Мой сводный хулиган - Маша Малиновская

Якушев, со своими разговорами. Не к месту. Поздно для них уже.

Глава 27

Николь

– Пожалуйста, сообщите мне, когда что-то изменится, – попросила я медсестру и отключила звонок.

Павел третий день был в коме. Ему сделали операцию, но он не просыпался. Врач говорил, что сердце работает стабильно, мозговая активность хорошая – надежда есть. Объяснить, почему Паша не приходит в себя, никто не мог.

“Медицина многого не знает” – пожал плечами доктор и сказал, что ближайшие несколько дней всё станет понятно.

На Артура было страшно смотреть. Мне кажется, у него даже лицо приобрело серый оттенок. Но подойти и выразить свою поддержку я не могла – рядом с ним постоянно вилась эта рыжая.

Мама и папа пытались его поддержать, но, кажется, он не особенно и их подпускал. Закрылся, замкнулся в себе, только с этой Ладой да другом своим Петей и общался.

А ещё сегодня должна была состояться игра. Очень важная, по результатам которой будет принято решение о выходе папиной команды из юношеской лиги во вторую взрослую. Это огромный и очень важный шаг для команды и каждого её участника. Это то, что может изменить их жизни, особенно если говорить о таких парнях, как Артур и Петя. Потому что если у других есть родители, которые могут помочь со стартом в других сферах, а у них нет такого подспорья.

Папа очень переживал, он даже предлагал Артуру отказаться от игры, подать коллективную заявку на перенос, но тот твёрдо сказал, что они будут играть.

А ещё вчера вечером я порвала с Эдиком. Всё с этой свадьбой зашло слишком далеко, а я выходить за него совсем не хотела. Понимала, что таким образом пыталась просто насолить Артуру. Но ему и так было всё равно, а я страдала. И Эдика обманывала, получается. Нужно было остановиться, пока не стало поздно, и так всё зашло слишком далеко.

Спасибо маме, это она отрезвила меня.

– Дочь, платье очень красивое, – сказала она после недавней примерки. – Но ты… тускло выглядишь в нём.

– Считаешь, оно мне не идёт? – мне стало даже как-то обидно.

– Нет-нет, идёт, конечно, же. Просто… Оно как бы не идёт тебе сейчас. Понимаешь? Твои глаза не светятся, когда ты надеваешь его. Так быть не должно.

Я и так понимала, но когда это озвучила мама, словно полная картина открылась. Я заигралась. С собой, с Эдиком, с этой свадьбой. С родителями, потому что для них это не рядовое событие. Это свадьба единственной и горячо любимой дочери.

И я притормозила. Разговор был не из простых с Эдиком. Мне кажется, он так ничего и не понял, или не захотел понять.

– Ну давай перенесём свадьбу. Понятно, что ты волнуешься о поступлении, начале учёбы в универе. Я не против, – пожал он плечами в конце разговора, даже после того, как я сказала, что не готова не только к свадьбе, а к отношениям вообще.

* * *

– А где папа и Артур, – спросила я, спустившись к завтраку.

– Уже уехали, – мама поставила на стол гренки и две чашки кофе. – Ешь и уберёшься, Николь, а я быстренько сейчас позавтракаю и тоже уеду. Вдруг отцу что-то понадобится по организации. Ну мало ли.

– Угу.

Мы с мамой поели, и она спешно уехала. Я убралась на кухне, переделала кучу дел по дому в ожидании, пока пройдёт время, приняла душ, уложила волосы. Ещё раз позвонила в больницу, чтобы справиться о состоянии Павла.

Ближе к пяти часам вечера мы встретились с Ритой и поехали на стадион. Игра должна была начаться в семь, но народу возле стадиона в парке было уже очень много. Погода стояла тёплая, но уже не жаркая, люди болтали, гуляли, ели мороженое, фотографировались. Конец лета всегда имеет особенную атмосферу, которая тут ощущалась.

– Пошли уже, – Рита потянула меня за руку, как только стали пропускать на стадион.

Она хоть и утверждала, что так ждёт игру, потому что просто любит футбол, но истинную причину я знала – Пётр. Ритка грубо оттолкнула его, указав на несоответствие положения, а сама страдала. Собственно, та же история была и у меня, но Риту никто “на фиг не нужной хренью” не называл.

Мы предъявили наши паспорта болельщиков и прошли под арку. Люди расползались по амфитеатру стадиона разноцветными точками, жужжали, болтали, рассаживались, особо активные болельщики растягивали шарфы и баннеры в поддержку любимых команд.

Пришло время открытия, прозвучали фанфары. Игроки обеих команд вышли на поле, приветствуя друг друга, и построились. Ритка вытянулась в струну и попыталась задушить глубокий вдох. Её взгляд был прикован к одному конкретному игроку команды “Стрела” – Петру. А мой… к капитану этой команды.

Прозвучал сигнал и прошла жеребьёвка. Команды поделили поле, и с первым броском мяча начался первый тайм. Футболисты заняли позиции, игра пошла.

Я видела, как напряжённо наблюдает за ней отец из-за ограждения, как пристально следит за каждым движением участников и мяча.

Артур забил первый гол в ворота противника уже на четвёртой минуте игры. Трибуны взорвались аплодисментами, компания девушек в центре громко скандировала его фамилию. Меня кольнула ревность, а особенно, когда увидела их зачинщицу – Ладу.

Игра продолжилась. Отец выглядел довольным, но потом я заметила, что он нахмурился и внимательно следил за полем, а точнее за самим Артуром.

А всё потому что тот перешёл на довольно агрессивное ведение игры. Да, он был нападающим команды, но это не давало ему право так наседать. Во всех его движениях, манере игры угадывалась какая-то злость, даже ярость.

– Якушев! – крикнул отец, когда тот толкнул плечом соперника, и парень повалился на спину.

Но не только папа сделал Артуру замечание, судья подал сигнал в свисток и показал Артуру жёлтую карточку-предупреждение.

Артур даже попытался оспорить, оправдаться, что парень сам на него налетел. Он сильно рисковал дисквалификацией за споры с судьёй. Но, заметив знаки от отца, замолчал, насупившись.

Игра продолжилась, но было стойкое ощущение, что его предупреждение ничему не