Братство Башни - Александр Прозоров

– Тебя опять тянет на беседы, Эдрижун? – Демон сжался до размеров крупного человека, скользнул через пещеру, пропустив амулет сквозь себя, и выпрямился сбоку от юноши, став похожим на поросшего кудрями мавра.

– Мое имя не Эдрижун, – не стал врать Кро. – Меня зовут Битали.

– Все, кроме Темного Лорда, вытягивая меня со дна вечности, всегда кричали: «Круши! Жги! Убивай!» И только он спрашивал: «Тебе, должно быть, скучно, мой верный друг?»

– Я не Эдрижун. Меня зовут Битали. И я хочу спросить тебя, Сартан: тебе скучно, мой верный друг?

– Если ты не Эдрижун, то по какому праву ты спрашиваешь меня, несчастный? – Демон, потеряв облик, закружил вокруг молодого человека, а потом внезапно поглотил его собой, своим облаком.

– Потому, что я – Темный Лорд!

– Я чувствую, – отступил демон. – Это ты. И ты когда-нибудь узнаешь, что это за мир, царствие бестелесных. Там не скучно. Там пусто. Мы погружаемся в бездну, мы тонем все глубже и глубже, мы рассеиваемся, мы теряем себя… – Сартан снова стал походить на человека, однако парил над алтарем. – Я стал забывать свой облик, Темный Лорд. Я забываю свои желания. Свою жизнь. Наверное, я умираю… Я помню только свое имя. Когда я забуду его, меня не станет…

– Как мне помочь тебе, Сартан?

– Произноси мое имя, человек! – громогласно взмолился демон, заметавшись по всей пещере. – Напоминай мне имя! Я должен слышать свое имя! Доставай меня из глубины! Дай мне свет! Дай мне воздух! Дай мне голос!

– Как Темный Лорд узнал о тебе, Сартан? – тихо и ласково спросил мечущегося духа Битали.

– Он прочитал заклинание вызова в пещере двух драконов. – Демон остановился, плавно опустился на камни.

– А кто его там начертал?

– Я сам…

– Сам? – удивился Битали. – Ты вырвался из потустороннего мира, чтобы начертать заклинание своего вызова?

– Я начертал его, пока был живым, – ответил демон и тонкой струйкой потянулся к браслету из черепов.

– Зачем?

– Однажды я понял, что никто не вечен. Ни ты, ни дети, ни даже я. Однажды каждый утонет в небытии. Глубина, пустота. Ни шевеления, ни событий, ни памяти. Ни имени. Мне стало страшно. И я начертал заклинание, которое сохранит мое имя. Теперь я остался последним из первородных. Их больше нет. Они утонули. Рассеялись. Только я один всплываю и всплываю, делаю глоток, вижу свет, слышу свое имя. Слышу и начинаю тонуть снова.

– Кем ты был при жизни, Сартан?

– Не помню, Темный Лорд… – простонал демон. – Я помню страх. Я помню имя. Но я не помню своего облика. Своих свершений. Своей жизни. Ничего. Все это было слишком давно… Я просто имя, Темный Лорд. Осталось только имя…

– За что все духи так почитают Темного Лорда? – Битали протянул руку с амулетом к черным дымным клубам.

– Никто не хочет утонуть, Эдрижун… Темный Лорд поклялся, что откроет врата мира духов и впустит нас в мир живых. Чтобы мы опять увидели свет! Услышали смех! Вдохнули воздух! Чтобы мы могли вспомнить себя, прежде чем начать тонуть снова. Темный Лорд сдержал свое слово. Эдрижун уговорил смертных, и они стали каждый год на один день открывать врата в мир духов. Они звали нас к себе, принимали нашу власть; смертные произносили наши имена, они говорили с нами, они дышали с нами, они смеялись с нами. Они позволяли нам вспомнить жизнь. Когда Эдрижун исчез, врата закрылись. Они больше не открываются, Темный Лорд. Назови мое имя!

