Ева. Гибкий график катастроф - Инна Георгиева

— Алекс, — шагнула к парню, который с сосредоточенным лицом читал что-то на экране планшета, — это не то, что ты думаешь.

— Ты о Дне Валентина? — на миг поднял он на меня глаза. — Не бери в голову. Я все понимаю.

— Что ты понимаешь?

— Девушка имеет право выбрать другого кавалера, если ее парень не оказывает ей достаточного внимания, — нейтральным тоном ответил Шурик, сунул девайс в сумку и, обогнув меня по дуге, пошел к школе. На секунду я ощутила, как в горле появляется и растет колючий ком размером с противотанкового ежа, и бросилась следом:

— Алекс, выслушай меня!

Он резко остановился и, обернувшись, усмехнулся в мое вытянувшееся лицо:

— Зря ты отменила свидание. Совесть, наверное, замучила, да? Напрасно. Можешь позвонить Вове и сказать, что все в силе. Я не стану возражать.

— Да при чем здесь Вова?! Дай мне объяснить!

Но он только резко взмахнул рукой, словно выстраивая между нами невидимую преграду, и сказал тоном, от которого у меня на миг остановилось сердце:

— Все, Ева! Все!

И скрылся в дверях гимназии. А я так и осталась стоять на ступенях, круглыми глазами глядя ему вслед и не понимая, как утро, начавшееся так хорошо, могло завершиться провалом по всем пунктам.

Мы с Полиной сидели за столом в ее двухкомнатной квартирке на первом этаже многоэтажки и напряженно смотрели друг другу в глаза. Перед нами дымились чашки с ромашковым чаем, заваренным по специальному рецепту Казаковой (то есть с добавлением чистого спирта) и золотились принесенные мною печеньки. Сейчас их осталось всего две штучки, и подруга готовилась вот-вот избавить бедняжек от нерадостного одинокого существования. Но стоило ей отвести от меня глаза, как я, словно по команде, начинала сопеть. Ее это нервировало. Мне, честно говоря, тоже не доставляло особенного удовольствия, но это казалось таким правильным и логичным: пожалеть несправедливо обиженную себя.

И, разумеется, стоило только об этом подумать, как в носу знакомо защипало, и я скривилась, готовая разразиться бурным солоноватым водопадом с подвываниями. В тот же миг бдительная Полина потянулась вперед, перевесившись через стол, и отвесила мне такую затрещину, что слезы, уже готовые скатиться по щекам, по инерции запрыгнули обратно под веки.

— Хватит реветь! — гаркнула готесса.

Я потерла затылок, на всякий случай отсела на дальний краешек стула и рыкнула в том же тоне:

— Хватит драться! У меня уже две шишки и синяк. Ты хочешь меня убить?

— Я хочу выработать у тебя условный рефлекс! Как Павлов у своих собак.

— Во-первых, он брал их на вкусовые, а в нашем случае ты одна съела все печенье! Во-вторых, единственный рефлекс, который у меня начал проявляться, — это желание держаться от тебя подальше! А в-третьих, я не собака!

Поля хмыкнула, не преминув под шумок скоммуниздить из тарелки еще одну печенюшку.

— Это точно. С собакой было бы проще. По крайней мере, у нее не возникнет проблемы только потому, что она не сможет объяснить другой собаке элементарных вещей.

Я от возмущения даже на месте подпрыгнула:

— А я могу! Я могу объяснить все! Но он же слушать не хочет!

— Не хочет, а ты заставь!

— Что его привязать, что ли?! — рявкнула в сердцах.

— Да хоть и привяжи! Только не рыдай здесь, проклиная судьбу! — вскочила готесса и тут же поморщилась, прижав ладонь к пояснице: йога все еще не давала о себе забыть. — У вас с Алексом прекрасные отношения, вы любите друг друга, цените и бережете. Даже я иногда смотрю и завидую! Так почему же, когда дело доходит до банального разговора, вам всегда что-то мешает?!

И она впилась в меня яростным взглядом. Я вздохнула и опустила глаза в пол: не хотелось этого признавать, но в чем-то Поля была права. Мне нужно было только одно: поговорить с Шуриком, объяснить ему ситуацию (лучше всего, конечно, было сделать это давным-давно, еще когда Азриэль только грызанул Владимира, но тот шанс уже ушел), только это оказалось невыполнимой задачей. Просто потому, что я банально не смогла его поймать! На каждой перемене я прибегала к его кабинетам, но каждый раз он успевал уйти раньше. Я пыталась отловить его в столовой, но он не явился на обед. А после школы как будто улетел домой через дымоход вместе с машиной, потому что к выходу я примчалась сразу после звонка, но каким-то образом все равно его упустила.

И вот теперь Полина, к которой я пришла выплакаться в жилетку, до глубины души пораженная своей неудачливостью, в буквальном смысле стучала мне по голове. Потому что сильные девочки, оказывается, не плачут, а решают проблемы. А потом еще и мстят за испорченное настроение. И не важно, что именно они были виновницами всех бед.

— У тебя есть деньги? — внезапно хмуро поинтересовалась Поля. Я прикинула содержимое кошелька и возможные последствия собственной откровенности: внезапность вопроса наводила на нехорошие мысли.

— Немного, — ответила осторожно. — Но в бар не пойду: вдруг удастся Шурика дома подловить? Не хотелось бы испортить монолог пьяной икотой.

Полина хмыкнула, насмешливо изогнув бровь:

— Ты же сама говорила, что после репетиций он приходит слишком поздно, чтобы с ним разговаривать?

— Ну, обстоятельства изменились, — пожала плечами я. — И потом: все равно ведь буду спать в гостиной, как и вчера. Там его будет несложно подкараулить.

— Я сейчас чего-то не поняла, — округлила глаза подруга. — С чего бы тебе спать в гостиной?!

— А у меня в спальне привидение, забыла? У него мрачный взгляд, черный костюм, он стоит в углу и не хочет оттуда уходить. Мне кажется, это теперь его комната и он будет там жить.

Готесса устало потерла лоб:

— Привидение, говоришь… а я и забыла про него. И как родные? Никого не удивляет, что ты спишь на диване?

— А меня вчера никто не засек, — пожала плечами я. — Сегодня тоже что-нибудь придумаю.

— Нет уж! — не терпящим возражения тоном заявила Полина. — Сегодня ты останешься у меня! Только не забудь предупредить родных: не хватало мне еще одного похода для твоего перевоспитания. А пока, раз уж мы обе здесь и время не поджимает, слегка подкорректируем планы на вечер. С выпивкой оно, конечно, интереснее было бы, но и без нее покатит.

— И в чем же заключается твоя идея? — опасаясь услышать что-то истинно полиновское, полюбопытствовала я. Она радостно осклабилась и хлопнула ладонями по столу:

— Мы пойдем выбирать платья! Потому что завтра — День святого Валентина, и будь я проклята, если ты проведешь его дома, рыдая в подушку!

— А… — пытаясь подобрать слова, протянула я. — Мы собираемся куда-то пойти?

— Разумеется, — с видом знатока кивнула Поля. — В мой любимый клуб, «Домино». Не помнишь случайно, когда там выступает моя любимая группа?