории, я знаю, что вновь займу доминирующее положение, как только вернусь на свою территорию. Если бы люди были безропотными, они не нуждались бы в «домашней территории».

Разумеется, какой-нибудь чрезвычайно доминирующий индивид может запугать меня и на территории моего дома, однако он дважды подумает прежде, чем посягать на чужую территорию, ибо может получить очень сильный отпор. Он знает, что, когда я оказываюсь «на своей земле», от моей обычной покорности не остаётся и следа. Когда мне в душу плюют в собственном доме, я с лёгкостью могу, сжав кулаки, ринуться в атаку — в переносном или буквальном смысле, — ив итоге пострадать можем мы оба.

Для того чтобы эти базовые принципы работали, необходимо ясно дать понять, какая территория кому принадлежит. Как пёс задирает ногу, чтобы пометить собственным запахом деревья на своей территории, так и человек «задирает ногу», помечая своё пространство. Мы — животные, полагающиеся преимущественно на зрение, потому мы подаём в основном визуальные знаки, и стоит подробнее рассмотреть, как мы делаем это на трёх уровнях: племенном, семейном и личном.

Итак, Племенная Территория. Племя, наша основная социальная единица — это группа, в которой все всех знают. Исходно племенной территорией являлась стоянка племени, к которой примыкали земли, где люди охотились. Любое соседнее племя, которое вторгалось в наше социальное пространство, становилось вражеским и изгонялось. По мере того как племена объединялись в живущие сельским хозяйством сверхплемена, а затем и в индустриальные нации, системы защиты территории становились всё более и более изощрёнными. Маленькая, скромная территория первобытного племени становилась огромной столицей, примитивная боевая раскраска превращалась в знамёна, эмблемы, униформу и награды различных родов войск, боевой клич замещался государственными гимнами, маршами и сигналами горна. Границы территории становились чётче и укреплялись, патрулировались, зачастую напоказ, на них выстраивались защитные сооружения — форты и наблюдательные посты, КПП и великие стены, а сегодня и таможни.

Ныне у каждого народа есть собственный флаг, символическое воплощение его территориального статуса. Но патриотизмом дело не ограничивается. Прячущемуся внутри каждого гражданина страны первобытному охотнику мало принадлежать к огромной конгломерации индивидов, с большинством которых он не знаком лично. Он делает все, чтобы чувствовать, что защищает территорию вместе с этими людьми, однако масштаб этого действа его не удовлетворяет. Сложно ощущать принадлежность к племени, в которое вместе с тобой входят ещё пятьдесят миллионов человек. Потому охотники формируют небольшие подгруппы, больше похожие на древние племена: местный клуб, подростковая банда, профсоюз, сообщество специалистов, спортивная ассоциация, политическая партия, студенческое объединение, общественное объединение, группа протеста и тому подобное. Очень редко встречаются индивиды, которые не принадлежат ни к одной такой группе и не черпают из неё ощущение племенного братства. Для всех таких групп характерно развитие Территориальных Сигналов, включая значки, костюмы, штаб-квартиры, флаги, девизы и иные проявления групповой идентичности. Именно на этом уровне индивиды реализуют сегодня потребность защищать своё племя, и лишь когда начинается большая война, они начинают действовать на более высоком уровне, защищая свой народ.