Революция в России. 5 шагов к победе - Владимир Ленин

Всемирная буржуазия поддерживает Маннергеймов и Колчаков, стремясь задушить Советскую власть, облыжно выставляя ее террористической и недемократической. Таковы факты. И только подпевалами буржуазии являются Каутский, Мартов, Чернов и К°, когда они тянут свою песенку о терроризме и демократизме. Всемирная буржуазия именно под звуки этой песенки, именно ею обманывая рабочих, душит рабочую революцию. Личная честность «социалистов», которые поют эту песенку «искренне», т. е. по крайнему тупоумию, нисколько не меняет объективной роли этой песенки. «Честные оппортунисты», Каутские, Мартовы, Лонге и К°, стали «честными» (по беспредельной своей бесхарактерности) контрреволюционерами.

* * *

Таков факт. Американский либерал понял – не в силу своей теоретической подготовленности, а просто внимательно наблюдая события в достаточно широком, т. е. именно в мировом масштабе, – понял, что буржуазия всего мира организует и ведет гражданскую войну против революционного пролетариата, поддерживая для этого Колчака и Деникина в России, Маннергейма в Финляндии, лакеев буржуазии, грузинских меньшевиков, на Кавказе, польских империалистов и польских Керенских в Польше, немецких шейдемановцев в Германии, контрреволюционеров (меньшевиков и капиталистов) в Венгрии и так далее и так далее.

А Каутский, как настоящий реакционный мещанин, продолжает хныкать по поводу страхов и ужасов гражданской войны! Тут не только исчезает всякая тень революционного сознания, всякая тень исторического реализма (ибо не грех, наконец, понять неизбежность превращения империалистской войны в войну гражданскую), тут получается прямо подпевание буржуазии, помощь ей, тут Каутский фактически оказывается на стороне буржуазии в той гражданской войне, которая во всем мире либо идет уже, либо готовится с полной ясностью.

Как теоретик, Каутский прикрывает шумом, криком, плачем, истерикой по поводу гражданской войны, – то обстоятельство, что он провалился. Правы оказались именно большевики, которые осенью 1914 года заявили всему миру о превращении империалистской войны в войну гражданскую. Реакционеры всех оттенков негодовали или смеялись, но большевики оказались правы. Чтобы прикрыть свое полное поражение, свое недомыслие, свою близорукость, надо стараться запугать мелких буржуа ужасами гражданской войны. Это и делает Каутский, как политик.

До каких смехотворных нелепостей он договаривается при этом, видно из следующего. Надежды на всемирную революцию неосновательны, утверждает Каутский, и – как бы вы думали, в чем его аргумент? Революция в Европе по типу России была бы, дескать, «разжиганием гражданских войн во всем мире на целое поколение» и притом не развязыванием настоящей классовой борьбы, а «братоубийственной борьбы среди пролетариев». Эти курсивом набранные цитаты приводит, именно как слова Каутского, Штампфер, разумеется, восторгаясь ими.

Еще бы негодяям и палачам Шейдемана не восторгаться этими словами! «Вождь социалистов» запугивает народ революцией и отпугивает от революции! Но Каутский забавно не заметил при этом одного: вот уже почти два года воюет всемирно-могущественная Антанта с Россией и разжигает этим революцию у себя. Если бы революция хотя бы только началась теперь, хотя бы только в своей соглашательской стадии, хотя бы только в одной-двух из великих держав Антанты, это сразу прекращало бы гражданскую войну в России, это сразу освобождало бы сотни миллионов народа в колониях, ибо там негодование и возмущение кипит, сдерживает его только насилие Европы.

У Каутского, кроме того что он в течение всей империалистической войны обнаружил прелести своей подло-лакейской души, действует теперь явно такой мотив: он испугался затяжного характера гражданской войны в России. С испугу он не подумал, что против России воюет буржуазия всего мира. Революция в одной-двух великих державах Европы подорвала бы окончательно силы буржуазии вообще, ее господство сломлено бы было в корне, у ней не осталось бы прибежища нигде на земле.

В действительности двухлетняя война всемирной буржуазии против революционного пролетариата России обнадеживает революционеров всего мира, доказывает чрезвычайную близость и легкость победы во всемирном масштабе.

Что касается до гражданской войны «среди пролетариев», то эти доводы мы уже слыхали от Черновых и Мартовых. Чтобы оценить всю бездонную подлость этого довода, возьмем наглядный пример. Во время великой французской революции часть крестьян, именно вандейцы, воевали за короля против республики. В июне 1848 года и в мае 1871 часть рабочих находилась в войсках Кавеньяка и Галифе, душивших революцию. Что сказали бы вы о человеке, который бы заявил: я оплакиваю «гражданскую войну среди крестьян во Франции 1792 года», – «среди рабочих 1848 и 1871 годов»? Вы сказали бы, что это лицемернейший защитник реакции, монархии, Кавеньяков.

И вы были бы правы.

Не понять даже теперь, что идет в России (и во всем мире начинается или зреет) гражданская война пролетариата с буржуазией, мог бы лишь круглый идиот. Никогда не бывало и никогда не может быть такой классовой борьбы, когда бы часть передового класса не оставалась на стороне реакции. И то же относится к гражданской войне. Часть отсталых рабочих неизбежно помогает – на более или менее короткое время – буржуазии. Этим защищать свой переход на сторону буржуазии могут только мерзавцы.

Теоретически, мы видим здесь нежелание понять того, о чем с 1914 года кричат, вопиют все факты всей истории всего рабочего движения во всем мире. Раскол между верхушками рабочего класса, испорченными мещанством, оппортунизмом, подкупленными «доходными местечками» и иными подачками буржуазии, наметился осенью 1914 года в мировом масштабе, развился в 1915–1918 годах окончательно. Не видя этого исторического факта, обвиняя коммунистов в расколе, Каутский только в тысячный раз доказывает свою роль лакея буржуазии.

18–20 сентября 1919 г.

…До сих пор больше всего мелкая буржуазия в Европе обвиняла нас в нашем терроризме, в нашем грубом подавлении интеллигенции и обывателя. На это мы скажем: «Все это навязали нам вы, ваши правительства». Когда нам кричат о терроре, мы отвечаем: «А когда державы, имеющие в руках всемирный флот, имеющие в руках военные силы в сто раз больше наших, обрушиваются на нас и заставляют воевать против нас все малые государства, – это не был террор?». – Это был настоящий террор, когда против страны, одной из наиболее отсталых и ослабленных войной, объединились все державы. Даже Германия помогала постоянно Антанте еще с тех времен, когда она, не будучи побеждена, питала Краснова, и до последнего времени, когда та же Германия блокирует нас и оказывает прямое содействие нашим противникам. Этот поход всемирного империализма, этот военный поход против нас, этот подкуп заговорщиков внутри страны, – разве это не был террор? Наш террор был вызван тем, что против нас обрушились такие военные силы, против которых нужно было неслыханно напрягать все наши силы. Нужно было действовать внутри страны со всей настойчивостью, нужно было собрать все силы. Здесь мы не хотели оказаться – и мы решили, что не окажемся – в том положении, в каком оказались соглашатели с Колчаком в Сибири, в каком завтра будут немецкие соглашатели, воображающие, будто они представляют правительство и опираются на Учредительное собрание, а на деле сотня или тысяча офицеров в любой момент может дать такому правительству по шапке. И это понятно, потому что это офицерство представляет из себя массу обученную, организованную, великолепно знающую военное дело, имеющую в своих руках все нити, превосходно информированную насчет буржуазии и помещиков, обеспеченную их сочувствием.