Человек-Паук: Вражеский захват - Дэвид Лисс

К счастью, судьба встала на его сторону, и они втроем веселились, поглощая вкусный ужин и делясь приятными воспоминаниями. Конечно, по правилам гостеприимства Питеру следовало оплатить ужин, но принимая во внимание реальное положение вещей, Гарри настоял на том, чтобы расплатиться самому.

– Даже и не думай возражать, – заявил Гарри, когда они усаживались за стол. – Ты бы уже сто раз стал миллионером, если бы не твои старомодные взгляды на справедливость. Я просто прикинусь положительным персонажем нашей истории и потрачу немного денег. Беспроигрышный вариант, знаешь ли!

Питер и ЭмДжей держались слегка скованно. Конечно, он помнил о данном обещании и пытался не показывать, как тревожится, однако получалось неважно. ЭмДжей фактически просила его о поддержке в смертельно опасном предприятии. Разве мог он не беспокоиться, забыть, как она рискует, расследуя дело Фиска? Как можно прогнать эти мысли?

Питер хотел бы не думать о плохом хотя бы в этот вечер с Гарри, но не мог. Подруга тоже не выглядела особенно счастливой.

Ко всему прочему, Питера преследовало ощущение, что Гарри что-то недоговаривает. Цель его поездки по-прежнему оставалась весьма туманной: поиски «своего предназначения и цели жизни». Неужели нельзя «найти себя» в Нью-Йорке или слетать в Европу пару раз на недельку-другую, чтобы развеяться? Однако Гарри переезжал за океан надолго, если не навсегда.

Правда, от такого отца, как Норман Озборн, всякий был бы рад оказаться за океаном. Тут Питер не спорил. Однако было еще кое-что. Все-таки они дружили с Гарри много лет, и Питер знал друга достаточно хорошо, чтобы понять, когда от него что-то скрывают.

Гарри в последнее время изменился, стал рассеянным и вспыльчивым. Однажды Питеру показалось, что у друга дрожат руки. Конечно, навязываться даже друзьям со своими советами нехорошо, и все же Питеру было не по себе.

– Как я устал! – зевнул Гарри, когда они втроем вышли из ресторана. –- Хочу отоспаться, прежде чем лезть в самолет и сидеть там полдня без дела. А вы зайдите еще куда-нибудь.

– Я бы с удовольствием, – ответила ЭмДжей, – но у меня статья зависла. А редактор ждет материал утром. Буду всю ночь писать.

Мэри Джейн попрощалась и уехала на такси, а Питер пошел проводить Гарри.

– Присмотри за моим отцом, пока я в отъезде, держи его в узде, – сказал Гарри. – Он наверняка захочет иногда с тобой встречаться, так ты уж наставь его на путь истинный.

– Да он вроде неплохо исполняет обязанности мэра, – ответил Питер. – Может, слишком уж потакает корпорациям, но вообще все работает нормально.

– Мы с ним об этом много говорили, даже спорили, – поделился Гарри. – Он на все смотрит с точки зрения предпринимателя. А уж если вобьет себе что-нибудь в голову, то ни за что не передумает.

– Вы с ним чем-то похожи.

Гарри рассмеялся.

– Верно. Ты хоть представляешь, как трудно бороться с самим собой?

Питеру вспомнился бой на крыше с той девушкой, Майей Лопез. Да, он понимал, каково это – бороться со своим отражением.

– Так что? – улыбнулся он другу. – Может, тогда подскажешь, как же побороть самого себя?

Гарри взглянул на него как на чокнутого, что, в сущности, было не так уж далеко от истины.

– Стань другим, – предложил Гарри. – Изменись. Удиви соперника.

* * *

У МНОГОКВАРТИРНОГО дома, в котором жил Гарри, они пожали друг другу руки, а потом обнялись. Гарри не знал о тайной жизни Питера, но, если не считать ЭмДжей и тети Мэй, он был единственным, кто действительно понимал его. Рядом с ним всегда становилось легче. А с отъездом друга Питер еще на шаг приблизится к одиночеству.

– Вы с ЭмДжей какие-то мрачные, – встревоженно заметил Гарри.

– Я о ней беспокоюсь, – вздохнул Питер, – а она сердится.

– Будешь душить ее своей заботой – она этого не вынесет и уйдет от тебя.

– А если ее убьют, этого не вынесу я.

– Это ее жизнь, – сказал Гарри. – Ты не имеешь права вмешиваться. Смирись и не действуй ей на нервы.

Хороший совет. Гарри ушел к себе, а Питер еще долго стоял на улице, глядя в небо. Его жизнь дала трещину.

ГОРАЗДО ближе к центру города двое мужчин стояли в мрачном полутемном помещении – на складе, принадлежащем Фиску. В соответствии с условиями встречи их было только двое – ни помощников, ни телохранителей. Ни одного свидетеля.

– Встретимся на моей территории, – сказал Фиск. – Тебе сложнее что-то организовать и остаться незамеченным.

– А если увидят, как я вхожу? – спросил Норман Озборн.

– И что? Мэр Нью-Йорка консультируется с одним из наиболее уважаемых горожан. Ничего особенного.

С потолка свисала лампа, прямо под ней стоял стол. На столе – бутылка вина и два бокала, однако на стулья никто не садился и пить не хотел. Фиск смотрел на пляшущие в сумраке тени. Он сдержал слово, его люди не пришли. Он не хотел, чтобы они слышали его слова, а мэр ему не соперник, если дойдет до драки. Если понадобится, он этого Озборна переломит пополам, упрячет в бочку и сбросит в реку, а тот и пикнуть не успеет.

Озборн представлял собой опасность другого рода, однако с ним можно было договориться и о новых возможностях. Фиск не доверял честному слову мэра, но верил в его жадность и честолюбие. Озборн любил власть. Большинство видели в нем блестящего предпринимателя, который превратил крошечную компанию – разработчика информационных технологий – в лидера индустрии. Они видели честолюбца, который добился успеха и богатства и решил доказать, что управлять городом умеет так же хорошо, как изобретать и внедрять новые технологии.

Горожане пока не сошлись во мнении, хорошим ли мэром стал Озборн. Финансисты его обожали, ведь он поддерживал предпринимателей. Но был ли он лидером для всего города? Те, кто ничего не получал от выигрышей финансовых воротил с Уолл-Стрит, смотрели на Озборна косо. Мартин Ли и ему подобные каждый день говорили в новостях о том, в какой помощи нуждаются бездомные, и упрекали мэра, пока косвенно, в неверном распределении ресурсов.

«Кто-то должен предложить помощь, – заявлял Ли. – Если государство не в состоянии помочь людям, значит, люди должны помогать друг другу».

– Нужно сделать так, чтобы Мартин Ли и прочие того же толка работали на тебя, – сказал Фиск. – Привлеки частный сектор. И предпринимателям поможешь, и людям. – Помолчав, он добавил: – Озборн, я протягиваю тебе руку помощи.

– Мне не нужна рука помощи, – фыркнул мэр. – Ни от тебя, ни от других. Я пока не тону.

– Но и под облака не воспаряешь от счастья. Состоятельные горожане тебя любят, но остальные обзывают «мэром Уолл-стрит». Измениться ты не сможешь, станет только хуже. Тогда против тебя выйдут те, кто поддерживает сейчас, а остальные назовут лицемером. Вместо этого тебе придется убедить всех, что твой путь единственно верный и поможет всем.