– Сартан.

– Ты должен открыть врата, Темный Лорд. Жаль, что я уже не могу запомнить твое имя. Мы тонем, и помнить все труднее. Открой врата! Все духи ждут этого. Называй меня по имени, Темный Лорд. Я приду и исполню твою волю.

Демон рассеялся. Так и хотелось сказать – «утонул».

Битали снова уменьшил алтарь, вышел из пещеры.

Снаружи все было залито водой, грядки превратились в ручейки, везде валялись обломки веток и куски черепицы, по небу носились обрывки туч и перепуганные вороны, кустарник за Тихим Лагерем, насколько было видно Битали, буквально лежал, размазанный по земле, а несколько деревьев под стенами замка выставили на всеобщее обозрение вывернутые корни.

– Мама… – сглотнул молодой чародей. – Надеюсь, никто не знает, кто все это вызвал…

Соваться на размякшее поле Кро не рискнул – обошел краем до парка, вошел в замок под своей башней, поднялся наверх.

Анита Горамник и недоморф были тут, мокрые до нитки. Точнее, мокрым был Надодух, отчетливо пахнущий псиной, а его нареченная сидела в пижаме молодого человека – вся съежившись и мелко, зябко подрагивая. Судя по всему, про высушивающее заклинание «асугарси» отличница забыла. Или ей просто нравилось, как чатия Сенусерт мечется вокруг, промокая волосы девушки полотенцем и пытаясь натянуть ей на плечи тяжелое одеяло.

– О, привет, дружище! – кивнул Битали мохнатый сосед. – Ты много упустил! Тут такое творилось… Такой ураган вдруг обрушился, чуть замок не сдуло. Мы в кронах спрятались, так их насквозь, как сеть рыболовную, продувало. Пришлось дать деру. Полпути бежали, половину ветром донесло. Граф де Куртене, наверное, отомстить пытается за то, что директор тебя не выдает.

– Поляна уцелела?

– Да, там заросли густые. А на возвышениях и вдоль окраины снесло все начисто!

– Хорошо, – облегченно вздохнул Битали. – Слушай, дружище, ты случайно не слыхал про такие дни, когда смертные призывают к себе из потустороннего мира духов, демонов, души мертвых?

– Ау, Битали, – пощелкал пальцами чатия Сенусерт. – Тебя ураган кирпичом по голове случайно не стукнул? Или ты правда про Хэллоуин никогда в жизни не слышал? Ты ведь вроде из Шотландии?

– А еще есть сочельник, – добавила Горамник. – И День Мертвых в Латинской Америке, праздник чертей в Европе, Карачун у нас… Вообще, такие дни почти во всем мире у смертных имеются. Совет Хартии борется с ними, называет язычеством и идолопоклонничеством, пытается вычеркнуть из памяти, но пока получается не очень… В иных народах вытравили начисто, а другие как гуляли, так и гуляют. Ты почему спрашиваешь? Что-то конкретное узнать хочешь?

Битали подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу:

– Я все больше и больше начинаю походить на низшего духа. Я верю в справедливость. Я общаюсь с ними и смертными как с равными. Я хочу открыть врата в мир мертвых.

– Ты вызвал демона? – рывком поднялась отличница. – Я так сразу и поняла! Зачем элениуму наш мир? Что духи пообещали тебе за это?

– В том-то и дело, что ничего, Анита, – повернулся к ней потомок Темного Лорда. – Теперь я хочу этого сам.

Страх заставил Битали вздыбить шерсть на загривке и оскалиться. Однако он все же не зарычал, чтобы не выдать себя засевшему на высоком насесте охотнику.

Смертный прятался под самой кроной сосны, обвешанный лохматым тряпьем и ветками, в небольшой загородке. Различить его в укрытии было почти невозможно – однако запах дыма и гуталина, запах алкоголя и масла, запах гнили и пота выдавали опасного двуногого хищника так же ярко, как если бы тот стоял посреди поляны и орал во всю глотку.